ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он знал, как надо работать с паузами, белым шумом и темными кадрами. «В любом случае, – думал он, – существует vissi d'arte».
Несмотря на весь этот философский настрой, сомнения одолевали Стрикланда. Это была его профессия – ясно видеть во мраке. Но, если смотреть во мрак слишком долго, не может ли он заглянуть в тебя? Если во мраке потерять выдержку, то неизбежно упадешь. Ему представилось вдруг, что он давно ослеп. Воображая свою слепоту, он услышал звонок телефона. Звонила Энн.
– Я решила, что ты не спишь.
– Правильно решила.
– Ты слышал о спутнике? – Голос у нее был довольно веселый.
– О каком спутнике? – спросил он.
– ГСН – глобальной системы навигации. В Швейцарии взорвана приемная станция этой системы.
– Взорвана?
– Армянами, я думаю. Или курдами. С планшетов исчезли все яхты, участвующие в Эглантерийской гонке. И теперь неизвестно, кто где находится.
– Это окончательно?
– Я пока не могу разобраться. Думаю, временно. Береговые охранники в Авери-Пойнт говорят, что такое положение может продлиться с неделю.
– Но ведь это не столь важно. Разве не так?
Она помолчала секунду.
– Не так.
– Но у всех же все в порядке? Оуэн в порядке?
– Да, – ответила она. – Насколько нам известно, у всех все в порядке. Оуэн не выходит на связь. Неисправен генератор.
– Ты обеспокоена? – Нет.
– Ладно, я еду, – заявил он. – Я буду скоро.
– Все в порядке, – пыталась отговорить его она. – Я только хотела побеседовать с тобой.
– Я уже еду.
– Но со мной все в порядке.
– Еду. – Он уже не слышал ее.
В Логане он сел на самолет местной авиалинии до Нью-Хейвена, а оттуда взял такси.
Она только что приняла ванну, но уже успела одеться. Они сели в кабинете на первом этаже, и Энн принесла кофе, словно это был визит вежливости.
– Я не то чтобы обеспокоена, – оправдывалась она. – Так получилось, что я думала о тебе.
Стрикланд отставил чашку с блюдцем в сторону, взял Энн за руку и повел в спальню. Она шла с мрачной усмешкой на лице.
– Что ты делаешь? – спросила она, поддразнивая его.
Они занялись любовью, и он после этого сразу заснул, а утром, обнаружив себя среди стеганых одеял, подушен и пения птиц, долго не мог понять, где находится. Вошла Энн и Села рядом с ним на кровать.
– Я рада, что ты приехал. – Она широко улыбнулась ему. Через секунду он понял, что она уже выпила.
– Как ты себя чувствуешь?
Она улыбнулась еще шире.
– У меня шалят нервы.
– Ты говорила, что все в порядке.
– Да. – Она продолжала улыбаться. – Я не волнуюсь за Оуэна. Я уверена, что у него все прекрасно. У меня просто шалят нервишки.
– Ладно. Надеюсь только, что он снимает на пленку. Оуэн, я имею в виду.
На мгновение во взгляде у нее мелькнул испуг.
– Я уверена, что он делает все, как ты сказал. Он умеет снимать и делает это аккуратно.
Стрикланду стало интересно, заплачет ли она, беспокоясь о своем муже, находящемся в море. Он сел на постели.
– Если ты не волнуешься за него, то почему нервничаешь?
Слез не было. Она, похоже, владела собой.
– Я, должно быть, чувствую себя виноватой. Вот в чем дело.
– Понятно.
– Знаешь, мне приходится задавать себе вопрос, люблю ли я его.
– И что тебе приходится отвечать себе?
– Ну, да, – проговорила она, как само собой разумеющееся. – Конечно же, я люблю его.
Стрикланд прислонился к освещенной солнцем стене и подложил за спину подушку.
– Убей меня, я не понимаю, что это значит.
– Ты не знаешь, что значит любить?
– Этим словом обозначается столь многое, что я действительно не знаю. Это как алиби. – Он непонимающе пожал плечами.
– Я была его женой двадцать лет. Мы пережили Вьетнам. У меня никогда не было другого мужчины. Мы росли вместе.
– Кое-кто назвал бы это проблемой взаимозависимости, – подытожил Стрикланд.
Энн засмеялась. Он встал, не одеваясь, и усадил ее рядом на кровать. По ее лицу прошла тень, и он подумал, что она опасается, как бы их не увидели в незашторенное окно.
– Может быть, и так. А ты пытаешься помочь мне?
– Ты была изолирована от этого проклятого мира. Ты исполняла роль домашней монахини для этого парня.
Она отстранилась от него и встала.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не сердись, – попросил Стрикланд. – Это ревность. Я имею на нее право.
– Что означает «домашняя монахиня»? Что ты имел в виду?
– Ты пряталась от жизни, как Христова невеста. В своем искусственном мире. Укрываясь от жизни на том острове.
– Нас устраивало это.
– Вас устраивало это, как какую-нибудь парочку сопливых детей, ведущих инфантильный образ жизни. Этот парень ловко провел тебя, понятно?
– Нет, – отрезала она.
– А я говорю – да! – выкрикнул Стрикланд. Увидев, что Энн недоуменно уставилась на него, он сбавил тон. – Ты фантастическая женщина. Ты слишком хороша для него. Он самый обычный обыватель. Труп. Скучный и надутый.
– Я не хочу слышать ничего подобного. Я люблю его.
– А это как раз то, чего не хочу слышать я, – выкрикнул он.
Она села на кровать и печально посмотрела на него.
– Я не бесчувственный чурбан, – продолжал Стрикланд. – Я занимаюсь искусством, так ведь? Как бы там ни было, я делаю фильмы.
– Но я действительно люблю его.
– Если ты и дальше будешь произносить это с таким выражением, я за себя не ручаюсь.
– Двадцать лет это большой срок, Рон.
– Конечно. – Он с отвращением тряхнул головой. – Ради Бога. Он эксплуатировал тебя. Ты жила с ним двадцать лет, потому что противоположный пол остается для тебя загадкой. Для каждой из вас. И только потому, что ты ничего не знаешь о мужчинах вообще, ты не бросила его.
– Я знаю об этом так же мало, как и ты. – Она повернулась и пошла вниз. Вскоре она вернулась со стаканом вина.
– У тебя в самом деле никогда не было другого мужчины?
– Никогда.
Ему показалось, что она избегает смотреть ему в глаза.
– За двадцать лет у тебя ничего не было ни с кем, кроме меня? Извини, но я не верю.
– Это правда. – Теперь она глядела ему прямо в глаза. Он понял, что это так и есть. И изумился ее высокомерной невинности.
Он дотянулся и взял у нее стакан.
– Ты не должна пить из-за всего этого. Во всяком случае, в одиночку. Без меня.
Он залпом выпил ее вино и задержал дыхание, с удивлением почувствовав себя тем болваном с улицы, который был объектом его исследований и источником информации. Ему вдруг стало страшно от того, что он может потерять ее.
52
Хмурый рассвет не принес с собой буревестников, но Браун все равно развернул яхту и пошел на восток – туда, где ему привиделись сияющие перевернутые пики. Он отчетливо чувствовал вспыхнувший в душе бунт. К полудню, после нескольких часов хода полным ветром, он увидел эти ледяные громады опять, на сей раз в нормальном положении. Это был горный хребет вулканического острова. Он начал осторожно обходить его, постоянно проверяя дно под собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112