Он пожалел что не захватил еще и огниво, и решил добыть его будущим вечером. Неплохо также будет приискать что-нибудь теплое.
Проснулся Джек озябшим и голодным. Слегка позавтракав, он снова принялся обследовать подземные ходы. Он не сомневался, что Баралис пользуется ими постоянно, — кое-где даже горели факелы, и от этих коридоров Джек держался подальше, не желая столкнуться с советником или с его наемниками.
* * *
Баралис счел, что пришла пора переговорить с Траффом наедине. Вожак наемников оказал ему скверную услугу, дав Джеку сбежать, и, если Трафф вправе ждать вознаграждения за хорошую работу, он должен отдавать себе отчет, что за плохую работу его ждет наказание.
Трафф велел своим людям выйти, и Баралис с удовлетворением подметил подобающий страх, написанный на их лицах. Сам вожак налил себе кружку эля — Баралис презирал людей, ищущих подкрепления в спиртном.
— Итак, Трафф, — с обманчивой мягкостью начал он, — есть какие-нибудь вести о нашем беглеце?
— Никаких. Если он все еще здесь, мы его найдем, а если выбрался наружу, далеко по такой погоде не уйдет. — Трафф хлебнул эля.
— Вы разочаровали меня. Я полагал, что десять взрослых мужчин способны устеречь одного мальчишку.
— Он захватил моего человека врасплох...
— Терпеть не могу оправданий, — оборвал Баралис, видя, что Траффу явно не по себе.
— С тех пор как я поступил к вам на службу, у меня убили двух человек, а третьего так изувечили, что и родная жена не узнает. — Трафф для храбрости снова приложился к элю. — И я, с вашего позволения, намерен убраться отсюда к чертовой матери.
— Не выйдет. — Трафф оторопел, обнаружив, что не может двинуться с места. Баралис же, оглядев комнату, взял нож с деревянной рукоятью и провел пальцами по лезвию. Клинок раскалился докрасна, и оторопь Траффа сменилась ужасом. Баралис поднес нож к лицу наемника, глядя, как тот морщится от жара. — Теперь, мой друг, — медовым голосом продолжил лорд, — ты, мне думается, понял, что со мной шутки плохи. — Он приблизил нож к самой коже Траффа. — Я мог бы очень чувствительно наказать тебя, но не стану — ведь мы оба знаем, что ты сейчас одумаешься. Ты собрался меня покинуть, но нет, мой друг, без моего согласия меня никто не покидает. Я верю, в будущем ты приложишь больше стараний. — Он легонько провел лезвием по щеке Траффа, оставив красный след на коже, и приложил раскаленный клинок к руке. Когда на ней образовалась черная метина, Баралис убрал нож и освободил Траффа. Тот повалился на стол и заскулил, проливая слезы от боли. — Ну вот, Трафф, надеюсь, теперь ты понял, как обстоит дело. — Баралис бросил нож в кувшин, и пиво зашипело. — Я ухожу, а ты позаботься о том, чтобы мальчик в ближайшие дни был найден. — Баралис задержался на пороге, посмотрев, как Трафф нянчит обожженную руку, и отправился в замок.
Проходя через подземелье, он заметил, что один из факелов пропал со стены, и подумал, что надо спросить об этом Кропа.
Придя к себе, Баралис растер руки — они разболелись от возни с ножом. От сырой погоды суставы у него пухли и деревенели, но Баралис не стал принимать снадобье, решив, что лучше потерпеть, чем лишиться ясности рассудка. Вместо этого он налил себе сбитня, приносившего ему некоторое облегчение.
Кроп вошел промокший — должно быть, со двора.
— Я ожидал тебя раньше. Девушка надежно заперта?
— Да, ваша милость.
— Ты не слишком привязывайся к ней, Кроп, — предостерег Баралис, чувствуя, что его слуга питает слабость к девушке. — Где это ты так промок?
— Я выходил наружу, хозяин, и узнал у конюхов, что лорд Мейбор уехал.
— Вот как, — заинтересовался Баралис. — И куда же направился лорд Мейбор?
— Сперва в Дувитт, а потом в свои восточные имения. Конюх сказал, там стряслось что-то неладное.
Баралис улыбнулся, довольный. Мейбор будет отсутствовать добрую пару недель — к тому времени истечет срок пари Баралиса с королевой, — а после Мейбор, даже если найдет свою дочь, ничего этим не достигнет. Кроп хотел уйти, но Баралис задержал его.
— Кроп, ты не брал факел из подземелья? — Тот ответил хозяину тупым взглядом. — Подумай хорошенько.
— Когда я беру там факел, хозяин, то всегда ставлю на его место новый.
— Ты уверен?
Кроп усердно закивал.
— Хорошо, можешь идти. — Баралис скривил рот в улыбке: итак, мальчишка где-то в замке.
Глава 19
Тавалиск прочел эдикт, лежащий у него на столе, обмакнул перо в чернила и поставил внизу витиеватую подпись.
