- Да и все равно они соврали бы.
Прикрой меня у люка левого борта. Я подниму крышку и поговорю с
помощником.
В этот миг на палубе раздался топот, и в каюту через пролом вошел
первый помощник с окровавленным лицом, волоча за собой матроса, из щеки у
которого торчало нечто вроде тонкой иголки.
- Почему ты оставил трюм? - спросил Слинур у первого. - Ты должен
быть внизу вместе с отрядом.
- Крысы устроили на нас засаду по пути в кормовой трюм, - выдохнул
помощник. - Каждая белая вела за собой несколько дюжин черных, некоторые
были вооружены на людской манер. Одна залезла на бимс и едва не выколола
мне мечом глаз. Две другие подпрыгнули и разбили наш фонарь. Двигаться
дальше в темноте было просто безумием. В моем отряде вряд ли найдется
человек без укусов или порезов. Я оставил людей охранять проход в трюм.
Они твердят, что их раны отравлены, и хотят заколотить люк.
- Чудовищное малодушие! - возопил Слинур. - Вы испортили мне ловушку,
в которой они все должны были погибнуть. Теперь все будет гораздо труднее.
Ах, трусы несчастные! Испугались крыс!
- Говорю же, они были вооружены! - запротестовал помощник и, выставив
вперед матроса, добавил: - Вот мое доказательство с копьецом в щеке.
- Не надо его вытаскивать, капитан, прошу вас, - принялся умолять
матрос, когда Слинур подошел поближе, чтобы рассмотреть его щеку. - Оно
тоже отравлено, я уверен.
- Стой спокойно, парень, - приказал Слинур. - И убери руки, я держу
эту штуку крепко. Кончик совсем неглубоко. Я проткну его вперед и выведу
наружу, чтобы зазубрины не цеплялись. Помощник, подержи-ка ему руки. Не
крути головой, сынок, а то будет еще больнее. Если оно отравлено, его тем
более нужно вытащить. Вот так!
Матрос взвизгнул. По его щеке потекла струйка крови.
- Вот уж поистине скверная иголка, - заметил Слинур, разглядывая
окровавленный кончик крошечного копья. - Но яда, кажется, не видать.
Помощник, осторожно отломи древко, а остальное вытяни вперед.
- А вот еще доказательство не из приятных, - сказал звездочет,
копавшийся в разбросанных вещах, и протянул Слинуру крошечный арбалет.
Слинур взял арбалет у него из рук. В тусклом свете свечи он отливал
голубоватым, глаза же шкипера с черными кругами под ними были похожи на
агаты.
- Вот ведь злыдни! - вскричал он. - Наверное, даже неплохо, что вы
попали в засаду. Теперь все будут снова ненавидеть и бояться крыс, как и
подобает морякам зерновоза. А сейчас вам следует по-быстрому расправиться
с крысами на "Каракатице" и тем самым искупить свою преступную глупость,
когда вы рукоплескали крысам и подбадривали их, совращенные с пути
истинного этой девицей в алом и подкупленные Мышеловом - человеком,
которому явно следовало бы дать другое имя.
Мышелов, все еще парализованный и слипающимися глазами наблюдавший за
Слинуром, вынужден был признать уместность последнего замечания.
- Прежде всего, - продолжал Слинур, - вытащите этих двух жуликов на
палубу. Привяжите их к мачте или поручням. Я не хочу, чтобы они угробили
мою победу, когда придут в себя.
- Может, мне открыть люк и выпустить стрелу-другую в кормовой трюм? -
предложил неугомонный звездочет.
- Ничего лучшего ты не мог придумать? - поинтересовался Слинур.
- Я, пожалуй, подзову гонгом галеру и зажгу красный сигнальный огонь,
- предложил помощник.
Несколько мгновений помолчав, шкипер ответил:
- Не надо. "Каракатица" должна в бою смыть с себя сегодняшний позор.
К тому же Льюкин - человек шалый и в общем-то неумеха. Пусть это останется
между нами, господа, но правда есть правда.
- Все же мы чувствовали бы себя спокойнее с галерой под боком, -
попробовал настоять на своем помощник. - Крысы, может, уже сейчас грызут
нам борта.
- Это вряд ли - ведь внизу их королева, - отозвался Слинур. - Нас
спасет лишь быстрота, а не корабли под боком. А теперь слушайте
внимательно. Охраняйте все выходы из трюма. Ни под каким видом не
открывайте люки. Поднимите всех свободных от вахты. Пусть у каждого будет
оружие. Всем до единого собраться на палубе. А теперь пошевеливайтесь!
Мышелов предпочел бы, чтобы Слинур произнес последнее слово с меньшей
горячностью: два матроса мгновенно схватили его за лодыжки и с сугубым
рвением потащили из развороченной каюты на палубу так, что голова его
только подпрыгивала. Правда, ударов он не ощущал, а только слышал.
