Девушка любила Мэттью Ситона с того самого дня, когда увидела впервые. Но это не извиняло того, что они себе позволили.
Мэттью принадлежал другой. Ее, Джессику, капитан лишь страстно желал, не скрывая этого ни от себя, ни от нее. Будь она настоящей леди, то сумела бы обуздать вожделение. Деликатная, невинная натура заставила бы ее лишиться чувств при первом же прикосновении губ к обнаженной груди, и уж тем более когда руки графа двинулись вверх по бедрам.
Настоящую леди все это ужаснуло бы и шокировало… По саду пронесся ветерок, всколыхнув ветви деревьев, качнув цветущие розовые кусты. Джессика ощутила внезапный озноб и горько усмехнулась, думая: что мать, что дочь! В те минуты, когда Мэттью набросился на нее с безумными, бесстыдными ласками, она чувствовала только ответное желание.
Но Джессика ни о чем не жалела! В ту ночь он был совсем иным, чопорный лорд Стрикланд, одновременно и нежный, и яростно требовательный. Мэттью явно боялся потерять ее. В те мичуты легко было поверить, что она ему небезразлична, но почему же тогда граф ничего не сказал, почему не признался, что начал чувствовать к ней нечто большее, чем страсть?
Его молчание означало, что капитан по-прежнему намерен связать свою жизнь с леди Каролиной.
Как только приходила эта горькая мысль, Джессика вспоминала слова, сказанные Мэттью во время вальса: «Джереми — человек благородный. Кроме того, он богат и влиятелен. Если попросит вашей руки, стоит соглашаться не раздумывая». Сердце щемило при мысли, что граф готов без протеста отдать ее другому.
Что до герцога Милтона, тот выждал приличествующие две недели и явился в Белмор с визитом. Джереми попросил папу Реджи включить его в число претендентов на руку Джессики, потом с галантностью, в розарии, сделал ей предложение.
Она ответила уклончиво, умоляя не. требовать решения сразу, ссылаясь на то, что еще не до конца прошел шок от ужасного пожара в Бенэмвуде. На просьбу дать ей немного времени герцог ответил пылкими заверениями, рассыпался в похвалах ее красоте и бесстрашию, ее манерам и необычному, интригующему кругу интересов. Джереми заявил, что горит желанием поскорее сделать ее герцогиней, что во всем свете нет никого, кто был бы более достоин имени Милтонов. Слово «любовь» не присутствовало в его речах, но пылкость, нежность и восхищение говорили сами за себя. Становилось ясно, что отказ нанесет ему жестокий удар.
Несколько странным казалось Джессике поведение папы Реджи. Если вспомнить, что в Лондоне он и графиня Бейнб-ридж только и говорили что о возможном союзе с герцогом, теперь маркиз вдруг стал необычно сдержан на этот счет. К тому же на другое утро после визита Реджинальд Ситон не спустился к завтраку. Его приковал к постели очередной приступ подагры, и Джессика забыла обо всем, кроме состояния здоровья своего благодетеля. Несколько оправившись, маркиз заговорил наконец о предложении герцога. Он подробно разобрал положительные стороны такого союза, подчеркнув, как важны будут для Джессики богатство и влияние мужа. Девушка в ответ улыбалась и кивала, внутренне борясь с тоской.
Сейчас, срывая с ближайшего куста едва распустившийся бутон розы, она спросила себя, как долго маркиз согласится ждать, прежде чем вынудит ее принять предложение герцога.
— Что видно?
Дэнни Фокс отмахнулся, сосредоточенно разглядывая сестру через решетку ограды. Когда Конни потеребил его за рукав, он повернулся с ухмылкой на лице.
— Видно сестричку.
— Ага! Говорил я тебе, что она вечно тут бродит.
— И ты был прав, Конни-бой. Что мне интересно — так это почему девчонка так шустро сбежала из Лондона.
Впрочем, удивляться было нечему. Сестричка, разумеется, осталась бы в столице, швыряя направо и налево золотишко маркиза (как сделал бы сам Дэнни), если бы некстати не случился тот чертов пожар. До сих пор в городе ходили леденящие кровь рассказы об ужасной ночи в Бенэмвуде, о гибели в огне двух слуг графа Пиксринга и о сгоревшем дотла особняке, где сокровищ было видимо-невидимо. Не меньше судачили о безрассудной смелости Джессики Фокс.
Куда бы Дэнни ни зашел, в каком бы трактире ни оказался, везде его встречала история о пожаре в имении Пикеринга и о женщине, бросившейся в огонь, чтобы спасти дальнего родственника. Газета «Морнинг пост» даже поместила статью в одном из номеров, о чем Дэнни узнал, когда нашел обрывок в переулке. Ни он, ни Конни читать не умели, но как пишется фамилия Фокс, он знал и потому попросил прочесть статью одного спившегося грамотея.
