Ее сердце
тяжело колотилось.
- Каких лошадей ты возьмешь в Роттердам? - спросила она.
- Ты спрашивала меня об этом 5 минут тому назад. Ты сегодня
невнимательна, - сказал Руперт, посмеиваясь над ней. Когда они дошли до
конца тропинки, он взял ее за руку и повернул вправо.
- Джемини на Дубовом лугу, - быстро сказала Подж.
- Мы наведаемся к ней позже, - ответил Руперт. - У меня более
неотложные планы относительно тебя. - Он положил ей руку на талию, затем
его рука заскользила вверх и сжала ее грудь. - Очень неотложные. - Он
отпустил ее.
Они дошли до речки, протекавшейпо по долине, по обеим берегам которой
расстилались заливные луга. Здесь еще была зелень, берега речушки поросли
коричником и незабудками. Стоящие кружком ясени образовали шатер,
скрывающий их от солнца. С дороги Руперт и Подж не были видны.
- Что будет, если кто-то будит проходить по полям?
- Частная собственность. Я подам на него за нарушение границ частной
собственности. - Руперт поднял руку и отер пот с ее лица. - Я скучал по
тебе, Подж, - сказал он мягко. - Сними одежду.
В ее глазах промелькнуло сомнение, но она сняла оранжевую блузку и
показались ее груди, полные, острые, наклоненные вниз.
- Прислонись к дереву, - попросил Руперт, корректируя световую
установку фотоаппарата.
Инстинктивно Подж подняла руки, чтобы распустить волосы.
- Нет, пусть они будут связаны. Я хочу видеть выражение твоего лица.
- Но я не накрашена.
- Тебе идет. Подыми руки над головой и обопрись о ствол. Прекрасно.
Господи, у тебя просто великолепные сиськи. Теперь повернись боком. Держи
руки вверху. Очень хорошо. - Он сделал еще один снимок, затем подошел к
ней, положил руки ей на груди и поцеловал ее. Он ощутил вкус зубной пасты,
звериного здоровья и желания все усваивать. Обняв Руперта, Подж поцеловала
его так порывисто, что они чуть не упали.
- Успокойся, - прошептал он, - я еще не закончил.
Он расстегнул застежку на юбке. Юбка скользнула вниз. Подж
переступила через нее. Затем он снял с нее трусики. Мышино-коричневые
волосы на лобке были примяты и он вспушил их. Затем разгладил розовые
губы. Ее бедра влажно блестели.
- Хорошо, разведи ножки. Не стесняйся, дорогая. Ты выглядишь просто
фантастически. Теперь повернись спиной. Не напрягай задницу. Расслабься. -
Подж услышала еще два щелчка. Она ждала, прильнув к ребристой поверхности
дерева. У нее пересохло в горле, а сердце сильно стучало. Затем она
почувствовала прикосновение теплой руки к спине. Руперт даже не был
потный.
- Восхитительная попка, - сказал он мягко, скользя пальцем вдоль
щели, пока не погрузился в липкую теплоту между ее ног.
- О господи, ты самая желанная женщина, - сказал он. Его рука, как
зверек, роющий нору, все глубже погружалась между ее ног.
Он вспомнил вспышки раздражения Хилари, ее стерильные поцелуи, острые
зубы и царапающие руки. Он подумал о холодном отвращении Хелины и сравнил
их с восторженноблагодарной мягкостью Подж.
- А почему ты не снимаешь одежду? - спросила она, поворачиваясь и
страстно целуя его. Она неумело расстегнула молнию на джинсах и опустила
его трусы. Затем, опустившись на колени, она погрузила лицо в светлые
волосы его паха и стала посасывать член с таким же наслаждением, как дитя
сосет соску.
Спокойно, дорогая. Я не хочу еще заканчивать.
Когда он наклонился, чтобы снять брюки, она схватила фотоаппарат. -
Теперь я сфотографирую тебя.
Истерически хихикая, она сфотографировала его, когда он выпрямился, а
затем сняла его еще раз, когда он направился к ней полусмеясь,
полусердясь.
В следующее мгновение он поймал ее, опрокинул на траву, раздвинув ее
ноги, целуя влажные волосики на лобке. Она извивалась, затем напряглась,
задыхаясь от наслаждения, и закончила. - Так блаженно быстро, - подумал
Руперт. Совсем недавно, когда он был с Хилари, ему казалось, что она
заканчивает все позже, и позже. Он перевернулся, лег на спину и положил
Подж сверху, чувствуя ее мускулы так туго, но вместе с тем мягко сжимавшие
его; ее груди качались как расскачиваются праздничные шары, когда
открывается парадная дверь. Она действительно была великолепна.
Когда они закончили заниматься любовью, пресыщенные наслаждением до
изнеможения, солнце уже скрылось за ясенями. Подж поплескалась в речке,
распугав пескарей. Когда они шли домой по освещенной солнцем долине, он
выбирал семена травы из ее волос.
