Хотя он не сказал ни слова, а лишь знаком велел поэту сесть в сани рядом с ним, поэт признал в нем короля скриде-финнов, который правит всем Беормаландом от Вест-сэ до Гвен-сэ.
Как только Хеорренда прыгнул в сани к королю, все стадо оленей повернулось, заворачивая сани, и кавалькада устремилась вперед, в середину снежного облака. Молча неслись они по сверкающей пустыне Похьянмоа, по краю невозделанному, в котором даже и кустов не росло, по земле, отданной медведю да лосю, волку да выдре, по земле, в которой нет ни солнца, ни луны, ни рассвета на востоке Бесконечная ночь лежала над этой проклятой землей, талвидья, такая же непроглядная, как мрак, что был перед зачатием земли, когда и земля, и небо, и море были во чреве Ильматар.
Сани короля-коротышки без остановки мчались вперед, через равнины, через села, через открытые прогалины в бескрайнем лесу. Из-под их полозьев вырывался огонь, дым шел из-под копыт оленей. Они быстро минули холмы, болота, края за морем, пронеслись через глухие леса Хийси, через могильные пустоши Калмы, промчались по царству смерти, мимо его проклятых владений. Хийси широко разинул пасть, чтобы пожрать странников, и им едва удалось ускользнуть, прежде чем его ловушка захлопнулась. И все время, пока они неслись по серебристому снегу, перед ними летела маленькая птичка, верный провожатый на их пути, верный помощник в дороге.
Они скользили по санному следу холодного северного ветра, по дороге метелей, по пути бурана. С дальнего края небес завывала пурга, завывала из колыбели бурь, из бескрайних дальних пределов Похьянмоа. Но не вздыхающим болотам остановить королевские сани с их оленьей свитой, не черной грязи в тысячу саженей шириной, не хрусткому пырею, не смрадной крови. Широкими черными озерами, хребтами продуваемых ветрами скалистых гребней, мимо зева сырой пещеры Хийси, все вперед и вперед мчались королевские сани, пока не достигли грязного змеиного предела Сиойатара, где за железными стенами, что встают от земли до неба, сплетаются гады.
Когда сани промчались мимо, из ворот выглянула людоедша Сиойатара. Она стянула свои одежды через голову и стала пятиться, свесив голову между ног, и недобрым был ее троллий взгляд. Стала она гнать густой туман на лес и долину, и легко было увидеть, что замыслила она погубить путников. Был это тот же туман, который Терхен-нейти напускает на беспечного странника, который еще не добрался ввечеру до дому, — туман, что поднимается до неба, а небо нисходит в туман. Но коротышка-король вынул из мешка что-то похожее на золу и швырнул это поверх их голов и на след, скрыв их путь от колдовства.
Тогда людоедша разгневалась, глаза ее вспыхнули в тумане, как болотные огни. Они услышали ее злобное бормотание. Сразу же земля стала трястись и вздыматься, показалось, будто бы она того гляди перевернется, что все переменится и больше никогда здесь не будет расти трава. Тогда король бросил через плечо три камушка, и перед глазами людоедши встал ряд холмов, сугробов и бешеные речи. Так было остановлено ее преследование, и олени мчались, направляя сани, несущиеся на гладких полозьях к ольховнику.
Так сани короля-коротышки добрались до Водопадов Каатракоски, поднялись по трем стеклянным порогам, пересекли три стальных озера, перевалили через три железные горы. Страх лежал на сердце у Хеоррендьг, и он спросил короля-коротышку, куда они едут.
— Мы сейчас еще совсем мало проехали, — ответил король. — Через день мы приедем к огненной реке, текущей пламенем, в которой есть огненный остров, а на нем стоит огненный холм, а на холме сидит огненный орел. По ночам он точит клюв о скалу, днем спокойно острит когти.
— Для кого это? — в страхе спросил скоп.
— Для тебя, если у тебя лживая цель, — отрезал король.
Хеорренда вцепился в рунный посох, бормоча про себя руны защиты, которых никто не знал лучше его. Так они пересекли реку, миновали остров и орла — но с трудом.
И теперь увидел скоп, что приближается он к тому священному месту, к которому так долго шел от теплого очага Хеорота в королевстве скильдингов. Сани короля-коротышки минули снежные поля и поднялись на холм. Они проехали по склону, по левой его стороне. Пролетели три подъема, подъехали к длинному мысу, добрались до большого сверкающего озера, отражавшего пылающие светильники звезд. Но ярче всех сверкало созвездие, известное народу Похьянмоа как Серп Вяйнямойнена.
