Пока их трое было, я еще отбивался, ну а против восьми человек не устоял…
Есеня скромно опустил наглые глаза. Белошвейки, пряча улыбки, кивали, Звяга зажимал рот, чтобы не расхохотаться, а Сухан непонимающе хлопал ресницами, и даже открыл рот, чтобы что-то спросить, но Звяга ткнул его локтем в бок.
- Геройский ты парень, Балуй, - сказала, поднимаясь, Прелеста - ей было лет тридцать, - пострадал, значит, за правое дело?
- Ага, - не моргнув глазом ответил Есеня.
- Снимай рубаху, промою, а то все простыни нам перепачкаешь. Чего, и мамка не пожалела?
- Да некогда было домой заходить, - он стащил рубаху через голову.
- Ой, а что это у тебя? - Голуба ткнула пальцем в медальон, который Есеня повесил себе на шею.
- Это мне девушка одна подарила. На память.
- Богатые у тебя девушки. Работа-то тонкая, - она взяла медальон в руки и нагнулась, разглядывая его в полутьме. Есеня не удержался, и схватил ее за крепкую грудь, которая так отлично просматривалась в широком вырезе рубашки. Голуба выпустила медальон, взвизгнула и расхохоталась.
- Спиной повернись! - велела Прелеста, - успеешь еще наиграться!
- Ой, девчонки, я никогда наиграться не успею! - вздохнул Есеня, покорно отворачиваясь.
Прелеста взлохматила ему вихры и рассмеялась - звонко, словно колокольчик.
- Маленький, бедненький… - Ивица села перед ним, прижала его лицо к своей груди и поцеловала в макушку, - больно было?
- Ерунда, - фыркнул Есеня и вдохнул ее запах - пирогов и свежего белья.
Девушки собрались вокруг него впятером, и жалели его так трогательно и искренне - нерастраченная нежность всегда проливалась на мальчишек в избытке. Не столько по мужьям они скучали, сколько по не родившимся сыновьям.
- Тише, Прелеста, - шипели они на подругу, - корочку сорвешь.
- Балуюшка, тебе не больно?
- Живого места нет… надо ж так ребенка…
- Девки! Кончайте выть! Я кое-что придумал! - Есеня вскинул голову и попытался повернуться, но Ивица прижала его шею покрепче.
- Не дергайся. Что ты придумал?
- Как мы вас на троих делить будем, а? Я вот всех люблю, не знаю как Звяга.
- Я тоже, - поддакнул Сухан, Звяги же слышно не было, зато в противоположном углу кто-то возился и шумно дышал.
- Давайте глаза мне завяжем, и я вас наощупь буду узнавать. Кого первой узнаю - ту и возьму. И Сухан тоже, Звяга-то, поди, занят уже.
- Выдумщик ты, Балуй. Смотри, довыдумываешься, заберут тебя в тюрьму, - вздохнула Прелеста.
- За что это?
- А им не надо искать за что, они повод-то найдут придраться. Брат мой старший тоже умницей был, и пел так красиво. И забрали-то за безделицу - серебряника недоплатил, когда налоги собирали. А как выпустили, так он и не пел больше. И вообще стал… не такой.
«Вот твари, - подумал Есеня, - в ущербного парня превратили…»
- А слышали вы про медальон? - спросила Голуба, - Говорят, у благородных есть какой-то медальон. Храниться он в спальне самого Градислава. Кто тот медальон откроет, на всю жизнь счастливым станет. Поэтому благородные такие счастливые, а мы - нет.
- Ты, наверное, его в спальне Градислава видела, - рассмеялась Прелеста.
- Нет. Мне рассказала служанка благородного Мудрослова, когда я ездила ее хозяйке платье примерять. Ждала долго, чай пила. Вот она мне и рассказала, она много про благородных может рассказать, она же там все время живет.
- Ну вас с вашими благородными, - Есеня снова попытался вырваться, - давайте играть. Схватили, мучают, жить не дают!
- Терпи, немножко уж осталось, - Прелеста легко ткнула его кулачком в затылок, - тебе все бы играть. Совсем еще мальчик…
- Щас я тебе покажу, какой я мальчик, - Есеня изловчился и хотел ее схватить, но у него ничего не получилось.
На рассвете белошвейкам еле-еле удалось его поднять и выпроводить вон - Есеня, как всегда, не рассчитал сил. Звяга и Сухан давно разбежались по домам, и больше всего Есене хотелось спать. Внутри было пусто, колени дрожали от усталости, лицо горело, как и натертые простынями кровоточащие ссадины - он все равно перепачкал белошвейкам белье, не смотря на старания Прелесты.
