Неуловимым
движением Мышелов приставил кончик Скальпеля к его тощей шее.
- Отзови с улиц своих крыс, лорд Незаметный, или ты умрешь! - заявил
он.
- Не буду! - выкрикнул Хисвин, тщетно пытаясь отбить кинжалом
Скальпель. Потом, немного опомнившись, добавил: - Даже если б и захотел,
то не смог бы.
Мышелов, знавший по заседанию Совета, что это правда, задумался.
Элакерия, увидев, что осталась нагой, сдернула с золотого ложа легкое
покрывало и завернулась в него, но тут же приоткрыла край ткани и стала
любоваться своим стройным новым телом.
Фрикс продолжала улыбаться возбужденно, но вместе с тем и сдержанно,
словно наблюдая за ходом пьесы из зрительного зала.
У Глипкерио, изо всех сил вцепившегося в витую колонну между
освещенной свечами частью комнаты и залитым луной балконом, снова начались
сильные конвульсии. Его узкое лицо между периодическими судорогами
представляло собой олицетворение ужаса и нервного истощения.
Хисвет закричала:
- Мой серый возлюбленный, убей же этого старого дурака, моего отца!
Убей Глина и остальных тоже, если только не хочешь взять Фрикс себе в
наложницы. А потом правь Верхним и Нижним Ланкмаром, а я тебе охотно
помогу. Ты выиграл, мой миленький. Я признаю свое поражение. Я буду самой
покорной из твоих рабынь и лишь надеюсь, что когда-нибудь стану
любимейшей.
И столько звенящей искренности было в ее голосе, такими сладкими и
нежными были ее обещания, что, несмотря на ее прежние предательства и
жестокость, несмотря на убийственную холодность ее слов, Мышелов
почувствовал сильное искушение послушаться Хисвет. Он смотрел на нее -
лицо у нее было как у игрока, который поставил на кон все, - и тут на него
бросился Хисвин.
Мышелов отбил его кинжал и отступил на два шага, досадуя на то, что
позволил себя отвлечь. Хисвин продолжал отчаянно на него наскакивать и
угомонился только тогда, когда кончик Скальпеля уперся в его опухшее от
брани горло.
- Сдержи обещание и покажи свою отвагу, - крикнула Хисвет Мышелову. -
Убей его!
Хисвин начал осыпать бранью и ее тоже.
Впоследствии Мышелов так никогда и не мог сказать, что бы он стал
делать дальше, поскольку ближайшие к нему голубые занавески раздернулись и
появились Скви и Грист: оба человеческого роста, оба без масок и с
обнаженными мечами в руках, оба надменные, полные ледяной решимости и
грозные - сливки крысиной аристократии.
Ни слова не говоря, Скви шагнул вперед и наставил кончик меча на
Мышелова. Грист так быстро последовал его примеру, что невозможно было
сказать: подражал он товарищу по оружию или действовал по собственному
почину. Из-за их спин вынырнули две крысы с мечами и в зеленых мундирах и
встали по бокам. А уже из-за их спин появились три копейщика, тоже
человеческого роста, как и остальные; двое из них заняли место в дальнем
конце залы, а третий направился к золоченому ложу, рядом с которым стояли
Хисвет и Фрикс.
Поднеся руку к тощей шее, Хисвин справился с изумлением и, указывая
на дочь, повелительно прохрипел:
- Убейте ее тоже!
Приближавшийся к ложу копейщик послушно взял свое оружие наизготовку
и бросился на девушку. Когда широкое волнистое лезвие оказалось рядом с
Хисвет, Фрикс бросилась на копье и вцепилась руками в его древко.
Наконечник копья пронесся в пальце от Хисвет, и Фрикс упала. Копейщик
отдернул копье и уже занес его над лежавшей на полу Фрикс, но Скви
закричал:
- Стой! Не убивать пока никого, кроме этого в сером! Вперед!
Копейщик послушно повернулся и направил оружие на Мышелова.
Фрикс поднялась с пола и стала наблюдать за развитием событий, шепнув
мимоходом Хисвет:
- Это уже третий раз, дорогая госпожа.
Мышелов хотел было нырнуть с балкона вниз, но вместо этого бросился в
дальний конец залы. Вероятно, это была ошибка. У находившихся там дверей
располагались два копейщика, а наступавшие Мышелову на пятки стражники с
мечами не давали ему возможности увернуться от копий, убить их обладателей
и выскочить в дверь. Поэтому он нырнул за массивный стол и, неожиданно
развернувшись, легко ранил одного из стражников в зеленом, который
выскочил вперед. Но тот отпрыгнул назад, и Мышелов оказался лицом к лицу с
четырьмя крысами с мечами и двумя копейщиками - и очень возможно, со
смертью тоже, вынужден был признать Мышелов, заметив, с какой уверенностью
Скви руководит атакой. И тут началось: косой удар, прыжок, еще удар,
выпад, отбив удар ногой по столу - нужно атаковать Скви, - выпад, отбив,
ответный укол, защита, отход, но Скви разгадал этот маневр, поэтому: косой
удар, прыжок, выпад в прыжке, снова прыжок, удар спиной о стену, выпад -
нужно что-то предпринять, причем как можно скорее!
Внезапно краем глаза Мышелов увидел, как голова одной из крыс,
отделившись от туловища, отлетела в сторону, и услышал радостный и очень
знакомый вопль.
Это был Фафхрд: ворвавшись в залу, он обезглавил копейщика, стоявшего
чуть позади, как бы в резерве, и с тыла набросился на других.
По знаку Скви две крысы с мечами и два копейщика развернулись, но
последние немного замешкались со своим длинным и неуклюжим оружием. Фафхрд
отрубил наконечник одного из копий, потом голову его обладателя, отбил
удар второго копья, ткнул мечом в горло державшей его крысы, после чего
занялся двумя стражниками с мечами, а Скви и Грист тем временем с
удвоенной яростью налетели на Мышелова. Их длинные оскаленные морды со
вздыбившейся щетиной и торчащими резцами, громадные глаза, метавшие черные
и голубые молнии, казались такими же грозными, как и проворные их мечи;
впрочем, Фафхрду тоже приходилось нелегко.
При появлении Фафхрда, