Конечно,
не обошлось без преждевременных вылазок, как, например, на Серебряной
улице, и без задержек в тех местах, где в последний момент норы были
обнаружены и блокированы людьми, но в общем и целом атака началась везде в
одно и то же время.
Первыми на Верхний Ланкмар были брошены дикие дивизии передвигавшихся
на четвереньках воинов, яростная кавалерия без всадников - крысы-варвары
из зловонных туннелей и канализационных труб, проложенных под ланкмарскими
трущобами, грызуны, которым были практически неизвестны блага цивилизации
и которые в большинстве своем разговаривали на ломаном ланкмарском,
помогая себе писком и визгом. Многие из них дрались лишь с помощью зубов и
когтей, как самые примитивные существа. С ними наверх отправились также
берсерки и группы специального назначения.
Затем двинулись убийцы-одиночки, а также поджигатели со своими
факелами, смолами и маслами - использование огня в качестве оружия, что
доселе никогда не практиковалось, было частью генерального плана, хотя при
этом самые верхние крысиные ходы и подвергались опасности. Однако
специалисты подсчитали, что победа будет одержана достаточно быстро, чтобы
успеть заставить людей потушить пожары.
И последними шли закованные в броню вооруженные крысы, все на задних
лапах, кроме тех, кто нес на себе снаряды и части легких орудий, которые
должны были быть собраны уже на поверхности.
Предыдущие набеги производились почти исключительно через норы в
подвалах и на первых этажах, через уличные водостоки и так далее. Но эта
ночная атака велась, где только это было возможно, через ходы, шедшие до
верхних этажей и даже мансард, и люди, захваченные врасплох в помещениях,
которые считали безопасными, в панике устремлялись на улицы.
На сей раз все было не так, как в последние дни и ночи, когда крысы
захлестывали город черными потоками и волнами. В эту ночь они проникали в
дома черным дождем, стекали живыми струями с казавшихся прочными стен,
принося с собой смятение и ужас. Тут и там, в основном под самыми крышами,
начались пожары.
Крысы объявились почти во всех ланкмарских храмах и даже утлых
часовенках на улице Богов и обратили молящихся в бегство, так что вскоре
эту широкую магистраль заполонили людские толпы, обезумевшие от ужаса,
боящиеся войти в темные улицы и отважившиеся организовать лишь два-три
небольших очага сопротивления.
В Южных казармах, в зале с высокими окнами, где всегда проводились
собрания, Олегний Мингологубец, брызжа слюной, громким, но дрожащим
голосом разглагольствовал перед усталой аудиторией, которая согласно
обычаю оставила оружие при входе - в прежние времена ланкмарские солдаты
славились тем, что могли и покалечить чем-то раздражающего их или просто
утомительного оратора. Когда главнокомандующий провозгласил: "Вы сразились
с черным бегемотом и левиафаном, вы выстояли против минголов и мерфианцев,
вы опрокинули ощетинившимися копьями каре царя Кримакса и обратили в
бегство его закованных в броню слонов, так неужто же вы испугаетесь
мерзких грызунов, которые..." - высоко в черных стенах открылись восемь
больших нор, и из этих грозных бойниц замаскированная арбалетная
артиллерия дала залп по возбужденному престарелому генералу. Пять жужжащих
снарядов угодили в цель, причем один - прямо в горло, и Олегний, жутко
хрипя, свалился с трибуны.
После этого арбалетный огонь был перенесен на потрясенных и
оцепеневших солдат, некоторые из них принялись аплодировать кончине
Олегния, словно это была карнавальная интермедия. Из других высоко
расположенных нор был открыт уже настоящий огонь снарядами из белого
фосфора и горящими промасленными тряпочными шариками со смолой в середине,
а из золотых нор у пола в зал потекли струи выдуваемого мехами ядовитого
газа, собранного в клоаках.
Солдаты и стражи порядка бросились к дверям, но оказалось, что те
заперты снаружи - это было одно из самых потрясающих достижений ударных
групп, которое стало возможным благодаря тому, что власти Ланкмара в свое
время приняли меры, обеспечивающие возможность в случае мятежа перебить
всех солдат. Офицеры и несколько рядовых, тайком пронесшие оружие в зал,
попытались открыть ответный огонь по норам, но попасть по ним было
нелегко, да и большая часть собравшихся, кашляя и крича, так же беспомощно
метались по залу, как и люди на улице Богов, более обеспокоенные вонючими
испарениями и дымом от появившегося кое-где пламени, нежели опасностью
настоящего пожара.