Над озером поднимался наваленный из камней большой холм, медная гора. Некогда груда эта плавала по пустынному океану, одиноко возвышаясь среди волн островом на широких просторах моря, в бескрайнем океане. У подножья его коротышка-король остановил сани и, повернувшись к своему спутнику, высказал ему свои мысли.
— Сюда ты должен подняться один, — сказал он, затем продолжил: — Это холодная Похьола, мрачный холм. Советую тебе не терять головы, если ты и вправду настолько безрассуден, чтобы взойти на его вершину. Ты, может, и не видишь ее, поскольку это плачущее облако ее скрывает. Подъем довольно прост, но берегись! За каждым камнем таится чародей, турьялайнен, который будет пытаться уничтожить тебя заклятьями более сильными, чем любое в том краю, из которого ты прибыл. Они наги, эти змеи травяные, они свернулись, лишенные одежд, на них даже пояса нет. Если им удастся, они бросят тебя на угли, на горящие угли между докрасна раскаленными скалами.
Однако если ты пропоешь эти заклятья, они не смогут коснуться тебя, пусть даже лежат они под этими острыми камнями, покуда трава не прорастет у них между плеч.
И король-коротышка прочел Хеорренде заклятье, которое в этом месте нельзя было повторять.
— Если ты сумеешь добраться до вершины, — продолжал король, — то придешь к дому моей матери Лоухи, а она женщина гневливая. Вокруг ее двора стоит частокол, и на каждом колу, кроме одного, по голове. Если только ты не будешь умнее и осторожнее прочих, то может случиться, что и тебе отсекут голову, дабы украсить этот кол. Если, однако, ты избегнешь этой судьбы, то, думаю, ты найдешь то, что ищешь. Ведь моя мать Лоухи мудрее всех прочих колдуний Похьянмоа.
Более того, под каменным холмом Похьолы, в медной горе, под ее корнями, за пятью замками лежит прекрасная Сампо с многоцветной крышкой. Она дает рост всем семенам, дробит всякое зерно, мелет всю соль, что есть в мире. Три корня у нее, которые достигают ужасной Туонелы. Это опора земли и столп мира. То, что ты хочешь узнать, и еще больше узнаешь ты из жужжания Сампо.
Теперь ступай же! Если ты вернешься, я буду здесь, чтобы еще раз проводить тебя.
Хеорренда поблагодарил короля и пошел дальше. Перед ним лежал долгий каменистый путь. За каждым камнем таился колдун, певец заклинаний, шептун над солью, сплетатель синих прядей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
Как только Хеорренда прыгнул в сани к королю, все стадо оленей повернулось, заворачивая сани, и кавалькада устремилась вперед, в середину снежного облака. Молча неслись они по сверкающей пустыне Похьянмоа, по краю невозделанному, в котором даже и кустов не росло, по земле, отданной медведю да лосю, волку да выдре, по земле, в которой нет ни солнца, ни луны, ни рассвета на востоке Бесконечная ночь лежала над этой проклятой землей, талвидья, такая же непроглядная, как мрак, что был перед зачатием земли, когда и земля, и небо, и море были во чреве Ильматар.
Сани короля-коротышки без остановки мчались вперед, через равнины, через села, через открытые прогалины в бескрайнем лесу. Из-под их полозьев вырывался огонь, дым шел из-под копыт оленей. Они быстро минули холмы, болота, края за морем, пронеслись через глухие леса Хийси, через могильные пустоши Калмы, промчались по царству смерти, мимо его проклятых владений. Хийси широко разинул пасть, чтобы пожрать странников, и им едва удалось ускользнуть, прежде чем его ловушка захлопнулась. И все время, пока они неслись по серебристому снегу, перед ними летела маленькая птичка, верный провожатый на их пути, верный помощник в дороге.
Они скользили по санному следу холодного северного ветра, по дороге метелей, по пути бурана. С дальнего края небес завывала пурга, завывала из колыбели бурь, из бескрайних дальних пределов Похьянмоа. Но не вздыхающим болотам остановить королевские сани с их оленьей свитой, не черной грязи в тысячу саженей шириной, не хрусткому пырею, не смрадной крови. Широкими черными озерами, хребтами продуваемых ветрами скалистых гребней, мимо зева сырой пещеры Хийси, все вперед и вперед мчались королевские сани, пока не достигли грязного змеиного предела Сиойатара, где за железными стенами, что встают от земли до неба, сплетаются гады.
Когда сани промчались мимо, из ворот выглянула людоедша Сиойатара. Она стянула свои одежды через голову и стала пятиться, свесив голову между ног, и недобрым был ее троллий взгляд. Стала она гнать густой туман на лес и долину, и легко было увидеть, что замыслила она погубить путников. Был это тот же туман, который Терхен-нейти напускает на беспечного странника, который еще не добрался ввечеру до дому, — туман, что поднимается до неба, а небо нисходит в туман. Но коротышка-король вынул из мешка что-то похожее на золу и швырнул это поверх их голов и на след, скрыв их путь от колдовства.
