ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В груди вдруг вспыхнула надежда. Он так много узнал, он чувствовал свет внутри. Откуда-то пришло ощущение, что, несмотря ни на что, он может еще вернуться и, как все, рассказывать истории и принимать жизнь такой, какая она есть. Он почти расстегнул пояс и дал ему свалиться к ногам. «Жизнь, – подумал он, – вот единственная на свете правда».
Но стоило ему сделать один-единственный шаг к штурвалу, как сразу стало ясно, сколь обманчивы были его ощущения. Единственный шаг – и он оказывался в сонме неопределенностей. Единственное слово, малейший жест были компромиссом. Реальности в чистом виде никогда не существовало, как и всего остального. Все говорило об этом. Каждое хныканье, каждое суетливое движение, каждый довод – все развенчивало правду. Он никогда не будет удовлетворен. Он всегда будет испытывать стыд.
И, даже оттолкнувшись и ступив в пучину, он не переставал с удивлением спрашивать себя: неужели нет того, что спасет его? Прежде он почему-то всегда верил, что что-то такое есть. Он даже не подозревал, как сильно он верил в это. «Жди меня там, – обратился он неведомо к чему, – где я упаду».
Но там ничего не было. Там была лишь избиваемая волнами поверхность воды. И он почувствовал, как она заключила его в свои теплые объятия. В небе над головой не было ни облачка. «Здесь, – подумалось ему, – глубже, чем в Генисаретском озере».
Сделав последнее усилие, он поднял голову и увидел, как яхта, устойчиво удерживая руль, продолжает свое существование, предоставляя ему захлебнуться в ее кильватерной струе. Затем океан потушил свет в его глазах.
64
Торн стоял у пуленепробиваемого окна и глядел на реку, когда раздался звонок. Человек звонил из Бразилии. На прошлой неделе «Нона» без хозяина была подобрана в море.
– Вы уверены в этом? – спросил его Гарри.
Человек утверждал, что достоверность этого не подлежит сомнению. Браун вел два бортовых журнала – один подлинный, другой поддельный. Он не продвинулся дальше мыса Доброй Надежды. Похоже, что он упал за борт. Его последние записи в журнале совершенно невозможно понять.
– Кто знает об этом, – спросил Гарри, – на настоящий момент?
Звонивший был адвокат адмиралтейства Майами по фамилии Коллинз, консультировавший морские страховые компании.
– На настоящий момент, – ответил он, – вы, я, Даффи и леди. А также ее друг. Тот, который снимает фильм.
– Стрикланд? Он там?
– В том же самом отеле. Торн замолчал на секунду.
– А как насчет грека?
Брошенную «Нону» взял на борт панамский сухогруз «Эгея». Его капитан Диамантопулос просмотрел бортовые журналы и позвонил Даффи, чей телефон был записан на полях.
– Нам неизвестно, что узнал этот грек. Очевидно, он понимает английский. Так или иначе, его судно сейчас в море. Направляется в Ла-Гуайру.
– Ваш телефон защищен?
– Нет.
– Черт бы побрал это дерьмо, – с горечью произнес Гарри. – Скажите Даффи, чтобы позвонил мне.
Утро уже подходило к концу, когда позвонил Даффи. Голос у него был более чем бесцветный.
– Сиди теперь в этом дерьме, – сказал ему Гарри. – Понимаешь, о чем я говорю?
– Гарри, что еще я мог сделать?
– Нам надо что-то делать со Стрикландом.
– Это ее дело, Гарри.
– Вполне справедливо.
Ему пришлось провести несколько бессонных ночей в «Царстве теней». Это место действовало ему на нервы. Сквозь большие сводчатые окна, наполовину затянутые плющом, можно было видеть лунный свет на Гудзоне и громаду горы Сторм Кинг, высившуюся на фоне светлого ночного неба. В углу отделанной под дуб комнаты стояло кресло, в котором он читал при свете лампы «Тиффани». Его книги были выстроены вдоль стены рядом. В камине горел огонь. В тот вечер он читал книгу по истории Венецианской республики.
«Будь я злопыхателем, – думал Торн, – эта насмешка судьбы заставила бы меня порадоваться». Но он старался не быть им. Раскрылось последнее и в высшей степени коварное предательство Мэтти Хайлана: банки, приобретенные на бросовые облигации, делают займы под обеспечение ничего не стоящих лодок. Состряпанные книги, сфабрикованные складские накладные. Лично Торну удалось выйти сухим из воды. Все до единого подразделения, находящиеся под его непосредственным управлением, выдержали бурю. Ни одно из обвинений в бесчестности, выдвинутых против него, не подтвердилось. Воскресные приложения и бульварные газетенки помещали его самые невыгодные фотографии, нагло выпячивая недостатки. Они издевались над его благими намерениями, его интересом к культуре, его произношением. Они потешались даже над памятью его умершей жены. Но в конечном итоге им не удалось доказать ни одного обвинения. Теперь его адвокаты изучали вопрос о клевете.
Все дело было в том, что кому-то нужна была его смерть. Его хотели видеть разбившимся в лепешку на тротуаре, подобно старому Сэму, лишенному чести и выбросившемуся из окна. Им хотелось поюродствовать и поразглагольствовать над его трупом и высмеять дело всей его жизни.
В конце концов подтвердились все его самые мрачные предположения, рухнули все его надежды. Мнимые друзья и злопыхатели, сладкоречивая ложь и дурные намерения разоблачили себя. Настало время сведения счетов, когда хитрецам будет чем поживиться, а штатным насмешникам – над чем потешиться. Но последним смеяться будет он. Если, конечно, захочет.
Но смех приходит и уходит. И на сей раз ему хотелось не смеха. Ему хотелось, чтобы что-то человеческое произвело на него должное впечатление, укрепило его веру и вызвало в нем почтение. И вот что он получил вместо этого.
При свете каминного огня в своей крепости на берегу реки Гарри покачал головой, задумавшись о Браунах. Такая элегантная, интеллигентная, а на деле совершенно никчемная пара. С его стороны наивно было попасться на удочку, хотя он довольно часто становился жертвой подобных иллюзий.
Больше всего беспокоило, что пришлось разочароваться в Энн. Он даже мог вообразить, как она смеется над ним. Хотя, учитывая ее происхождение, можно было представить себе и не такое. Он хорошо знал ее отца. Не удивительно, что дочь Джека, хотя и великовозрастная, оказалась вертихвосткой с ангельскими глазками. Среди прочих разочарований это было самое горькое.
«Вполне достаточно, чтобы заставить честного человека удариться в религию», – думал Торн. Его старый друг Сэм был грамотеем, обманутым своими книгами и запутавшимся в толкованиях. Все дело, конечно, было в вере, а не в комментариях и трактовках.
Расплата пришла к ней. Можно представить ту сцену в Бразилии. Новоявленная вдова, чей муж погиб в бесчестье; ее заикающийся дружок, оказавшийся умным пройдохой. Какой-то Богом забытый экваториальный порт. К чему он склоняет ее, интересно. Он мог бы сделать там многообещающий фильм, будь у него деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112