Между тем черный котенок распластался на бочке неподалеку от
зернохранилищ и смотрел на идущих мимо вооруженных крыс. Зверек дрожал от
страха, но его тянула все дальше в город какая-то таинственная сила,
которой он не понимал, но не мог противостоять.
В маленькой комнатке, помещавшейся на верхнем этаже дома Хисвина,
двери и ставни были крепко заперты изнутри, так что сторонний наблюдатель,
случись он здесь, очень бы удивился, как это можно было осуществить, когда
в комнате никого нет.
Воздух в комнате несколько отравляла одна-единственная толстая свеча,
горевшая голубоватым пламенем. Мебели тут не было, зато были шесть широких
углублений в выложенном плиткой полу. Три из них заполняла густая
розоватая жидкость, по которой то и дело пробегала легкая рябь. Вокруг
каждой розовой лужи была каемка черной пыли, которая с жидкостью не
смешивалась. Вдоль одной из стен тянулись полки с маленькими флакончиками:
белые стояли у самого пола, черные повыше.
На уровне пола отворилась крошечная дверца, и из нее молча вышли
Хисвин, Хисвет и Фрикс. Взяв в руки по белому флакону, они подошли к
углублениям с розоватой жидкостью и безбоязненно вступили в нее. Черная
пыль и розоватая жидкость замедлили их движение, но не остановили его
вовсе. От коленей вступивших в жидкость расходились вязкие волны. Вскоре
все трое оказались посреди углубления, каждый своего, по бедра в розоватой
жиже. Затем каждый осушил свой флакон.
Несколько мгновений ничего не происходило, лишь в слабом свете свечи
разбегалась по жиже мелкая рябь.
Но вот фигуры начали постепенно расти, а уровень жидкости в
углублениях - уменьшаться. Через дюжину ударов сердца и жижа и пыль
исчезли; в комнате стояли Хисвин, Хисвет и Фрикс - нормального
человеческого роста, совершенно сухие, в черной одежде.
Хисвин снял засов со ставен окна, которое выходило на улицу Богов,
широко распахнул их, сделал глубокий вдох, быстро и осторожно выглянул на
улицу и, ссутулившись, повернулся к девушкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
не обошлось без преждевременных вылазок, как, например, на Серебряной
улице, и без задержек в тех местах, где в последний момент норы были
обнаружены и блокированы людьми, но в общем и целом атака началась везде в
одно и то же время.
Первыми на Верхний Ланкмар были брошены дикие дивизии передвигавшихся
на четвереньках воинов, яростная кавалерия без всадников - крысы-варвары
из зловонных туннелей и канализационных труб, проложенных под ланкмарскими
трущобами, грызуны, которым были практически неизвестны блага цивилизации
и которые в большинстве своем разговаривали на ломаном ланкмарском,
помогая себе писком и визгом. Многие из них дрались лишь с помощью зубов и
когтей, как самые примитивные существа. С ними наверх отправились также
берсерки и группы специального назначения.
Затем двинулись убийцы-одиночки, а также поджигатели со своими
факелами, смолами и маслами - использование огня в качестве оружия, что
доселе никогда не практиковалось, было частью генерального плана, хотя при
этом самые верхние крысиные ходы и подвергались опасности. Однако
специалисты подсчитали, что победа будет одержана достаточно быстро, чтобы
успеть заставить людей потушить пожары.
И последними шли закованные в броню вооруженные крысы, все на задних
лапах, кроме тех, кто нес на себе снаряды и части легких орудий, которые
должны были быть собраны уже на поверхности.
Предыдущие набеги производились почти исключительно через норы в
подвалах и на первых этажах, через уличные водостоки и так далее. Но эта
ночная атака велась, где только это было возможно, через ходы, шедшие до
верхних этажей и даже мансард, и люди, захваченные врасплох в помещениях,
которые считали безопасными, в панике устремлялись на улицы.
На сей раз все было не так, как в последние дни и ночи, когда крысы
захлестывали город черными потоками и волнами. В эту ночь они проникали в
дома черным дождем, стекали живыми струями с казавшихся прочными стен,
принося с собой смятение и ужас. Тут и там, в основном под самыми крышами,
начались пожары.
Крысы объявились почти во всех ланкмарских храмах и даже утлых
часовенках на улице Богов и обратили молящихся в бегство, так что вскоре
эту широкую магистраль заполонили людские толпы, обезумевшие от ужаса,
боящиеся войти в темные улицы и отважившиеся организовать лишь два-три
небольших очага сопротивления.