Тогда людоедша разгневалась, глаза ее вспыхнули в тумане, как болотные огни. Они услышали ее злобное бормотание. Сразу же земля стала трястись и вздыматься, показалось, будто бы она того гляди перевернется, что все переменится и больше никогда здесь не будет расти трава. Тогда король бросил через плечо три камушка, и перед глазами людоедши встал ряд холмов, сугробов и бешеные речи. Так было остановлено ее преследование, и олени мчались, направляя сани, несущиеся на гладких полозьях к ольховнику.
Так сани короля-коротышки добрались до Водопадов Каатракоски, поднялись по трем стеклянным порогам, пересекли три стальных озера, перевалили через три железные горы. Страх лежал на сердце у Хеоррендьг, и он спросил короля-коротышку, куда они едут.
— Мы сейчас еще совсем мало проехали, — ответил король. — Через день мы приедем к огненной реке, текущей пламенем, в которой есть огненный остров, а на нем стоит огненный холм, а на холме сидит огненный орел. По ночам он точит клюв о скалу, днем спокойно острит когти.
— Для кого это? — в страхе спросил скоп.
— Для тебя, если у тебя лживая цель, — отрезал король.
Хеорренда вцепился в рунный посох, бормоча про себя руны защиты, которых никто не знал лучше его. Так они пересекли реку, миновали остров и орла — но с трудом.
И теперь увидел скоп, что приближается он к тому священному месту, к которому так долго шел от теплого очага Хеорота в королевстве скильдингов. Сани короля-коротышки минули снежные поля и поднялись на холм. Они проехали по склону, по левой его стороне. Пролетели три подъема, подъехали к длинному мысу, добрались до большого сверкающего озера, отражавшего пылающие светильники звезд. Но ярче всех сверкало созвездие, известное народу Похьянмоа как Серп Вяйнямойнена.
Над озером поднимался наваленный из камней большой холм, медная гора. Некогда груда эта плавала по пустынному океану, одиноко возвышаясь среди волн островом на широких просторах моря, в бескрайнем океане. У подножья его коротышка-король остановил сани и, повернувшись к своему спутнику, высказал ему свои мысли.
— Сюда ты должен подняться один, — сказал он, затем продолжил: — Это холодная Похьола, мрачный холм. Советую тебе не терять головы, если ты и вправду настолько безрассуден, чтобы взойти на его вершину. Ты, может, и не видишь ее, поскольку это плачущее облако ее скрывает. Подъем довольно прост, но берегись! За каждым камнем таится чародей, турьялайнен, который будет пытаться уничтожить тебя заклятьями более сильными, чем любое в том краю, из которого ты прибыл. Они наги, эти змеи травяные, они свернулись, лишенные одежд, на них даже пояса нет. Если им удастся, они бросят тебя на угли, на горящие угли между докрасна раскаленными скалами.
Однако если ты пропоешь эти заклятья, они не смогут коснуться тебя, пусть даже лежат они под этими острыми камнями, покуда трава не прорастет у них между плеч.
И король-коротышка прочел Хеорренде заклятье, которое в этом месте нельзя было повторять.
— Если ты сумеешь добраться до вершины, — продолжал король, — то придешь к дому моей матери Лоухи, а она женщина гневливая. Вокруг ее двора стоит частокол, и на каждом колу, кроме одного, по голове. Если только ты не будешь умнее и осторожнее прочих, то может случиться, что и тебе отсекут голову, дабы украсить этот кол. Если, однако, ты избегнешь этой судьбы, то, думаю, ты найдешь то, что ищешь. Ведь моя мать Лоухи мудрее всех прочих колдуний Похьянмоа.
Более того, под каменным холмом Похьолы, в медной горе, под ее корнями, за пятью замками лежит прекрасная Сампо с многоцветной крышкой. Она дает рост всем семенам, дробит всякое зерно, мелет всю соль, что есть в мире. Три корня у нее, которые достигают ужасной Туонелы. Это опора земли и столп мира. То, что ты хочешь узнать, и еще больше узнаешь ты из жужжания Сампо.
Теперь ступай же! Если ты вернешься, я буду здесь, чтобы еще раз проводить тебя.
Хеорренда поблагодарил короля и пошел дальше. Перед ним лежал долгий каменистый путь. За каждым камнем таился колдун, певец заклинаний, шептун над солью, сплетатель синих прядей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220