— Гамил! — позвал он.
Секретарь ждал за дверью и тотчас же вошел.
— Слушаю, ваше преосвященство.
— Я подписал эдикт, воспрещающий рыцарям доступ в город Рорн. — И Тавалиск обратил свой взор на блюдо с телячьими потрохами, вдыхая заманчивый аромат. Их приготовили так, как он любил, — обжарили в небольшом количестве масла, без специй и прочих приправ, которые могли бы заглушить их особый вкус.
— Вальдису ваш эдикт определенно придется не по нраву.
— Того я и добиваюсь, Гамил. Я сыт по горло их вмешательством в наши торговые дела. Не далее как на прошлой неделе они захватили один из наших кораблей и два дня продержали в море, пока не обыскали его от киля до клотика. Вся рыба, которую везло судно, испортилась. — Тавалиск высматривал на блюде кусочек полакомее. — Мало того — они и в самом городе сеют смуту, внушая людям, что я недостоин служить Богу. Тирен затеял опасную игру, и самое время дать ему почувствовать, что и противники у него не из слабых. — Тавалиск зажал между пальцами кусочек и с укором взглянул на Гамила, когда бледный сок брызнул ему на платье.
— А если рыцари предпримут ответные меры, ваше преосвященство?
— Кто, рыцари Вальдиса? Сомнительно, Гамил. Они, конечно, начнут собирать сходы и соборы и слать нам грозные письма. На быстрые действия они не способны. Они целых сто лет решали, где им заложить свой проклятый город. — Тавалиск выбрал потрошок побольше. — Нет, Гамил, ничего они делать не станут.
— Зачем же вы тогда подписали этот указ?
— Но это же очевидно. — Архиепископ сунул кусочек в рот и сначала покатал на языке, смакуя его рубчатую ткань, а после вонзил зубы, ощутив восхитительный сок. — Я надеюсь положить начало гонениям на них. Разве ты не видишь, что рыцарей все менее охотно принимают повсюду? Никто на юге им больше не доверяет. Они либо ведут себя как опасные фанатики, либо подрывают чужую торговлю, сбивая цены. Рорн станет первым городом, взявшим на себя смелость изгнать этих напыщенных лицемеров. А примеру Рорна последуют и другие города: Марльс, Камле и Тулей. И вскоре рыцари увидят, что их свобода на востоке весьма ограниченна. — Тавалиск высыпал оставшиеся потроха в огонь.
— Могу ли я спросить, отчего ваше преосвященство так настроены против рыцарей?
Тавалиск осторожно промокнул пятно на платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Проснулся Джек озябшим и голодным. Слегка позавтракав, он снова принялся обследовать подземные ходы. Он не сомневался, что Баралис пользуется ими постоянно, — кое-где даже горели факелы, и от этих коридоров Джек держался подальше, не желая столкнуться с советником или с его наемниками.
* * *
Баралис счел, что пришла пора переговорить с Траффом наедине. Вожак наемников оказал ему скверную услугу, дав Джеку сбежать, и, если Трафф вправе ждать вознаграждения за хорошую работу, он должен отдавать себе отчет, что за плохую работу его ждет наказание.
Трафф велел своим людям выйти, и Баралис с удовлетворением подметил подобающий страх, написанный на их лицах. Сам вожак налил себе кружку эля — Баралис презирал людей, ищущих подкрепления в спиртном.
— Итак, Трафф, — с обманчивой мягкостью начал он, — есть какие-нибудь вести о нашем беглеце?
— Никаких. Если он все еще здесь, мы его найдем, а если выбрался наружу, далеко по такой погоде не уйдет. — Трафф хлебнул эля.
— Вы разочаровали меня. Я полагал, что десять взрослых мужчин способны устеречь одного мальчишку.
— Он захватил моего человека врасплох...
— Терпеть не могу оправданий, — оборвал Баралис, видя, что Траффу явно не по себе.
— С тех пор как я поступил к вам на службу, у меня убили двух человек, а третьего так изувечили, что и родная жена не узнает. — Трафф для храбрости снова приложился к элю. — И я, с вашего позволения, намерен убраться отсюда к чертовой матери.
— Не выйдет. — Трафф оторопел, обнаружив, что не может двинуться с места. Баралис же, оглядев комнату, взял нож с деревянной рукоятью и провел пальцами по лезвию. Клинок раскалился докрасна, и оторопь Траффа сменилась ужасом. Баралис поднес нож к лицу наемника, глядя, как тот морщится от жара. — Теперь, мой друг, — медовым голосом продолжил лорд, — ты, мне думается, понял, что со мной шутки плохи. — Он приблизил нож к самой коже Траффа. — Я мог бы очень чувствительно наказать тебя, но не стану — ведь мы оба знаем, что ты сейчас одумаешься. Ты собрался меня покинуть, но нет, мой друг, без моего согласия меня никто не покидает. Я верю, в будущем ты приложишь больше стараний. — Он легонько провел лезвием по щеке Траффа, оставив красный след на коже, и приложил раскаленный клинок к руке. Когда на ней образовалась черная метина, Баралис убрал нож и освободил Траффа. Тот повалился на стол и заскулил, проливая слезы от боли. — Ну вот, Трафф, надеюсь, теперь ты понял, как обстоит дело. — Баралис бросил нож в кувшин, и пиво зашипело. — Я ухожу, а ты позаботься о том, чтобы мальчик в ближайшие дни был найден. — Баралис задержался на пороге, посмотрев, как Трафф нянчит обожженную руку, и отправился в замок.
