Полоза дождемся, - испугался Есеня, - обманут ведь.
- Не обманут. Я все время им оружие сдаю, если кто от заказа отказывается. И отец мой с этой лавкой работал. И потом, когда твой Полоз придет, все уже закроется.
Есене не терпелось узнать, что скажет лавочник - кто кроме него может разбираться в качестве булата? Наверное, поэтому он так легко согласился. Колыван говорил, что за нож не меньше золотого дадут, а за саблю - и все два. Есеня прикинул: как раз хватит, чтобы вернуть долг и добраться до дома. А если меньше? Тогда придется еще раз попробовать, со старым кузнецом.
Лавочник чем-то напомнил Есене Жидяту - такой же худой и высокий, с таким же цепким взглядом, и таким же едким языком. Он долго рассматривал оружие, гладил, гнул и пробовал остроту лезвий. Лицо его оставалось напряженным и недружелюбным.
- За нож дам три золотых, за саблю - пять, - в конце концов изрек он и зверем посмотрел на Колывана.
- Сколько? - переспросил тот.
- И ни медяка больше! - отрезал лавочник, - не нравится - забирайте, идите в другую лавку.
- Не, мы согласны, - промямлил Колыван, - правда?
- Ага… - Есеня задохнулся. Ничего себе! Восемь золотых!
- И заметьте, я не спрашиваю, где вы взяли лезвия. Рукоять-то вижу, твоя, Колыван, работа.
- Да мы сами сделали…
- Слушайте, цыплятки… Не надо дурить мне голову. Это же… настоящий харалуг… - лавочник любовно погладил лезвие сабли, - Такого нигде сейчас не сыщешь.
- Как? Как вы его назвали? - переспросил Есеня.
- Харалуг. Что, никогда не слышал? Так называют булат на востоке. Даже не знаете, что продаете. Забирайте деньги и уматывайте. Еще найдете - приносите, возьму.
Есеня обалдело смотрел на лавочника, когда Колыван сгреб восемь золотых с прилавка и потащил его к выходу. Он так радовался, что не мог стоять на месте, и, похоже, боялся, что лавочник передумает, потому что тащил за собой Есеню с полверсты, когда, наконец остановился и отсчитал четыре золотых.
- На, держи! Ничего себе! Давай еще сварим! Ты представляешь, сколько это денег? Да мы богачами сделаемся, замки на горе построим!
Есеня покачал головой. «Когда-нибудь харалуг откроет медальон». Он подумал немного, стиснул деньги в кулаке, и побежал обратно в лавку.
- Куда? - крикнул ему вслед Колыван, но Есеня не оглянулся.
Он распахнул двери, когда лавочник вешал саблю на самое видное место, рядом с ножом.
- Дяденька! Я передумал! Мы не будем нож продавать!
- Ничего не знаю, - пожал плечами лавочник, - никто вас не неволил. Вы продали - я купил.
- Ну… Тогда продайте мне его обратно… - Есеня протянул три золотых.
- Посмотри. Я и цену на него специально повесил, чтоб голодранцы лишний раз не спрашивали, - лавочник кивнул на клинки.
Есеня посмотрел и разинул рот. На ноже висела табличка: «12 з». Есеня не поверил глазам и на всякий случай переспросил:
- Это… это сколько?
- Читать не умеешь? Нож - двенадцать, а сабля - двадцать.
- З…золотых?
- Нет, медяков! - лавочник рассмеялся.
Есеня вспомнил, что говорил Жидята. Любой благородный господин купит такой нож за десять золотых и будет доволен сделкой! Он тогда не поверил, а теперь… Да лавочник их просто обманул! Ну почему они не дождались Полоза! Впрочем, Полоз, наверное, тоже не знал, сколько это может стоить.
- Скажите, а точно такой булат называют харалуг? - спросил он. Ладно. Можно сделать еще один, и с Колываном, и со старым кузнецом. Ничего страшного, еще пять дней подождать можно.