В Южных казармах, в зале с высокими окнами, где всегда проводились
собрания, Олегний Мингологубец, брызжа слюной, громким, но дрожащим
голосом разглагольствовал перед усталой аудиторией, которая согласно
обычаю оставила оружие при входе - в прежние времена ланкмарские солдаты
славились тем, что могли и покалечить чем-то раздражающего их или просто
утомительного оратора. Когда главнокомандующий провозгласил: "Вы сразились
с черным бегемотом и левиафаном, вы выстояли против минголов и мерфианцев,
вы опрокинули ощетинившимися копьями каре царя Кримакса и обратили в
бегство его закованных в броню слонов, так неужто же вы испугаетесь
мерзких грызунов, которые..." - высоко в черных стенах открылись восемь
больших нор, и из этих грозных бойниц замаскированная арбалетная
артиллерия дала залп по возбужденному престарелому генералу. Пять жужжащих
снарядов угодили в цель, причем один - прямо в горло, и Олегний, жутко
хрипя, свалился с трибуны.
После этого арбалетный огонь был перенесен на потрясенных и
оцепеневших солдат, некоторые из них принялись аплодировать кончине
Олегния, словно это была карнавальная интермедия. Из других высоко
расположенных нор был открыт уже настоящий огонь снарядами из белого
фосфора и горящими промасленными тряпочными шариками со смолой в середине,
а из золотых нор у пола в зал потекли струи выдуваемого мехами ядовитого
газа, собранного в клоаках.
Солдаты и стражи порядка бросились к дверям, но оказалось, что те
заперты снаружи - это было одно из самых потрясающих достижений ударных
групп, которое стало возможным благодаря тому, что власти Ланкмара в свое
время приняли меры, обеспечивающие возможность в случае мятежа перебить
всех солдат. Офицеры и несколько рядовых, тайком пронесшие оружие в зал,
попытались открыть ответный огонь по норам, но попасть по ним было
нелегко, да и большая часть собравшихся, кашляя и крича, так же беспомощно
метались по залу, как и люди на улице Богов, более обеспокоенные вонючими
испарениями и дымом от появившегося кое-где пламени, нежели опасностью
настоящего пожара.
Между тем черный котенок распластался на бочке неподалеку от
зернохранилищ и смотрел на идущих мимо вооруженных крыс. Зверек дрожал от
страха, но его тянула все дальше в город какая-то таинственная сила,
которой он не понимал, но не мог противостоять.
В маленькой комнатке, помещавшейся на верхнем этаже дома Хисвина,
двери и ставни были крепко заперты изнутри, так что сторонний наблюдатель,
случись он здесь, очень бы удивился, как это можно было осуществить, когда
в комнате никого нет.
Воздух в комнате несколько отравляла одна-единственная толстая свеча,
горевшая голубоватым пламенем. Мебели тут не было, зато были шесть широких
углублений в выложенном плиткой полу. Три из них заполняла густая
розоватая жидкость, по которой то и дело пробегала легкая рябь. Вокруг
каждой розовой лужи была каемка черной пыли, которая с жидкостью не
смешивалась. Вдоль одной из стен тянулись полки с маленькими флакончиками:
белые стояли у самого пола, черные повыше.
На уровне пола отворилась крошечная дверца, и из нее молча вышли
Хисвин, Хисвет и Фрикс. Взяв в руки по белому флакону, они подошли к
углублениям с розоватой жидкостью и безбоязненно вступили в нее. Черная
пыль и розоватая жидкость замедлили их движение, но не остановили его
вовсе. От коленей вступивших в жидкость расходились вязкие волны. Вскоре
все трое оказались посреди углубления, каждый своего, по бедра в розоватой
жиже. Затем каждый осушил свой флакон.
Несколько мгновений ничего не происходило, лишь в слабом свете свечи
разбегалась по жиже мелкая рябь.
Но вот фигуры начали постепенно расти, а уровень жидкости в
углублениях - уменьшаться. Через дюжину ударов сердца и жижа и пыль
исчезли; в комнате стояли Хисвин, Хисвет и Фрикс - нормального
человеческого роста, совершенно сухие, в черной одежде.
Хисвин снял засов со ставен окна, которое выходило на улицу Богов,
широко распахнул их, сделал глубокий вдох, быстро и осторожно выглянул на
улицу и, ссутулившись, повернулся к девушкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79