На западе небо было сплошь усеяно звездами, на востоке над пеленой
тумана висела редкая дымка, сквозь которую светил месяц, похожий на
призрачную, неправильной формы лампу. Ветер немного утих, и "Каракатица"
плавно скользила по волнам.
Один из матросов прислонил Мышелова к грот-мачте, лицом к корме.
Другой принялся опутывать его веревкой. Когда Мышелов был привязан к мачте
в положении смирно, он почувствовал, что в горле у него защекотало, а язык
начинает оживать, однако решил пока молчать. Слинур был в таком
настроении, что мог повелеть вставить ему в рот кляп.
Вскоре Мышелова ждало новое развлечение: он наблюдал, как четверо
матросов вытаскивают из каюты Фафхрда и привязывают его к поручням левого
борта - горизонтально, головой к корме. Зрелище было довольно комичным,
тем более что Северянин не переставал при этом храпеть.
Матросы начали понемногу собираться на палубе; некоторые были бледны
и молчаливы, однако большинство переговаривались вполголоса. Копья и
абордажные сабли придали им смелости. Кое у кого в руках были сети и
острозубые рогатины. С большим мясницким ножом явился кок и принялся
поигрывать им перед носом у Мышелова:
- Ну что, чуть не помер от восхищения перед моим снотворным мясом?
Между тем Мышелов обнаружил, что уже может шевелить пальцами. Никому
не пришло в голову обезоружить его, однако Кошачий Коготь висел, к
сожалению, слишком высоко на левом боку, и Мышелов не мог не только
вытащить его из ножен, но даже прикоснуться к нему. Перебирая пальцами
подол своей туники, он вдруг нащупал сквозь материю небольшой предмет
круглой формы, который был с одного края тоньше, чем с другого. Зажав
через ткань его толстый край, он принялся царапать острым ребром тунику
изнутри.
Слинур вместе с офицерами вышел из каюты и тихонько начал отдавать
приказания матросам, немного отступившим к корме. До Мышелова донеслось:
- Кто обнаружит Хисвет или ее служанку, пусть убьет их не раздумывая.
Это не женщины, а оборотни, если не хуже. - Что еще говорил шкипер,
Мышелов не разобрал, лишь услышал последнее распоряжение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Прикрой меня у люка левого борта. Я подниму крышку и поговорю с
помощником.
В этот миг на палубе раздался топот, и в каюту через пролом вошел
первый помощник с окровавленным лицом, волоча за собой матроса, из щеки у
которого торчало нечто вроде тонкой иголки.
- Почему ты оставил трюм? - спросил Слинур у первого. - Ты должен
быть внизу вместе с отрядом.
- Крысы устроили на нас засаду по пути в кормовой трюм, - выдохнул
помощник. - Каждая белая вела за собой несколько дюжин черных, некоторые
были вооружены на людской манер. Одна залезла на бимс и едва не выколола
мне мечом глаз. Две другие подпрыгнули и разбили наш фонарь. Двигаться
дальше в темноте было просто безумием. В моем отряде вряд ли найдется
человек без укусов или порезов. Я оставил людей охранять проход в трюм.
Они твердят, что их раны отравлены, и хотят заколотить люк.
- Чудовищное малодушие! - возопил Слинур. - Вы испортили мне ловушку,
в которой они все должны были погибнуть. Теперь все будет гораздо труднее.
Ах, трусы несчастные! Испугались крыс!
- Говорю же, они были вооружены! - запротестовал помощник и, выставив
вперед матроса, добавил: - Вот мое доказательство с копьецом в щеке.
- Не надо его вытаскивать, капитан, прошу вас, - принялся умолять
матрос, когда Слинур подошел поближе, чтобы рассмотреть его щеку. - Оно
тоже отравлено, я уверен.
- Стой спокойно, парень, - приказал Слинур. - И убери руки, я держу
эту штуку крепко. Кончик совсем неглубоко. Я проткну его вперед и выведу
наружу, чтобы зазубрины не цеплялись. Помощник, подержи-ка ему руки. Не
крути головой, сынок, а то будет еще больнее. Если оно отравлено, его тем
более нужно вытащить. Вот так!
Матрос взвизгнул. По его щеке потекла струйка крови.
- Вот уж поистине скверная иголка, - заметил Слинур, разглядывая
окровавленный кончик крошечного копья. - Но яда, кажется, не видать.
Помощник, осторожно отломи древко, а остальное вытяни вперед.
- А вот еще доказательство не из приятных, - сказал звездочет,
копавшийся в разбросанных вещах, и протянул Слинуру крошечный арбалет.
