— Осмелюсь предположить, графиня, что вы представите Джессику обществу. Благодаря этому все двери для нее будут открыты.
— Можешь быть совершенно спокоен, Реджи, — ответила леди Бейнбридж с улыбкой удовлетворенного тщеславия. — Я лично присмотрю за твоей подопечной.
Мэттью незаметно усмехнулся. Графиня всегда ему нравилась. В своем немолодом уже возрасте Корнелия все еще была красива, и он никак не мог понять, почему отец упорно этого не замечает. Теперь, кажется, дело сдвинулось с мертвой точки — и слава Богу. Отец был женат дважды, но любил лишь первую жену; да и то очень недолго, до ее ранней смерти.
Мэттью еще раз окинул взглядом пару, объединившуюся в стремлении ввести Джессику в высшее общество. Такие союзники могли без труда найти ей мужа, но, кем бы тот ни оказался, его имя будет не Мэттью Ситон. Однако мысль о предстоящем браке Джессики вызвала неприятное стеснение в груди.
Он вдруг заметил, что девушка украдкой смотрит на него. Когда взгляды их встретились, она покраснела. Капитан некстати вспомнил поцелуй, нежную податливость ее губ и неистовое желание, испытанное им тогда, и, конечно же, внизу живота тотчас сладко заныло.
Вместо того чтобы отвернуться, Ситон опрометчиво опустил взгляд на округлости ее грудей, от волнения часто приподнимавшихся над лифом, и выругался сквозь зубы, чувствуя нарастание совершенно неуместного напряжения в паху.
Черт возьми, ему нужно как-то сбить это постоянное желание! Если не женщина, то помогут несколько кружек грога (испытанное средство, к которому прибегают моряки вдали от берега). Однако с этим придется подождать, так как он обещал отцу сопровождать Джессику на бал.
Не сразу, но ему удалось подавить возбуждение. Как только это получилось, Мэттью сразу прошел в комнату.
— Время идет, отец. По-моему, мисс Фокс пора появиться в свете.
— Конечно, конечно! — воскликнул маркиз и повернулся к Джессике. — Ты готова, дорогая?
— Готова, папа Реджи, — ответила девушка и облизнула губы.
— Мисс Фокс. — Мэттью согнул руку в локте, с трудом оторвав взгляд от ее рта, кораллового и теперь слегка влажного.
Джессика положила руку на рукав его мундира, и даже сквозь сукно капитан почувствовал ее трепет.
— Корнелия, дорогая, — сказал маркиз, предложив, в свою очередь, руку графине.
Эти двое обменялись понимающим взглядом, и маркиз повел свою даму по мраморному полу вестибюля к массивным парадным дверям. Джессика и граф замыкала шествие. На нижней ступени парадной лестницы городского дома Бейнбриджей Джессика сжала ему руку, заставив остановиться под большим мраморным львом. Даже в неярком свете уличного фонаря было заметно, как она бледна.
— Мэттью… мне страшно… — прошептала девушка, сжимая его локоть с неожиданной силой.
Он удивился, что Джессика способна признать это, особенно перед ним, но что-то в его душе откликнулось на эту мольбу о помощи.
— Тебе нечего бояться, Джесси. Отец и леди Бейнбридж говорили чистейшую правду: сегодня ты выглядишь превосходно. Подожди немного, и увидишь, как молодые люди станут падать к твоим ногам.
— Но… что, если я сделаю какой-нибудь промах? Если как-нибудь неправильно поведу себя? — Васильковые глаза наполнились слезами. — Тогда все поймут, что я авантюристка, мошенница! Меня станут ненавидеть, но что еще хуже — возненавидят и твоего отца. Нет, я не смогу пройти через это! Я не должна так рисковать, и…
— Джесси, прекрати! — прикрикнул Мэттью, беря ее за судорожно напряженные плечи. — Вот увидишь, ты не сделаешь ни малейшего промаха, так как приобрела превосходные, безупречные манеры. Пари держу, ты более образованна, чем большинство лондонских леди. И будешь вести себя как подобает, потому что именно ради этого момента ты так старалась все годы. — Ситон приподнял ее лицо за подбородок. — Помни, я буду там, совсем близко от тебя. Отец тоже, Мы не допустим, чтобы ты сделала промах.
Ресницы ее опустились. Граф заметил слезинку на матово-бледной щеке и снял ее кончиком пальца, ощутив, что этот жест каким-то чудом рассеял большую часть напряжения Джессики. Когда девушка снова посмотрела на него, в ее взгляде была благодарность сродни нежности и что-то еще, чему он не сумел дать названия.
— Спасибо, Мэттью.
Но граф хотел не благодарности, а совсем другого. Почему-то прикосновение показалось интимным, и желание вновь проснулось. Он желал если не всего, то хотя бы объятия, желал привлечь Джессику к груди так, чтобы ощутить всем телом ее женственные, возмутительно волнующие формы, он желал языком раскрыть ей губы и наполнить ладони округлостями ее грудей. Мэттью понимал, что познает наслаждение, уже испытанное однажды и незабытое.
Но он сделал лишь то, что должен был сделать, на что имел право: игнорируя настойчивое биение крови, Ситон отпустил плечи Джессики и вновь предложил ей руку. Молча направились они к ожидавшему экипажу.
Здесь собрались сливки лондонского общества почти в полном составе. Элегантные экипажи, закрытые черные и открытые двухместные, фаэтоны и коляски выстроились вдоль огромного каменного особняка на окраине города. Здесь находилась резиденция графа Пикеринга, троюродного брата леди Бейнбридж.
Прошло несколько часов с момента появления Джессики на балу. Она все еще не чувствовала благословенной непринужденности, но худшее было позади. Потребовалось довольно много времени, чтобы представить се наиболее известным гостям. Держалась она при этом безупречно, как и позже, в просторной бальной зале с позолоченными стенами и множеством зеркал.
Поднимая глаза, девушка видела над собой высокий лепной потолок, где, казалось, вращались в такт танцу хрустальные люстры. Аромат бесчисленных роз плыл в воздухе, разливаемый букетами в золоченых вазах. Весь особняк сверкал и переливался, как алмаз в лучах солнца.
В первые минуты, проведенные в вихре бала, Джессика упивалась, разглядывая великолепные канделябры, мраморные статуи, изысканные восточные ковры, и призывала на помощь все свое хладнокровие, чтобы голова не пошла кругом от окружающего великолепия. Несмотря на то что девушка успела привыкнуть к роскоши Белмор-Холла, невозможно было не вспоминать о прошлом здесь, среди роскоши, бьющей через край. Прокуренный общий зал трактира, полуголые женщины и снедаемые похотью мужчины и, наконец, неопрятная комнатка под самой крышей, служившая ей домом, — все это по очереди проходило у нес перед глазами,
Ей стоило немалого усилия оттеснить безобразные видения и беспечно улыбаться, с тайным отчаянием опираясь на сильную руку Мэттью. Как кавалер, сопровождавший ее на бал, он по праву был и ее первым партнером в танце. Именно с ним она впервые ступила на мозаичный мраморный пол, когда заиграла музыка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130