- Ну что я врать тебе буду? - хмыкнул лавочник, - харалуг, харалуг. Это значит - черный цветок. Когда-то у нас делали похожий на него сварной булат, но он был только похож. А этот - литой. Иди прочь отсюда.
- А можно мне его только на минутку обратно взять, а потом отдать?
- Нет. Дорогая вещь. Много вас шляется. Иди отсюда, сказал.
Есеня повернулся и собирался уйти, как вдруг дверь распахнулась так широко, что ударилась об стену, едва не стукнув Есеню в лоб: в лавку ввалился Полоз с двумя котомками за плечом. Он тяжело дышал и был бледным, но Есеня как-то не сразу обратил на это внимание.
- Полоз! Полоз, слушай, что я узнал!
- Жмуренок! Наконец-то! - Полоз посмотрел на лавочника и осторожно прикрыл дверь, - слышал я, сколько вы денег заработали, Колывана встретил.
- Посмотри! - Есеня мотнул головой в сторону ножа и сабли.
- Ого! Обманул, значит, пацанов? - хмыкнул верховод, разглядывая лавочника.
- Но-но, - лавочник потянулся рукой к колокольчику.
- Нам некогда, - улыбнулся ему Полоз, - а то бы меня твой вышибала не напугал. Жмуренок, идем быстрей.
- Что-то случилось?
- Да. Мы уезжаем, - он первым вышел за дверь, огляделся по сторонам, и только потом потянул за собой Есеню, - сумерки. Скорей бы стемнело.
- Да что случилось-то?
- Я только что видел портрет работы большого художника Избора. Твой портрет. И висит он на трех базарах, в порту и на главной площади. Очень похоже, между прочим.
- Ничего не понял…
- А под портретом - надпись. Тот, кто приведет этого юношу в сторожевую башню, получит двадцать золотых. Двадцать, Жмуренок! И, если захочет, сможет стать счастливым обладателем сабли из «алмазного» булата! А тому, кто укажет его местонахождение страже, дадут немного меньше - пять золотых. Сейчас половина Урда ищет тебя по всему городу! А вторая половина надеется тебя встретить и всматривается во встречные лица.
Полоз неожиданно остановился, и одна котомка медленно сползла у него с плеча.
- Полоз! Ты чего? Тебе плохо?
- Сейчас пройдет. Дай снежку пожевать…
Есеня поискал глазами хотя бы один клочок чистого снега, и нашел его возле самого забора.
- Спасибо, - Полоз сунул снег в рот и провел по лицу мокрой рукой, - сейчас. Бегал много.
Есеня забрал у него котомки.
- Ты знаешь, как называют на востоке булат, который я сварил?
- Нет, а что? - Полоз дышал глубоко и шумно.
- Харалуг!
- Правда? Вот забавно. Никогда не знал, что означает это имя. Звучит красиво.
- Да не забавно, Полоз! И не красиво! Послушай: когда-нибудь харалуг откроет медальон!
- Балуй, пойдем. Потом поговорим, а?
- А куда мы идем?
- К Остромиру. Раз уж нам повезло достать денег до того, как тебя начали ловить, вернем долг и уедем с чистой совестью. Слушай, а я ведь не верил! Надо же! Двенадцать золотых за ножик! Из гвоздей! Это покруче, чем золото из ртути, а? - Полоз на ходу обнял Есеню за плечо и прижал к себе.
- Полоз, может, отсидимся где-нибудь? Я еще один ножик сделаю.
- Не ерунди! Ты понимаешь, какие деньги за тебя обещаны? Трех золотых нам хватит до дома добраться и еще останется.
- Да я же не из-за денег…
- Не выдумывай.
Около дома учителя Полоз осмотрелся по сторонам, и оставил Есеню на улице.
- Если услышишь шум - беги. Беги к перевозчикам, и уезжай отсюда, меня не жди. Я как-нибудь разберусь.
- Опять?