- Уже нет времени посмотреть на жеребенка Джемени, - сказал Руперт. -
Я должен ехать и брать призы на Хелтенхемской выставке цветов.
Во дворе их приветствовали Треси и Филлипс. - Только что звонила
миссис Кемпбелл-Блек из Лондона, - сказал Треси. - Я не мог найти Вас. Вы
ей перезвоните?
- Ходил на Дубовый луг фотографировать жеребенка Джемини, - холодно
ответил Руперт.
- Это интересно, - пробормотал Филлипс, сгорая от ревности. И
обратился к удаляющемуся Руперту: "На лугу травы было мало. И мы утром
перевели их на Длинный акр."
Двумя днями позже Руперт отправился в Роттердам. За день до того, как
он должен был возвратиться, Хелина поехала в Сиренчестер, чтобы сделать
кое-какие покупки, и в магазине столкнулась с Хилари, сварливо выбирающей
сыр для обеда, который она давала завтра вечером.
- Руперт приезжает завтра, не так ли? - Требовательно спросила она. -
Он, конечно, не самый желанный гость для моего обеда, всегда делает
консервативные замечания и засыпает на вечере. Но я достала 10 копченых
форелей и мне бы не хотелось, чтобы вносился беспорядок в количество
гостей.
Хелина вдруг обнаружила, что Хилари вызывает в ней все возрастающее
раздражение, и ответила, что о Руперте никогда ничего нельзя сказать
наверняка, но на 99% можно быть уверенной, что он появится завтра.
- Будем надеяться, что он придет завтра, сказала Хилари. - Нет
немного больше Дольчелата, пожалуйста.
С того момента, как они расстались в Черном лесу, Хилари осознала,
какое возбуждение Руперт вносил в ее скучную, однообразную жизнь и как
много она потеряла. Она должна его вернуть. Это будет очень жестоко, если
он не вернется завтра к вечеру.
Расставшись с Хилари, Хелина забежала в химическую лабораторию, чтобы
забрать кассеты с пленкой, которые она отдавала на проявку. Эти кассеты
она нашла на туалетном столике Руперта. В последний раз, когда он был
дома, он снимал Маркуса и Хелине не терпелось посмотреть фотографии.
Мистер Вайс, фотограф, куда-то вышел и не успел просмотреть и проверить
фотографии, как он это делал всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
тяжело колотилось.
- Каких лошадей ты возьмешь в Роттердам? - спросила она.
- Ты спрашивала меня об этом 5 минут тому назад. Ты сегодня
невнимательна, - сказал Руперт, посмеиваясь над ней. Когда они дошли до
конца тропинки, он взял ее за руку и повернул вправо.
- Джемини на Дубовом лугу, - быстро сказала Подж.
- Мы наведаемся к ней позже, - ответил Руперт. - У меня более
неотложные планы относительно тебя. - Он положил ей руку на талию, затем
его рука заскользила вверх и сжала ее грудь. - Очень неотложные. - Он
отпустил ее.
Они дошли до речки, протекавшейпо по долине, по обеим берегам которой
расстилались заливные луга. Здесь еще была зелень, берега речушки поросли
коричником и незабудками. Стоящие кружком ясени образовали шатер,
скрывающий их от солнца. С дороги Руперт и Подж не были видны.
- Что будет, если кто-то будит проходить по полям?
- Частная собственность. Я подам на него за нарушение границ частной
собственности. - Руперт поднял руку и отер пот с ее лица. - Я скучал по
тебе, Подж, - сказал он мягко. - Сними одежду.
В ее глазах промелькнуло сомнение, но она сняла оранжевую блузку и
показались ее груди, полные, острые, наклоненные вниз.
- Прислонись к дереву, - попросил Руперт, корректируя световую
установку фотоаппарата.
Инстинктивно Подж подняла руки, чтобы распустить волосы.
- Нет, пусть они будут связаны. Я хочу видеть выражение твоего лица.
- Но я не накрашена.
- Тебе идет. Подыми руки над головой и обопрись о ствол. Прекрасно.
Господи, у тебя просто великолепные сиськи. Теперь повернись боком. Держи
руки вверху. Очень хорошо. - Он сделал еще один снимок, затем подошел к
ней, положил руки ей на груди и поцеловал ее. Он ощутил вкус зубной пасты,
звериного здоровья и желания все усваивать. Обняв Руперта, Подж поцеловала
его так порывисто, что они чуть не упали.
- Успокойся, - прошептал он, - я еще не закончил.
Он расстегнул застежку на юбке. Юбка скользнула вниз. Подж
переступила через нее. Затем он снял с нее трусики. Мышино-коричневые
волосы на лобке были примяты и он вспушил их. Затем разгладил розовые
губы. Ее бедра влажно блестели.
