Он знал, что скоро настанет пора опять отправляться в путь, — ему хорошо у Фалька, но надо и честь знать. Будущее тревожило Джека: Баралис преследует его, денег ни гроша, и идти некуда. Между тем скоро придется решать: забыть ли ему о случае с хлебами, избрав спокойную жизнь пекаря, или повернуть свою жизнь по-иному и самому стать другим.
Размышляя об этом, Джек замесил негустое тесто, подлив туда пива и воды, посолил и оставил ненадолго — только чтобы дать влаге впитаться: если тесто перестоится, пивные дрожжи заставят его взойти. А за излишне пышные лепешки мастер Фраллит и побить мог.
Фальк как раз вернулся из очередной таинственной вылазки. Джек все хотел спросить его, куда он ходит, но никак не мог подобрать нужных слов.
— Да ты, никак, и правда пекарь, — сказал Фальк, увидев тесто.
— Какой там пекарь — так, подмастерье.
— Слова! Титулы! Умеешь печь — значит пекарь.
И снова Джек не нашел ни слова в ответ.
Он смазал сковородку свиным салом. Сало зашипело — значит сковорода достаточно раскалилась. В последний раз размешав тесто, Джек стал выливать его кружочками на сковороду. Громкое шипение вскоре затихло, дым рассеялся, и восхитительный аромат лепешек поплыл по шалашу. Не имея деревянной лопаточки, чтобы их переворачивать, Джек воспользовался старым кухонным ножом Фалька.
Фальк, поначалу наблюдавший за работой Джека с некоторым недоверием, начал все больше интересоваться ею.
— Ну, Джек, я побежден, — заявил он, когда тот поставил перед ним полное блюдо горячих благоухающих лепешек.
Когда они, наевшись вдосталь, отдыхали у теплой печки, Фальк предложил вдруг:
— Расскажи мне о себе.
Огонь приугас, и ветер затих, словно в ожидании ответа. Время уходило незаметно — и впоследствии Джек не смог бы сказать, сколько длилось его молчание.
— Мне неизвестно, кто я такой. Всего несколько дней назад я думал, что знаю это, но теперь все переменилось. — Джек подождал, не скажет ли чего Фальк, но тот молчал, и как раз его молчание придало Джеку смелости продолжать. Этому человеку он мог довериться. — Около недели назад со мной случилось нечто ужасное. По моей вине сгорел хлеб. Я потерял сознание от страшной боли в голове, а когда очнулся, то увидел, что хлебы едва-едва подрумянились. — Джек почувствовал облегчение, наконец высказав это вслух. Случившееся утратило часть своей власти, когда Джек поделился им с другим.
— Так вот почему ты ушел из замка?
— Да. — Фальк не выказал никакого потрясения, и это порадовало Джека. — Вдруг кто-то узнал бы о том, что я сделал. Меня забросали бы камнями.
— Обитаемые Земли населены дураками, готовыми истребить все, что им непонятно! — гневно воскликнул Фальк. — Называя себя людьми просвещенными, они ничего не смыслят в самых важных вещах. Ворожба — а я нисколько не сомневаюсь, что это ворожба, — никакой не дьявольский дар. Сама по себе она ни хороша, ни дурна — все зависит от человека, который ею занимается.
— Но в замке все говорят, что это злое дело и занимаются им только дурные люди.
— Они и правы, и не правы одновременно. К ворожбе прибегают в основном дурные или, скорее, жадные люди. Но так бывает не всегда. Когда-то, много веков назад, ворожба в Обитаемых Землях была обычным делом. Она уходила корнями в седую древность. Но позднее власти стало тревожить то, как распределяется магическая сила: простой работник мог быть одарен ею точно так же, как и вельможа. И тогда властители, чтобы покончить со столь опасным положением вещей, решили искоренить всех чародеев разом. Мечом править проще, чем волшебством.
Лишь очень немногие чародеи пережили Великую Чистку, и теперь ворожба встречается скорее в слухах, чем на самом деле. Ее время прошло, и в нынешнем мире ей существовать трудно. О ней почти забыли, как и о многих старых искусствах.
Однако еще есть места, где она процветает. Места, которых не коснулся бег времени и где земля наделена такой же волшебной силой, как и те, кто живет на ней. Но таких мест становится все меньше, как и людей, способных почерпнуть из волшебного источника.
У Джека в голове все смешалось. Неужели то, что говорит Фальк, — правда? Всю жизнь Джеку внушали, что колдовство идет от дьявола, а этот человек вывернул все наизнанку.
— Так во мне нет зла?
— В каждом человеке есть и свет, и тьма — так же, как в мире есть день и есть ночь. Не думаю, что ты дурной человек, хотя ты многого мне не рассказываешь. — Фальк посмотрел Джеку в глаза. — Так ты и не сказал мне, кто ты. А твои родители? Откуда они родом?
Джека охватил гнев. Вот так всегда — все задают одни и те же вопросы, не задумываясь над тем, как тяжело ему на них отвечать.
— Я — ублюдок! Доволен теперь? Моя мать была шлюха и потеряла счет своим хахалям! — Джек вскочил и швырнул свою чашку в огонь.
— Где твоя мать теперь?
Неужто конца не будет его расспросам? Джек смотрел на деревянную плошку, охваченную пламенем. Гнев покинул его так же быстро, как и пришел. Он повернулся к Фальку:
— Она умерла восемь лет назад. В груди у нее выросла опухоль и съела ее.
— Как же ты жил один? — В невероятно синих глазах Фалька было столько сочувствия, что Джеку вдруг захотелось рассказать то, чего он еще никому не рассказывал.
— Да неплохо. В каком-то смысле мне стало даже легче. После ее смерти меня перестали дразнить и можно было делать вид, что я такой же, как все.
И снова Джек не получил осуждения, которого ожидал.
— Стыдиться своих родителей — еще не грех. Не следует только принимать на веру то, что говорят другие. Если твою мать прозвали шлюхой, это еще не значит, что она была ею на деле.
— Но почему... — встрепенулся Джек.
— Почему люди любят чернить других? Тут все так же, как и с колдовством. Тот, кто непонятен, кто чем-то отличается от них, вызывает ненависть.
— Да, она была не такой, как они! — Джека охватило волнение. Фальк не только помог ему высказаться, но представил все совсем в ином свете. — Она была чужестранка и пришла в Королевства, будучи уже взрослой.
— Откуда же она пришла?
— Не знаю, — потряс головой Джек. — Она никогда мне не говорила. Мне кажется, она кого-то или чего-то боялась.
— Ага. — Фальк поразмыслил, поглаживая бороду. — Возможно, она боялась не столько за себя, сколько за тебя. Если бы дело касалось только ее одной, почему бы ей было не посвятить тебя в свои тайны? Мне кажется, она скрывала свое прошлое лишь для того, чтобы уберечь тебя.
Что же это за человек такой, с необыкновенной легкостью опрокидывающий все, во что Джек верил всю свою жизнь? Джек обратился памятью в детство, к утрам на крепостной стене. Вспомнил слова матери: «Пригнись, Джек, вдруг тебя заметят». Кто мог его заметить? Голова Джека бурлила от новых мыслей. Ему казалось, что до разговора с Фальком он смотрел на мир сквозь пивоваренное сито, а теперь все стало ясным и четким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140