— Садовник уже ушел, — забубнил Конни, перебивая ход его мыслей, — а сеструха твоя, слышь, стоит там одна-одинешенька.
— Очень даже кстати. — Дэнни поднялся и начал выбираться из куста, в котором приятели сидели в засаде. — Пойду-ка потолкую с ней, покуда рядом никто не слоняется.
Джессика рассеянно повернулась на звук шагов и окаменела, увидев перед собой сводного брата.
— Дэнни, как ты здесь оказался?
— «Как ты здесь оказался?» Ничего себе, доброе слово для братишки, с которым невесть сколько не виделась!
Чувствуя, как к сердцу подкрадывается привычный страх, Джессика выпрямилась и подняла подбородок. На этот раз Дэнни ни за что ее не запугать!
— Что тебе нужно? Отсюда до Элсбери долгий путь, а в Бел-море никогда не бывало ярмарки. Зачем же ты сюда явился? И как узнал, где меня искать?
— Дэнни Фокс всегда дело знал. Вспомни-ка…
— Я спрашиваю: что тебе нужно?
— Хе-хс! — Волчий оскал вытянул в две блеклые линии тонковатые губы Дэнни, — Срам, конечно, но по части денег у меня большие трудности.
— Ты из них никогда не вылезал! — вырвалось у Джессики. — Ну уж, скажешь, сестричка! Давненько мы не виделись. Я успел обзавестись женушкой, а ты, дуреха, и знать ничего не знаешь. К тому же я теперь папаша. Уж такая славненькая у меня девчушка — белобрысенькая, как ты была в детстве, вот ей-богу!
— Я тебе не верю.
— Это еще почему? Неужто не найдется бабы, которая бы за меня пошла?
— Разве что сумасшедшая!
— Богом клянусь, я женился и завел дитятко. Да ладно тебе, Джесси, ты ж знаешь, что девчонки меня всегда любили!
Этого она не могла отрицать. Дэнни сначала обещал приглянувшейся девушке все радости рая, потом нещадно колотил, но все равно каждая готова была пойти ради него на панель.
— Допустим даже, что ты женился. Какое мне до этого дело?
— Джесси, душечка! — Дэнни потрепал ее по щеке мягкой и влажной, неприятно похожей на женскую рукой, и губы его расползлись в улыбке настолько приторной, что Джессику замутило. — Денежки мне надобны, денежки. У тебя-то небось мошна от них трещит, а моя деточка, моя беляночка с голоду пухнет!
— Ну да, конечно!
Джессика решительно зашагала прочь, но громкий голос Дэнни заставил ее остановиться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Мэттью принадлежал другой. Ее, Джессику, капитан лишь страстно желал, не скрывая этого ни от себя, ни от нее. Будь она настоящей леди, то сумела бы обуздать вожделение. Деликатная, невинная натура заставила бы ее лишиться чувств при первом же прикосновении губ к обнаженной груди, и уж тем более когда руки графа двинулись вверх по бедрам.
Настоящую леди все это ужаснуло бы и шокировало… По саду пронесся ветерок, всколыхнув ветви деревьев, качнув цветущие розовые кусты. Джессика ощутила внезапный озноб и горько усмехнулась, думая: что мать, что дочь! В те минуты, когда Мэттью набросился на нее с безумными, бесстыдными ласками, она чувствовала только ответное желание.
Но Джессика ни о чем не жалела! В ту ночь он был совсем иным, чопорный лорд Стрикланд, одновременно и нежный, и яростно требовательный. Мэттью явно боялся потерять ее. В те мичуты легко было поверить, что она ему небезразлична, но почему же тогда граф ничего не сказал, почему не признался, что начал чувствовать к ней нечто большее, чем страсть?
Его молчание означало, что капитан по-прежнему намерен связать свою жизнь с леди Каролиной.
Как только приходила эта горькая мысль, Джессика вспоминала слова, сказанные Мэттью во время вальса: «Джереми — человек благородный. Кроме того, он богат и влиятелен. Если попросит вашей руки, стоит соглашаться не раздумывая». Сердце щемило при мысли, что граф готов без протеста отдать ее другому.
Что до герцога Милтона, тот выждал приличествующие две недели и явился в Белмор с визитом. Джереми попросил папу Реджи включить его в число претендентов на руку Джессики, потом с галантностью, в розарии, сделал ей предложение.
Она ответила уклончиво, умоляя не. требовать решения сразу, ссылаясь на то, что еще не до конца прошел шок от ужасного пожара в Бенэмвуде. На просьбу дать ей немного времени герцог ответил пылкими заверениями, рассыпался в похвалах ее красоте и бесстрашию, ее манерам и необычному, интригующему кругу интересов. Джереми заявил, что горит желанием поскорее сделать ее герцогиней, что во всем свете нет никого, кто был бы более достоин имени Милтонов. Слово «любовь» не присутствовало в его речах, но пылкость, нежность и восхищение говорили сами за себя. Становилось ясно, что отказ нанесет ему жестокий удар.