- Да! Опять, и всегда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
- Не обманут. Я все время им оружие сдаю, если кто от заказа отказывается. И отец мой с этой лавкой работал. И потом, когда твой Полоз придет, все уже закроется.
Есене не терпелось узнать, что скажет лавочник - кто кроме него может разбираться в качестве булата? Наверное, поэтому он так легко согласился. Колыван говорил, что за нож не меньше золотого дадут, а за саблю - и все два. Есеня прикинул: как раз хватит, чтобы вернуть долг и добраться до дома. А если меньше? Тогда придется еще раз попробовать, со старым кузнецом.
Лавочник чем-то напомнил Есене Жидяту - такой же худой и высокий, с таким же цепким взглядом, и таким же едким языком. Он долго рассматривал оружие, гладил, гнул и пробовал остроту лезвий. Лицо его оставалось напряженным и недружелюбным.
- За нож дам три золотых, за саблю - пять, - в конце концов изрек он и зверем посмотрел на Колывана.
- Сколько? - переспросил тот.
- И ни медяка больше! - отрезал лавочник, - не нравится - забирайте, идите в другую лавку.
- Не, мы согласны, - промямлил Колыван, - правда?
- Ага… - Есеня задохнулся. Ничего себе! Восемь золотых!
- И заметьте, я не спрашиваю, где вы взяли лезвия. Рукоять-то вижу, твоя, Колыван, работа.
- Да мы сами сделали…
- Слушайте, цыплятки… Не надо дурить мне голову. Это же… настоящий харалуг… - лавочник любовно погладил лезвие сабли, - Такого нигде сейчас не сыщешь.
- Как? Как вы его назвали? - переспросил Есеня.
- Харалуг. Что, никогда не слышал? Так называют булат на востоке. Даже не знаете, что продаете. Забирайте деньги и уматывайте. Еще найдете - приносите, возьму.
Есеня обалдело смотрел на лавочника, когда Колыван сгреб восемь золотых с прилавка и потащил его к выходу. Он так радовался, что не мог стоять на месте, и, похоже, боялся, что лавочник передумает, потому что тащил за собой Есеню с полверсты, когда, наконец остановился и отсчитал четыре золотых.
- На, держи! Ничего себе! Давай еще сварим! Ты представляешь, сколько это денег? Да мы богачами сделаемся, замки на горе построим!
Есеня покачал головой. «Когда-нибудь харалуг откроет медальон». Он подумал немного, стиснул деньги в кулаке, и побежал обратно в лавку.
- Куда? - крикнул ему вслед Колыван, но Есеня не оглянулся.
Он распахнул двери, когда лавочник вешал саблю на самое видное место, рядом с ножом.
- Дяденька! Я передумал! Мы не будем нож продавать!
- Ничего не знаю, - пожал плечами лавочник, - никто вас не неволил. Вы продали - я купил.
- Ну… Тогда продайте мне его обратно… - Есеня протянул три золотых.
- Посмотри. Я и цену на него специально повесил, чтоб голодранцы лишний раз не спрашивали, - лавочник кивнул на клинки.
Есеня посмотрел и разинул рот. На ноже висела табличка: «12 з». Есеня не поверил глазам и на всякий случай переспросил:
- Это… это сколько?
- Читать не умеешь? Нож - двенадцать, а сабля - двадцать.
- З…золотых?
- Нет, медяков! - лавочник рассмеялся.
Есеня вспомнил, что говорил Жидята. Любой благородный господин купит такой нож за десять золотых и будет доволен сделкой! Он тогда не поверил, а теперь… Да лавочник их просто обманул! Ну почему они не дождались Полоза! Впрочем, Полоз, наверное, тоже не знал, сколько это может стоить.
- Скажите, а точно такой булат называют харалуг? - спросил он. Ладно. Можно сделать еще один, и с Колываном, и со старым кузнецом. Ничего страшного, еще пять дней подождать можно.