Есеня зашел в пивную около базара, не рискнув пойти в тот кабак, где стража искала медальон, потихоньку забрался на сеновал и проспал до самого ужина. Идти никуда не хотелось, зато хотелось есть. Есеня потихоньку вылез с сеновала, пока его не заметил хозяин и не потребовал платы за «ночлег», и вышел на базар - на три монетки можно было взять три кружки пива, угостить ребят, а четвертой ни на что, кроме ржаного хлеба, не хватило бы. Есеня угрюмо прошел мимо лавки со сластями, понюхал жареных гусей, с отвращением посмотрел на сырую рыбу и встал напротив молочных лотков. Как, оказывается, ему хотелось молока! Гораздо больше, чем пива. Но большая кружка стоила два медяка, а такой роскоши Есеня себе позволить не мог. Он почесал в затылке, проглотил слюну и побрел дальше. В конце концов, дружбой жертвовать ради брюха он не собирался, ведь обещал вчера ребятам угощение.
Звягу и Сухана он нашел в условленном месте, они уже сходили кабак, и хозяин прогнал их взашей - во дворе до сих пор толпилась стража, они методично перекапывали землю, и пока ничего не нашли. Есеня благоразумно промолчал, хотя его так и подмывало рассказать друзьям про медальон и благородного незнакомца.
Не успели они усесться за стол в пивной и отхлебнуть по глоточку пива, как в дверях приоткрылась щелочка, и в ответ раздался дружный свист и гогот.
- Давайте к нам!
- Не тушуйтесь, двигайте сюда!
- Эй, красотулечка, ну че ты там прячешься?
Не иначе в пивную заглянули девки - кому бы еще тут так обрадовались? Есеня вывернул шею, оглядываясь на дверь - долгий сон и плотный, хоть и дешевый, ужин вернули его в то же самое состояние, в котором он пребывал, направляясь к белошвейкам, и от нового приключения он бы не отказался. Не смотря на то, что в пивной и без него хватало удальцов - постарше, посильней и побогаче - Есеня не считал себя не заслуживающим женского внимания.
- Эй, малышки, не ломайтесь! - улюлюкали со всех сторон.
- Иди ко мне на ручки, моя курочка!
- Лапочка, плюнь ему в наглую рожу, иди ко мне!
Есеня хотел выкрикнуть что-нибудь эдакое, что, несомненно, привлекло бы внимание девчонок именно к нему, и привстал, разворачиваясь к двери лицом: у входа, теребя передник, краснея и не смея ступить вперед ни шагу, стояла его сестренка Цвета, а за ее спиной пряталась ее подружка, имя которой Есеня никак не мог припомнить.
Есеня вскочил на скамейку:
- А ну-ка заткнитесь все! - гаркнул он, - чего не видите - они малолетки еще!
- Ой-ой! - ответил ему парень, сидящий у входа, - нашелся тут блюститель нравов! Не слушайте его, девчонки. Здесь женщин о возрасте не спрашивают.
- Я сказал - заткнись! - Есеня запрыгнул на соседний стол, а с него - на следующую скамейку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Есеня скромно опустил наглые глаза. Белошвейки, пряча улыбки, кивали, Звяга зажимал рот, чтобы не расхохотаться, а Сухан непонимающе хлопал ресницами, и даже открыл рот, чтобы что-то спросить, но Звяга ткнул его локтем в бок.
- Геройский ты парень, Балуй, - сказала, поднимаясь, Прелеста - ей было лет тридцать, - пострадал, значит, за правое дело?
- Ага, - не моргнув глазом ответил Есеня.
- Снимай рубаху, промою, а то все простыни нам перепачкаешь. Чего, и мамка не пожалела?
- Да некогда было домой заходить, - он стащил рубаху через голову.
- Ой, а что это у тебя? - Голуба ткнула пальцем в медальон, который Есеня повесил себе на шею.
- Это мне девушка одна подарила. На память.
- Богатые у тебя девушки. Работа-то тонкая, - она взяла медальон в руки и нагнулась, разглядывая его в полутьме. Есеня не удержался, и схватил ее за крепкую грудь, которая так отлично просматривалась в широком вырезе рубашки. Голуба выпустила медальон, взвизгнула и расхохоталась.
- Спиной повернись! - велела Прелеста, - успеешь еще наиграться!
- Ой, девчонки, я никогда наиграться не успею! - вздохнул Есеня, покорно отворачиваясь.
Прелеста взлохматила ему вихры и рассмеялась - звонко, словно колокольчик.
- Маленький, бедненький… - Ивица села перед ним, прижала его лицо к своей груди и поцеловала в макушку, - больно было?
- Ерунда, - фыркнул Есеня и вдохнул ее запах - пирогов и свежего белья.
Девушки собрались вокруг него впятером, и жалели его так трогательно и искренне - нерастраченная нежность всегда проливалась на мальчишек в избытке. Не столько по мужьям они скучали, сколько по не родившимся сыновьям.
- Тише, Прелеста, - шипели они на подругу, - корочку сорвешь.
- Балуюшка, тебе не больно?
- Живого места нет… надо ж так ребенка…
- Девки! Кончайте выть! Я кое-что придумал! - Есеня вскинул голову и попытался повернуться, но Ивица прижала его шею покрепче.
- Не дергайся. Что ты придумал?
- Как мы вас на троих делить будем, а? Я вот всех люблю, не знаю как Звяга.
- Я тоже, - поддакнул Сухан, Звяги же слышно не было, зато в противоположном углу кто-то возился и шумно дышал.
