Меган. Он надеялся, что теперь она зажила лучше, чем прежде. Быть может, стала портнихой или цветочницей — хотя с девятнадцатью золотыми в кошельке она может несколько лет вовсе не работать, даже в столь дорогом городе, как Рорн. Таул надеялся, что она больше не бродит по улицам. Жизнь уличной женщины тяжела, а подчас и опасна. Она отнимает у девушки и юность, и красоту, а со временем и душу. Знай Таул наверняка, что Меган ушла с улицы, он был бы счастлив.
Они уже выбрались из предгорий на слегка покатую равнину. На полях и лугах полосами лежал первый снег. Таула беспокоил Хват: простуда мальчика так и не прошла, кашель усилился, и лицо горело лихорадочным румянцем. Тем больше причин поскорее добраться до Бевлина — мудрец сумеет вылечить мальчика. Один-единственный глоток лакуса может поправить дело. Последние несколько дней Таул чувствовал какую-то тяжесть внутри, слово некий груз давил ему на плечи, угнетая не только тело, но и дух. Таул то и дело рычал на Хвата — а теперь еще этот случай с дочерью торговца тканями. Его одолевало нетерпение, причину которого он не до конца понимал, — нетерпение увидеть Бевлина. Ему казалось, что мудрец как-то облегчит его ношу. Таул выйдет от него обновленным и с новыми силами примется за поиски мальчика.
* * *
Тавалиск принимал ванну в большом мраморном бассейне, наполненном теплой водой с ароматическими солями. Слуги хлопотали, готовя все, что надобно для омовения: душистые масла, щетки из конского волоса и полотняные простыни. Архиепископ, сидя на краю бассейна в халате из сетчатого шелка, рассеянно кивал Гамилу — тот докладывал ему о церковных делах, в то время как девушка-служанка подстригала ногти на ногах Тавалиска. Его святейшество недавно призвал своих архиепископов проявить терпимость к рыцарям. Терпимость, как бы не так! Что может его святейшество знать о светских делах, сидя в своем пышном, но отдаленном Силбуре? Он не обладает истинным влиянием: могущество церкви зависит от ее главы, а его святейшество никогда не был великим человеком.
— Поосторожнее, девушка, — бросил архиепископ, слушая Гамила краем уха и углубившись в Книгу Марода.
— У вашего преосвященства прекрасные ноги, — заметил Гамил. — Ни мозолей, ни шишек.
— Не правда ли? — Тавалиск отложил книгу. — Это оттого, что я даю им покой. Вряд ли столь безупречные ноги могут быть у человека, который все время ходит на них.
— Тем лучше для вашего преосвященства, что ваше положение позволяет вам почти не ходить пешком.
Тавалиск впился взглядом в лицо Гамила, однако не увидел на нем никакой иронии.
— Великие люди, Гамил, вершат свое дело сидя. А люди пониже рангом, такие, как ты, зарабатывают свой хлеб, постоянно пребывая на ногах. — Тавалиск встал, и слуга подскочил, чтобы снять с него халат. Гамил скромно отвел взор, когда бледные телеса архиепископа обнажились.
Тавалиск сошел по ступенькам в горячую купель и сразу покраснел, как вареный рак, — обычно он предпочитал более прохладную воду. Он погрузился по шею, и только тогда Гамил взглянул на него снова.
— Я написал ответ лорду Мейбору, ваше преосвященство. Чуть позже Гульт принесет вам копию.
— Хорошо. Отправь письмо сегодня же. — Тавалиск вынул ногу из воды и поставил на приступку, чтобы ее умастили маслом.
— Я получил также известия из Вальдиса, ваше преосвященство.
— И как же там восприняли изгнание своих рыцарей? — Тавалиск вынул из воды другую ногу.
— Тирен очень недоволен. Поговаривают о рассылке письма, где мы будем преданы анафеме.
— Анафема! Как это на них похоже! — уничтожающе бросил Тавалиск. — Я дрожу от страха при одной мысли об этом. Тирен снова строит из себя святошу!
— В Тулее начались бунты, ваше преосвященство.
— Вот даже как. Молодец, Гамил.
На лице секретаря отразилась немалая гордость.
— Пустяки, ваше преосвященство. Всего несколько умелых лицедеев: один притворился рыцарем и сжег тулейский флаг, другой в это время подогревал толпу.
— Сжег тулейский флаг? Придется за тобой присмотреть, Гамил, как бы ты не стал умнее, чем тебе положено. — Тавалиск выставил из воды пухлую руку.
— Я руководствовался вашим примером, ваше преосвященство, — попытался исправить положение Гамил.
— Вот это верно, Гамил: всегда помни, на что я способен, — с благосклонной улыбкой произнес Тавалиск. — Итак, есть основания ожидать, что Тулей издаст-таки в ближайшем будущем закон об изгнании рыцарей?
— Я бы сказал, что да, ваше преосвященство.
— Ну а что наш странствующий рыцарь?
Банщик втирал теперь масло в жирные плечи архиепископа.
— Он покинул Несс несколько дней назад. Завтра или чуть позже он уже должен явиться к мудрецу.
— Хорошо. А та девушка, что содержится у нас, — с ней хорошо обращаются?
— Так, как и подобает обращаться с уличной девкой, ваше преосвященство.
— Ну-ну, Гамил, нам всем известно, что порченый товар спросом не пользуется.
— Я посмотрю за тем, чтобы она не потерпела никакого ущерба, ваше преосвященство. Однако темница, где ее держат, тесная и сырая, пропитанная смрадом сточных ям.
— Ну что ж, сделай, что можешь. Подсыпь еще соли в воду, девушка.
— Вы позволите мне удалиться, ваше преосвященство? Есть еще много дел, которые следует уладить.
— Могу ли я прежде сделать одно замечание, Гамил?
— Разумеется, ваше преосвященство.
— Тебе тоже не помешало бы время от времени принимать ванну. Нехорошо, когда от моего секретаря разит, точно от протухшей каракатицы. — Тавалиск полюбовался тем, как Гамил, побагровев, словно свекла, вылетел вон, и снова раскрыл своего Марода. Книга сразу открылась на нужной странице, и он прочел еще раз:
Когда благородные мужи променяют честь на золото. И две великие державы сольются в одну. Храмы падут. И темная империя возникнет. И мир постигнут неисчислимые бедствия. Ты, у кого нет ни отца, ни сердечного друга, но кого связали обетом, ты избавишь мир от сего проклятия.
Тавалиск чуть заметно улыбнулся зародившейся у него мысли.
* * *
Мейбор ждал в конюшнях замка, где назначил ему встречу Трафф. Немногие стойла были заняты в этих обширных строениях. Большинство молодых лордов и дворян отправились на войну с Халькусом, взяв с собой своих людей и лошадей. Пора, пожалуй, и Кедраку отправиться туда же. Двое младших уехали десять дней назад, чтобы принять участие в битве к востоку от реки Нестор, — не вредно будет и старшему удалиться на время от двора.
Последние дни Кедрак делал вид, что не замечает отца. Недавно, случайно встретившись с Мейбором в трапезной, Кедрак прошел мимо, будто отца там и не было. Многие придворные заметили это и злорадно шушукались у Мейбора за спиной.
Да, думал Мейбор, им обоим будет лучше, если Кедрак на пару месяцев исчезнет из замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140