- Ну что я врать тебе буду? - хмыкнул лавочник, - харалуг, харалуг. Это значит - черный цветок. Когда-то у нас делали похожий на него сварной булат, но он был только похож. А этот - литой. Иди прочь отсюда.
- А можно мне его только на минутку обратно взять, а потом отдать?
- Нет. Дорогая вещь. Много вас шляется. Иди отсюда, сказал.
Есеня повернулся и собирался уйти, как вдруг дверь распахнулась так широко, что ударилась об стену, едва не стукнув Есеню в лоб: в лавку ввалился Полоз с двумя котомками за плечом. Он тяжело дышал и был бледным, но Есеня как-то не сразу обратил на это внимание.
- Полоз! Полоз, слушай, что я узнал!
- Жмуренок! Наконец-то! - Полоз посмотрел на лавочника и осторожно прикрыл дверь, - слышал я, сколько вы денег заработали, Колывана встретил.
- Посмотри! - Есеня мотнул головой в сторону ножа и сабли.
- Ого! Обманул, значит, пацанов? - хмыкнул верховод, разглядывая лавочника.
- Но-но, - лавочник потянулся рукой к колокольчику.
- Нам некогда, - улыбнулся ему Полоз, - а то бы меня твой вышибала не напугал. Жмуренок, идем быстрей.
- Что-то случилось?
- Да. Мы уезжаем, - он первым вышел за дверь, огляделся по сторонам, и только потом потянул за собой Есеню, - сумерки. Скорей бы стемнело.
- Да что случилось-то?
- Я только что видел портрет работы большого художника Избора. Твой портрет. И висит он на трех базарах, в порту и на главной площади. Очень похоже, между прочим.
- Ничего не понял…
- А под портретом - надпись. Тот, кто приведет этого юношу в сторожевую башню, получит двадцать золотых. Двадцать, Жмуренок! И, если захочет, сможет стать счастливым обладателем сабли из «алмазного» булата! А тому, кто укажет его местонахождение страже, дадут немного меньше - пять золотых. Сейчас половина Урда ищет тебя по всему городу! А вторая половина надеется тебя встретить и всматривается во встречные лица.
Полоз неожиданно остановился, и одна котомка медленно сползла у него с плеча.
- Полоз! Ты чего? Тебе плохо?
- Сейчас пройдет. Дай снежку пожевать…
Есеня поискал глазами хотя бы один клочок чистого снега, и нашел его возле самого забора.
- Спасибо, - Полоз сунул снег в рот и провел по лицу мокрой рукой, - сейчас. Бегал много.
Есеня забрал у него котомки.
- Ты знаешь, как называют на востоке булат, который я сварил?
- Нет, а что? - Полоз дышал глубоко и шумно.
- Харалуг!
- Правда? Вот забавно. Никогда не знал, что означает это имя. Звучит красиво.
- Да не забавно, Полоз! И не красиво! Послушай: когда-нибудь харалуг откроет медальон!
- Балуй, пойдем. Потом поговорим, а?
- А куда мы идем?
- К Остромиру. Раз уж нам повезло достать денег до того, как тебя начали ловить, вернем долг и уедем с чистой совестью. Слушай, а я ведь не верил! Надо же! Двенадцать золотых за ножик! Из гвоздей! Это покруче, чем золото из ртути, а? - Полоз на ходу обнял Есеню за плечо и прижал к себе.
- Полоз, может, отсидимся где-нибудь? Я еще один ножик сделаю.
- Не ерунди! Ты понимаешь, какие деньги за тебя обещаны? Трех золотых нам хватит до дома добраться и еще останется.
- Да я же не из-за денег…
- Не выдумывай.
Около дома учителя Полоз осмотрелся по сторонам, и оставил Есеню на улице.
- Если услышишь шум - беги. Беги к перевозчикам, и уезжай отсюда, меня не жди. Я как-нибудь разберусь.
- Опять?
- Да! Опять, и всегда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111