- Давайте глаза мне завяжем, и я вас наощупь буду узнавать. Кого первой узнаю - ту и возьму. И Сухан тоже, Звяга-то, поди, занят уже.
- Выдумщик ты, Балуй. Смотри, довыдумываешься, заберут тебя в тюрьму, - вздохнула Прелеста.
- За что это?
- А им не надо искать за что, они повод-то найдут придраться. Брат мой старший тоже умницей был, и пел так красиво. И забрали-то за безделицу - серебряника недоплатил, когда налоги собирали. А как выпустили, так он и не пел больше. И вообще стал… не такой.
«Вот твари, - подумал Есеня, - в ущербного парня превратили…»
- А слышали вы про медальон? - спросила Голуба, - Говорят, у благородных есть какой-то медальон. Храниться он в спальне самого Градислава. Кто тот медальон откроет, на всю жизнь счастливым станет. Поэтому благородные такие счастливые, а мы - нет.
- Ты, наверное, его в спальне Градислава видела, - рассмеялась Прелеста.
- Нет. Мне рассказала служанка благородного Мудрослова, когда я ездила ее хозяйке платье примерять. Ждала долго, чай пила. Вот она мне и рассказала, она много про благородных может рассказать, она же там все время живет.
- Ну вас с вашими благородными, - Есеня снова попытался вырваться, - давайте играть. Схватили, мучают, жить не дают!
- Терпи, немножко уж осталось, - Прелеста легко ткнула его кулачком в затылок, - тебе все бы играть. Совсем еще мальчик…
- Щас я тебе покажу, какой я мальчик, - Есеня изловчился и хотел ее схватить, но у него ничего не получилось.
На рассвете белошвейкам еле-еле удалось его поднять и выпроводить вон - Есеня, как всегда, не рассчитал сил. Звяга и Сухан давно разбежались по домам, и больше всего Есене хотелось спать. Внутри было пусто, колени дрожали от усталости, лицо горело, как и натертые простынями кровоточащие ссадины - он все равно перепачкал белошвейкам белье, не смотря на старания Прелесты.
Есеня зашел в пивную около базара, не рискнув пойти в тот кабак, где стража искала медальон, потихоньку забрался на сеновал и проспал до самого ужина. Идти никуда не хотелось, зато хотелось есть. Есеня потихоньку вылез с сеновала, пока его не заметил хозяин и не потребовал платы за «ночлег», и вышел на базар - на три монетки можно было взять три кружки пива, угостить ребят, а четвертой ни на что, кроме ржаного хлеба, не хватило бы. Есеня угрюмо прошел мимо лавки со сластями, понюхал жареных гусей, с отвращением посмотрел на сырую рыбу и встал напротив молочных лотков. Как, оказывается, ему хотелось молока! Гораздо больше, чем пива. Но большая кружка стоила два медяка, а такой роскоши Есеня себе позволить не мог. Он почесал в затылке, проглотил слюну и побрел дальше. В конце концов, дружбой жертвовать ради брюха он не собирался, ведь обещал вчера ребятам угощение.
Звягу и Сухана он нашел в условленном месте, они уже сходили кабак, и хозяин прогнал их взашей - во дворе до сих пор толпилась стража, они методично перекапывали землю, и пока ничего не нашли. Есеня благоразумно промолчал, хотя его так и подмывало рассказать друзьям про медальон и благородного незнакомца.
Не успели они усесться за стол в пивной и отхлебнуть по глоточку пива, как в дверях приоткрылась щелочка, и в ответ раздался дружный свист и гогот.
- Давайте к нам!
- Не тушуйтесь, двигайте сюда!
- Эй, красотулечка, ну че ты там прячешься?
Не иначе в пивную заглянули девки - кому бы еще тут так обрадовались? Есеня вывернул шею, оглядываясь на дверь - долгий сон и плотный, хоть и дешевый, ужин вернули его в то же самое состояние, в котором он пребывал, направляясь к белошвейкам, и от нового приключения он бы не отказался. Не смотря на то, что в пивной и без него хватало удальцов - постарше, посильней и побогаче - Есеня не считал себя не заслуживающим женского внимания.
- Эй, малышки, не ломайтесь! - улюлюкали со всех сторон.
- Иди ко мне на ручки, моя курочка!
- Лапочка, плюнь ему в наглую рожу, иди ко мне!
Есеня хотел выкрикнуть что-нибудь эдакое, что, несомненно, привлекло бы внимание девчонок именно к нему, и привстал, разворачиваясь к двери лицом: у входа, теребя передник, краснея и не смея ступить вперед ни шагу, стояла его сестренка Цвета, а за ее спиной пряталась ее подружка, имя которой Есеня никак не мог припомнить.
Есеня вскочил на скамейку:
- А ну-ка заткнитесь все! - гаркнул он, - чего не видите - они малолетки еще!
- Ой-ой! - ответил ему парень, сидящий у входа, - нашелся тут блюститель нравов! Не слушайте его, девчонки. Здесь женщин о возрасте не спрашивают.
- Я сказал - заткнись! - Есеня запрыгнул на соседний стол, а с него - на следующую скамейку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111