Несколько странным казалось Джессике поведение папы Реджи. Если вспомнить, что в Лондоне он и графиня Бейнб-ридж только и говорили что о возможном союзе с герцогом, теперь маркиз вдруг стал необычно сдержан на этот счет. К тому же на другое утро после визита Реджинальд Ситон не спустился к завтраку. Его приковал к постели очередной приступ подагры, и Джессика забыла обо всем, кроме состояния здоровья своего благодетеля. Несколько оправившись, маркиз заговорил наконец о предложении герцога. Он подробно разобрал положительные стороны такого союза, подчеркнув, как важны будут для Джессики богатство и влияние мужа. Девушка в ответ улыбалась и кивала, внутренне борясь с тоской.
Сейчас, срывая с ближайшего куста едва распустившийся бутон розы, она спросила себя, как долго маркиз согласится ждать, прежде чем вынудит ее принять предложение герцога.
— Что видно?
Дэнни Фокс отмахнулся, сосредоточенно разглядывая сестру через решетку ограды. Когда Конни потеребил его за рукав, он повернулся с ухмылкой на лице.
— Видно сестричку.
— Ага! Говорил я тебе, что она вечно тут бродит.
— И ты был прав, Конни-бой. Что мне интересно — так это почему девчонка так шустро сбежала из Лондона.
Впрочем, удивляться было нечему. Сестричка, разумеется, осталась бы в столице, швыряя направо и налево золотишко маркиза (как сделал бы сам Дэнни), если бы некстати не случился тот чертов пожар. До сих пор в городе ходили леденящие кровь рассказы об ужасной ночи в Бенэмвуде, о гибели в огне двух слуг графа Пиксринга и о сгоревшем дотла особняке, где сокровищ было видимо-невидимо. Не меньше судачили о безрассудной смелости Джессики Фокс.
Куда бы Дэнни ни зашел, в каком бы трактире ни оказался, везде его встречала история о пожаре в имении Пикеринга и о женщине, бросившейся в огонь, чтобы спасти дальнего родственника. Газета «Морнинг пост» даже поместила статью в одном из номеров, о чем Дэнни узнал, когда нашел обрывок в переулке. Ни он, ни Конни читать не умели, но как пишется фамилия Фокс, он знал и потому попросил прочесть статью одного спившегося грамотея.
— Садовник уже ушел, — забубнил Конни, перебивая ход его мыслей, — а сеструха твоя, слышь, стоит там одна-одинешенька.
— Очень даже кстати. — Дэнни поднялся и начал выбираться из куста, в котором приятели сидели в засаде. — Пойду-ка потолкую с ней, покуда рядом никто не слоняется.
Джессика рассеянно повернулась на звук шагов и окаменела, увидев перед собой сводного брата.
— Дэнни, как ты здесь оказался?
— «Как ты здесь оказался?» Ничего себе, доброе слово для братишки, с которым невесть сколько не виделась!
Чувствуя, как к сердцу подкрадывается привычный страх, Джессика выпрямилась и подняла подбородок. На этот раз Дэнни ни за что ее не запугать!
— Что тебе нужно? Отсюда до Элсбери долгий путь, а в Бел-море никогда не бывало ярмарки. Зачем же ты сюда явился? И как узнал, где меня искать?
— Дэнни Фокс всегда дело знал. Вспомни-ка…
— Я спрашиваю: что тебе нужно?
— Хе-хс! — Волчий оскал вытянул в две блеклые линии тонковатые губы Дэнни, — Срам, конечно, но по части денег у меня большие трудности.
— Ты из них никогда не вылезал! — вырвалось у Джессики. — Ну уж, скажешь, сестричка! Давненько мы не виделись. Я успел обзавестись женушкой, а ты, дуреха, и знать ничего не знаешь. К тому же я теперь папаша. Уж такая славненькая у меня девчушка — белобрысенькая, как ты была в детстве, вот ей-богу!
— Я тебе не верю.
— Это еще почему? Неужто не найдется бабы, которая бы за меня пошла?
— Разве что сумасшедшая!
— Богом клянусь, я женился и завел дитятко. Да ладно тебе, Джесси, ты ж знаешь, что девчонки меня всегда любили!
Этого она не могла отрицать. Дэнни сначала обещал приглянувшейся девушке все радости рая, потом нещадно колотил, но все равно каждая готова была пойти ради него на панель.
— Допустим даже, что ты женился. Какое мне до этого дело?
— Джесси, душечка! — Дэнни потрепал ее по щеке мягкой и влажной, неприятно похожей на женскую рукой, и губы его расползлись в улыбке настолько приторной, что Джессику замутило. — Денежки мне надобны, денежки. У тебя-то небось мошна от них трещит, а моя деточка, моя беляночка с голоду пухнет!
— Ну да, конечно!
Джессика решительно зашагала прочь, но громкий голос Дэнни заставил ее остановиться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130