Слинур взял арбалет у него из рук. В тусклом свете свечи он отливал
голубоватым, глаза же шкипера с черными кругами под ними были похожи на
агаты.
- Вот ведь злыдни! - вскричал он. - Наверное, даже неплохо, что вы
попали в засаду. Теперь все будут снова ненавидеть и бояться крыс, как и
подобает морякам зерновоза. А сейчас вам следует по-быстрому расправиться
с крысами на "Каракатице" и тем самым искупить свою преступную глупость,
когда вы рукоплескали крысам и подбадривали их, совращенные с пути
истинного этой девицей в алом и подкупленные Мышеловом - человеком,
которому явно следовало бы дать другое имя.
Мышелов, все еще парализованный и слипающимися глазами наблюдавший за
Слинуром, вынужден был признать уместность последнего замечания.
- Прежде всего, - продолжал Слинур, - вытащите этих двух жуликов на
палубу. Привяжите их к мачте или поручням. Я не хочу, чтобы они угробили
мою победу, когда придут в себя.
- Может, мне открыть люк и выпустить стрелу-другую в кормовой трюм? -
предложил неугомонный звездочет.
- Ничего лучшего ты не мог придумать? - поинтересовался Слинур.
- Я, пожалуй, подзову гонгом галеру и зажгу красный сигнальный огонь,
- предложил помощник.
Несколько мгновений помолчав, шкипер ответил:
- Не надо. "Каракатица" должна в бою смыть с себя сегодняшний позор.
К тому же Льюкин - человек шалый и в общем-то неумеха. Пусть это останется
между нами, господа, но правда есть правда.
- Все же мы чувствовали бы себя спокойнее с галерой под боком, -
попробовал настоять на своем помощник. - Крысы, может, уже сейчас грызут
нам борта.
- Это вряд ли - ведь внизу их королева, - отозвался Слинур. - Нас
спасет лишь быстрота, а не корабли под боком. А теперь слушайте
внимательно. Охраняйте все выходы из трюма. Ни под каким видом не
открывайте люки. Поднимите всех свободных от вахты. Пусть у каждого будет
оружие. Всем до единого собраться на палубе. А теперь пошевеливайтесь!
Мышелов предпочел бы, чтобы Слинур произнес последнее слово с меньшей
горячностью: два матроса мгновенно схватили его за лодыжки и с сугубым
рвением потащили из развороченной каюты на палубу так, что голова его
только подпрыгивала. Правда, ударов он не ощущал, а только слышал.
На западе небо было сплошь усеяно звездами, на востоке над пеленой
тумана висела редкая дымка, сквозь которую светил месяц, похожий на
призрачную, неправильной формы лампу. Ветер немного утих, и "Каракатица"
плавно скользила по волнам.
Один из матросов прислонил Мышелова к грот-мачте, лицом к корме.
Другой принялся опутывать его веревкой. Когда Мышелов был привязан к мачте
в положении смирно, он почувствовал, что в горле у него защекотало, а язык
начинает оживать, однако решил пока молчать. Слинур был в таком
настроении, что мог повелеть вставить ему в рот кляп.
Вскоре Мышелова ждало новое развлечение: он наблюдал, как четверо
матросов вытаскивают из каюты Фафхрда и привязывают его к поручням левого
борта - горизонтально, головой к корме. Зрелище было довольно комичным,
тем более что Северянин не переставал при этом храпеть.
Матросы начали понемногу собираться на палубе; некоторые были бледны
и молчаливы, однако большинство переговаривались вполголоса. Копья и
абордажные сабли придали им смелости. Кое у кого в руках были сети и
острозубые рогатины. С большим мясницким ножом явился кок и принялся
поигрывать им перед носом у Мышелова:
- Ну что, чуть не помер от восхищения перед моим снотворным мясом?
Между тем Мышелов обнаружил, что уже может шевелить пальцами. Никому
не пришло в голову обезоружить его, однако Кошачий Коготь висел, к
сожалению, слишком высоко на левом боку, и Мышелов не мог не только
вытащить его из ножен, но даже прикоснуться к нему. Перебирая пальцами
подол своей туники, он вдруг нащупал сквозь материю небольшой предмет
круглой формы, который был с одного края тоньше, чем с другого. Зажав
через ткань его толстый край, он принялся царапать острым ребром тунику
изнутри.
Слинур вместе с офицерами вышел из каюты и тихонько начал отдавать
приказания матросам, немного отступившим к корме. До Мышелова донеслось:
- Кто обнаружит Хисвет или ее служанку, пусть убьет их не раздумывая.
Это не женщины, а оборотни, если не хуже. - Что еще говорил шкипер,
Мышелов не разобрал, лишь услышал последнее распоряжение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79