- Скажите это еще раз, - сказал теннисист, когда все рассмеялись.
Вскоре журналисты так и роились вокруг нее. Они пытались расспросить
ее про Билли и Дино, но Фен отвечала, что она замужем за своей карьерой и
не намерена разводиться. Она много выпила и с некоторым трудом добралась
до обеденной залы, хотя идти было недалеко. Она обнаружила, что ее место
за столом - между знаменитым футболистом, у которого были свтлые волосы с
искусственной завивкой и искусственый же загар, а звали его Гарри, и
олимпийским толкателем ядра, у которого мышцы рук грозили разорвать
пиджак, а живот нависал над столом. Толкатель ядра, к общему восторгу,
поднял Фен над головой, когда она пожаловалась, что ей не видно принцессу.
Поскольку многие из присутствующих были ограничены в своем рационе
той или иной диетой, первой перменой блюд были ветчина и дыня. Футболист
Гарри нашел это из ряда вон экстравагантным.
- У тебя есть приятель? - спросил он Фен.
- Нет.
- Понятно. Скачки как заменитель секса.
- Какое оригинальное мнение, - вежливо сказала Фен, делая из
несъеденного рулета шарики и швыряя их в Дадли.
- Так оно и есть на самом деле. Странно, наездницы обычно и сами -
как лошади, а ты нет.
- Что за чушь ты несешь, - сказал толкатель ядра.
- Почему бы тебе не поехать ко мне? - сказал футболист Гарри. - Жена
сейчас у матери. Я тебе понравлюсь больше, чем лошади.
- Ты так думаешь? - спросила Фен.
Вдруг зала взорвалась фотовспышками. Фотографы сгрудились вокруг
опоздавшего - высокого, загорелого, очень широкоплечего мужчины. На нем
была грязня куртка, темносиня рубашка, джинсы и спортивные тапочки. Он был
невероятно привлекателен грубой, естественной привлекательностью и явно не
был смущен те, что единственный из присутствующих одет неподходяще для
обеда. Самолет из Рима опоздал; у него не было времени переодеться.
При виде его толпа официанток, синхронно встрепенувшись, как в
какой-нибудь музыкальной комди, чуть не выронили массивные продолговатые
серебряные подносы с мясом, которое они разносили. Одна миловидная
брюнетка была так зачарована, что положила толкателю ядра пять ломтей
бифштекса, продолжая глязеть на новоприбывшего, словно в трансе. Другие
наперебой рванулись в кухню, и через несколько секунд новоприбывшему со
всех сторон протягивали подносы с ветчиной и дыней, общим чисолм шесть
штук, а также большие стаканы с ромом и "Бакарди". Стаканы он выстроил
перед собой в линию, хохоча без устали и демонстрируя прекрасные белые
большие зубы с несколькими золотыми коронками. На густую черную шерсть у
него на груди свисала золотая иконка со Святым Кристофером.
- Кто это? - спросил толкатель ядра.
- Энрико Манчини, - сказала Фен. - Самый быстрый человке на Земле.
- Да, ведет он себя именно так, - сказал Гарри с неодобрением. - Мне
не нравятся гонщики. Задирают нос, кук будто это невесть что - ездить и
ездить по кругу по той же самой дорожке.
Он выглядит грубее Руперта, подумала Фен, глядя как Энрико Манчини
перебрасывается шутками с парой телекомментаторов, но делает все с той же
самой уверенностью, что мир принадлежит ему. Теперь он быстро расправлялся
с ветчиной, рыская вокруг взглядом в поисках девочек-милашек или
закадычных приятелей.
- Отличный бифштекс, - сказала Фен. - И как им удатся так хорошо
приготовить мясо в таких количествах.
Она сделала большой глоток красного вина и, глянув через стол на
Энрико Манчини, обнаружили, что он смотрит на нее. О господи, да он на ней
дырки взглядом просверлит. Фен торопливо отвела взгляд, а через пять
секунд глянула снова. Он продолжал смотреть на нее невероятно пристально,
из-за вазы с желтыми хризантемами. Бифштекс потерял для Фен всю свою
привлекательность. Она снова хлебнула вина и поставила локоть на стол, но
он сосклознул, словно смазаный жиром. Когда Фен опять посмотрела на Энрико
Манчини, он отставил в сторону цветы и улыбался ей, лениво откинувшись на
спинку стула. Затем он послал ей воздушный поцелуй. Фен зардлась и поймала
себя на том, что улыбается в ответ.
- Ешь мясо, Фенелла, - сказал футболист, - иначе не попадешь в Лос
Анджелес.
- Спасибо, я наеась, - сказала Фен, откладывая ножи вилку.
- Жалко, если пропадет, - замеитил толкатель ядра, накалывая ломтики
бифштекса на вилку. Дадли Диплок нагнулся к Фен через стол, чтобы
поболтать, и принялся рассказывать длинную историю про полковника
Роксборо.
- Как замечательно, - сказала Фен через пять минут, когда ей стало
ясно, что нужно что-нибудь ответить.
- Я говорил, что с ним случился удар, - сказал Дадли.
- О господи, прошу прощения. Я не расслышала. С кем?
- С полковником Роксборо. Но врачи говорят, что он выкарабкается.
Фен смотрела, как Энрико Манчини пишет записку на обороте карточки со
своей фамилией, указывающей место за столом.
- По-моему, у тебя есть все шансы быть выбранной мисс вечера сегодня,
- сказал Дадли.
- Какое несчастье для семьи, - отозвалась Фен, думая, что они
продолжают обсуждать болезнь полковника Роксборо.
- Мисс вечера, Фен! Если так, то мы с тобой непременно должны будем
поговорить перед камерой сразу после. Удачи.
- Спасибо, Дадли, - сказала Фен.
Ее стакан снова был полон, кто-то поставил перед ней еще один, с
бренди, а брюнетка-официантка, с некоторым разочарованием, как показалось
Фен, протягивала ей карточку.
На обороте карточки с имнем Энрико Манчини он написал: "Вы уйдете со
мной после ужина?"
Фен подняла глаза. Энрико продолжал смотреть на нее с этой
всезнающей, многозначительной, очень уверенной улыбкой. Он поднял бровь.
Фен покачала головой, шепча одними губами:
- Не могу.
- Черный или белый, - сказала официантка.
- Белый, то есть нет, прошу прощения, я хотела сказать черный.
- Мне надо в туалет, - сказал футболист.
Фен отломила кисть замороженного винограда, завернула в бумажную
салфтку и клала в сумочку, чтобы отвезти Дарклис и Ире, когда
почувствоала, что кто-то провел теплой рукой вдоль ее спины, сладострастно
ощупывая позвоночник.
- Нет такого слова "не могу", - произнес хрипловатый голос с
итальянским акцентом и, повернувшись, Фен увидела Энрико, который занял
место футблиста.
У него были глаза цвета черной патоки и невероятно чувственный рот.
Интересно, подумала Фен со смешком, меняет ли он улыбку, как шины своего
гоночного автомобиля, когда она стирается от частых поцелуев?
- Почему ты смеешься? - мягко спросил он. - Я не нахожу тебя смешной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142