Проходя через подземелье, он заметил, что один из факелов пропал со стены, и подумал, что надо спросить об этом Кропа.
Придя к себе, Баралис растер руки — они разболелись от возни с ножом. От сырой погоды суставы у него пухли и деревенели, но Баралис не стал принимать снадобье, решив, что лучше потерпеть, чем лишиться ясности рассудка. Вместо этого он налил себе сбитня, приносившего ему некоторое облегчение.
Кроп вошел промокший — должно быть, со двора.
— Я ожидал тебя раньше. Девушка надежно заперта?
— Да, ваша милость.
— Ты не слишком привязывайся к ней, Кроп, — предостерег Баралис, чувствуя, что его слуга питает слабость к девушке. — Где это ты так промок?
— Я выходил наружу, хозяин, и узнал у конюхов, что лорд Мейбор уехал.
— Вот как, — заинтересовался Баралис. — И куда же направился лорд Мейбор?
— Сперва в Дувитт, а потом в свои восточные имения. Конюх сказал, там стряслось что-то неладное.
Баралис улыбнулся, довольный. Мейбор будет отсутствовать добрую пару недель — к тому времени истечет срок пари Баралиса с королевой, — а после Мейбор, даже если найдет свою дочь, ничего этим не достигнет. Кроп хотел уйти, но Баралис задержал его.
— Кроп, ты не брал факел из подземелья? — Тот ответил хозяину тупым взглядом. — Подумай хорошенько.
— Когда я беру там факел, хозяин, то всегда ставлю на его место новый.
— Ты уверен?
Кроп усердно закивал.
— Хорошо, можешь идти. — Баралис скривил рот в улыбке: итак, мальчишка где-то в замке.
Глава 19
Тавалиск прочел эдикт, лежащий у него на столе, обмакнул перо в чернила и поставил внизу витиеватую подпись.
— Гамил! — позвал он.
Секретарь ждал за дверью и тотчас же вошел.
— Слушаю, ваше преосвященство.
— Я подписал эдикт, воспрещающий рыцарям доступ в город Рорн. — И Тавалиск обратил свой взор на блюдо с телячьими потрохами, вдыхая заманчивый аромат. Их приготовили так, как он любил, — обжарили в небольшом количестве масла, без специй и прочих приправ, которые могли бы заглушить их особый вкус.
— Вальдису ваш эдикт определенно придется не по нраву.
— Того я и добиваюсь, Гамил. Я сыт по горло их вмешательством в наши торговые дела. Не далее как на прошлой неделе они захватили один из наших кораблей и два дня продержали в море, пока не обыскали его от киля до клотика. Вся рыба, которую везло судно, испортилась. — Тавалиск высматривал на блюде кусочек полакомее. — Мало того — они и в самом городе сеют смуту, внушая людям, что я недостоин служить Богу. Тирен затеял опасную игру, и самое время дать ему почувствовать, что и противники у него не из слабых. — Тавалиск зажал между пальцами кусочек и с укором взглянул на Гамила, когда бледный сок брызнул ему на платье.
— А если рыцари предпримут ответные меры, ваше преосвященство?
— Кто, рыцари Вальдиса? Сомнительно, Гамил. Они, конечно, начнут собирать сходы и соборы и слать нам грозные письма. На быстрые действия они не способны. Они целых сто лет решали, где им заложить свой проклятый город. — Тавалиск выбрал потрошок побольше. — Нет, Гамил, ничего они делать не станут.
— Зачем же вы тогда подписали этот указ?
— Но это же очевидно. — Архиепископ сунул кусочек в рот и сначала покатал на языке, смакуя его рубчатую ткань, а после вонзил зубы, ощутив восхитительный сок. — Я надеюсь положить начало гонениям на них. Разве ты не видишь, что рыцарей все менее охотно принимают повсюду? Никто на юге им больше не доверяет. Они либо ведут себя как опасные фанатики, либо подрывают чужую торговлю, сбивая цены. Рорн станет первым городом, взявшим на себя смелость изгнать этих напыщенных лицемеров. А примеру Рорна последуют и другие города: Марльс, Камле и Тулей. И вскоре рыцари увидят, что их свобода на востоке весьма ограниченна. — Тавалиск высыпал оставшиеся потроха в огонь.
— Могу ли я спросить, отчего ваше преосвященство так настроены против рыцарей?
Тавалиск осторожно промокнул пятно на платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140