— Развяжи-ка парня, Веск. Пусть поухаживает за ней. Мне как-то неохота отвечать перед лордом Баралисом, если она помрет. — Веск бросил на Джека злобный взгляд. — Ну, кому сказано? — И наемник нехотя перерезал путы.
Джек заковылял к Мелли. Он поднес чашку к ее губам и заставил ее напиться. Потом отодрал подкладку от своего плаща, смочил ее в той же чашке и с превеликой бережностью стал очищать рубцы на спине Мелли от запекшейся крови и грязи. Его тревога возросла, когда он увидел, как помягчела и вздулась одна из ран: намечался нарыв, и его требовалось вскрыть.
— Дайте мне чистый нож, — крикнул он наемникам. Трафф вразвалку подошел нему, выплюнув свою жвачку.
— Зачем тебе нож, парень?
Джек, раздраженный его беззаботностью, с трудом подавил гнев.
— Рубец у нее на спине загноился. Гной надо выпустить — и немедленно, — твердо сказал он.
Трафф, у которого на лице отразилось нечто напоминающее уважение, подал ему нож.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Он остался, чтобы наблюдать за операцией.
Знакомое ощущение, которое прежде почти не давало о себе знать, вернулось к Джеку. Голова кружилась точно спьяну, а мускулы живота напряглись, как натянутый лук. Сила просилась наружу, грозя вот-вот выйти из-под его власти.
Джеку пришлось сделать усилие, чтобы прийти в себя. Мелли — вот главное. Хорошо, что можно больше не думать о том, что было бы, если бы Трафф отказал ему. Джек все еще трясущимися руками как можно тщательнее обтер клинок.
Благодаря буйному характеру Фраллита он кое-что понимал в лечении ран. Склонившись над Мелли, он тихо позвал ее по имени. Она не отвечала.
— Я постараюсь не делать тебе больно, — с усилившейся тревогой сказал Джек. Он нашел место, где нарыв вздулся особенно сильно, и осторожно вскрыл его. Из надреза хлынула зеленовато-желтая дурно пахнущая жидкость. Джек осторожно сжал кожу, выпуская из раны оставшийся гной. Убедившись, что очистил ее, Джек попросил еще воды, и ему тут же ее принесли. Джек промыл рану, просушил ее и наконец, совсем оторвав подкладку от плаща, наделал из нее длинных полос и забинтовал Мелли спину.
Оставшейся водой он смочил ей лоб. Все наемники сгрудились вокруг, наблюдая за ним. Джек вернул нож Траффу.
— Надо бы дать ей немного отдохнуть, чтобы рана зарубцевалась. Если посадить ее теперь на коня, может начаться кровотечение.
Все посмотрели на Траффа.
— Ладно, — буркнул он. — Дальше сегодня не поедем — заночуем тут.
Джек с облегчением закутал Мелли в одеяло. Этого было мало, чтобы ее согреть, и он накрыл ее сверху своим плащом. Он обрадовался, увидев, что она уснула, — отдых для нее теперь самое главное. Джек смотрел на ее бледное осунувшееся лицо, блестящее от пота, — он знал, что жар должен возрасти, прежде чем пойти на убыль.
Джек отвел прядь волос с ее лица и устроился рядом. Уже смеркалось, и он закрыл глаза в надежде уснуть, но сон не шел. Луна совершала свой медленный путь по небу, а Джек все ворочался, не находя покоя. Образы того, что могло бы случиться, мучили его. Несколько часов назад он чуть не выплеснул из себя нечто страшное. В нем заложена громадная разрушительная сила — Джек знал это так же твердо, как то, что тесто надо солить. Она пробуждается, когда он испытывает гнев, а в тот миг, когда Джеку показалось, что Трафф ему откажет, она чуть было не завладела им целиком. Кто знает, что было бы, если б ей это удалось. Он, Джек, непредсказуем, точно туго закрученная пружина. Он мог причинить вред Мелли, да и наемников, хотя они и недруги, Джеку не хотелось бы брать на свою совесть. Он ученик пекаря, а не убийца.
Джек перевернулся на спину и стал смотреть в холодный лик луны. Он, может, и не злой человек, но он опасен, и разница между этими двумя понятиями не так уж велика.
Глава 14
Таул смотрел вдаль. Туман разошелся, и он впервые увидел Ларн — его крутые серые утесы. Чайки кружили над головой, и только их навязчивые крики нарушали мертвую тишь.
Море, столь бурное ночью, успокоилось. Было раннее утро, и бледное солнце вставало над Ларном, едва просвечивая сквозь низкий клубящийся туман. Море переливалось тяжело и медленно, как расплавленное серебро. Великая тревога овладела Таулом.
Матросы спускали на воду маленькую шлюпку. Скоро он отправится в путь. Подошел капитан Квейн, и оба молча постояли рядом, глядя в туман.
Капитан заговорил с ворчливой добротой:
— Когда подойдешь к острову, правь на север вдоль скал. Там есть галечная бухта, где можно высадиться.
— Никогда не видел такого тихого моря, — рискнул заметить Таул.
— Меня самого дрожь пробирает. Точно они знали о твоем приезде. — Квейн высказал вслух то, что у Таула было на уме. — Мне бы радоваться, что оно утихло, — теперь-то мой корабль не сядет на мель. — Капитан говорил тихо, словно боялся, будто кто-то услышит его. — Да только не бывает так, чтобы ночью шторм бушевал, а наутро вода стала гладкая, как девичий животик. Будь начеку, парень, и храни тебя Борк. — Капитан отошел, и Таул снова остался один. Вскоре его окликнул рыжий Карвер, тронув за плечо:
— Шлюпка готова, парень. Найдешь в ней еду и бутылку рома — подарок нашего доброго капитана. — Карвер помялся, глядя на смутные очертания Ларна вдали. — Мне, наверное, надо сказать тебе спасибо.
— За что? — искренне удивился Таул.
— Это я должен был плыть с тобой. Но ты отказался от гребца, так сказал капитан. Не то чтобы я боялся, да вот локоть что-то чудит — пара часов на веслах, и он совсем расклеится.
— Что ж, я рад, что не доставлю тебе лишних неудобств, Карвер, — серьезно, без тени насмешки произнес Таул.
— Вот это я, собственно, и хотел тебе сказать, — буркнул Карвер и отошел.
Туман опять разошелся на миг, и Таул увидел остров как на ладони — тот точно манил его к себе. Таул глубоко вздохнул и потер подбородок. Пора отправляться.
По веревке с узлами он спустился в шлюпку и взглянул вверх. На палубе собралась вся команда вместе с капитаном — они стояли молча, с сумрачными лицами. Таул взялся за весла и стал грести, наслаждаясь ощущением гладкого дерева в ладонях. Скоро он отплыл от корабля и скрылся в тумане. С почти уже невидимых «Чудаков» до него донесся голос капитана:
— Смотри же, парень, к завтрашнему утру возвращайся.
Таул дивился, как он окреп за те две недели, которые провел на свободе, выйдя из темниц Рорна. Он махал веслами сильно и красиво. Скоро он вошел в ритм, радуясь, что может занять свое тело работой. Мускулы на руках напряглись. Впервые со дня отплытия он закатал рукава рубашки — раньше он по совету Старика не показывал, кто он такой.
Он быстро скользил по гладкому морю — даже течение помогало ему. Утесы Ларна надвигались все ближе. Вскоре Таул повернул на север, как советовал ему капитан. Туман снова позволил солнцу проглянуть над морем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140