- Хорошо, разведи ножки. Не стесняйся, дорогая. Ты выглядишь просто
фантастически. Теперь повернись спиной. Не напрягай задницу. Расслабься. -
Подж услышала еще два щелчка. Она ждала, прильнув к ребристой поверхности
дерева. У нее пересохло в горле, а сердце сильно стучало. Затем она
почувствовала прикосновение теплой руки к спине. Руперт даже не был
потный.
- Восхитительная попка, - сказал он мягко, скользя пальцем вдоль
щели, пока не погрузился в липкую теплоту между ее ног.
- О господи, ты самая желанная женщина, - сказал он. Его рука, как
зверек, роющий нору, все глубже погружалась между ее ног.
Он вспомнил вспышки раздражения Хилари, ее стерильные поцелуи, острые
зубы и царапающие руки. Он подумал о холодном отвращении Хелины и сравнил
их с восторженноблагодарной мягкостью Подж.
- А почему ты не снимаешь одежду? - спросила она, поворачиваясь и
страстно целуя его. Она неумело расстегнула молнию на джинсах и опустила
его трусы. Затем, опустившись на колени, она погрузила лицо в светлые
волосы его паха и стала посасывать член с таким же наслаждением, как дитя
сосет соску.
Спокойно, дорогая. Я не хочу еще заканчивать.
Когда он наклонился, чтобы снять брюки, она схватила фотоаппарат. -
Теперь я сфотографирую тебя.
Истерически хихикая, она сфотографировала его, когда он выпрямился, а
затем сняла его еще раз, когда он направился к ней полусмеясь,
полусердясь.
В следующее мгновение он поймал ее, опрокинул на траву, раздвинув ее
ноги, целуя влажные волосики на лобке. Она извивалась, затем напряглась,
задыхаясь от наслаждения, и закончила. - Так блаженно быстро, - подумал
Руперт. Совсем недавно, когда он был с Хилари, ему казалось, что она
заканчивает все позже, и позже. Он перевернулся, лег на спину и положил
Подж сверху, чувствуя ее мускулы так туго, но вместе с тем мягко сжимавшие
его; ее груди качались как расскачиваются праздничные шары, когда
открывается парадная дверь. Она действительно была великолепна.
Когда они закончили заниматься любовью, пресыщенные наслаждением до
изнеможения, солнце уже скрылось за ясенями. Подж поплескалась в речке,
распугав пескарей. Когда они шли домой по освещенной солнцем долине, он
выбирал семена травы из ее волос.
- Уже нет времени посмотреть на жеребенка Джемени, - сказал Руперт. -
Я должен ехать и брать призы на Хелтенхемской выставке цветов.
Во дворе их приветствовали Треси и Филлипс. - Только что звонила
миссис Кемпбелл-Блек из Лондона, - сказал Треси. - Я не мог найти Вас. Вы
ей перезвоните?
- Ходил на Дубовый луг фотографировать жеребенка Джемини, - холодно
ответил Руперт.
- Это интересно, - пробормотал Филлипс, сгорая от ревности. И
обратился к удаляющемуся Руперту: "На лугу травы было мало. И мы утром
перевели их на Длинный акр."
Двумя днями позже Руперт отправился в Роттердам. За день до того, как
он должен был возвратиться, Хелина поехала в Сиренчестер, чтобы сделать
кое-какие покупки, и в магазине столкнулась с Хилари, сварливо выбирающей
сыр для обеда, который она давала завтра вечером.
- Руперт приезжает завтра, не так ли? - Требовательно спросила она. -
Он, конечно, не самый желанный гость для моего обеда, всегда делает
консервативные замечания и засыпает на вечере. Но я достала 10 копченых
форелей и мне бы не хотелось, чтобы вносился беспорядок в количество
гостей.
Хелина вдруг обнаружила, что Хилари вызывает в ней все возрастающее
раздражение, и ответила, что о Руперте никогда ничего нельзя сказать
наверняка, но на 99% можно быть уверенной, что он появится завтра.
- Будем надеяться, что он придет завтра, сказала Хилари. - Нет
немного больше Дольчелата, пожалуйста.
С того момента, как они расстались в Черном лесу, Хилари осознала,
какое возбуждение Руперт вносил в ее скучную, однообразную жизнь и как
много она потеряла. Она должна его вернуть. Это будет очень жестоко, если
он не вернется завтра к вечеру.
Расставшись с Хилари, Хелина забежала в химическую лабораторию, чтобы
забрать кассеты с пленкой, которые она отдавала на проявку. Эти кассеты
она нашла на туалетном столике Руперта. В последний раз, когда он был
дома, он снимал Маркуса и Хелине не терпелось посмотреть фотографии.
Мистер Вайс, фотограф, куда-то вышел и не успел просмотреть и проверить
фотографии, как он это делал всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142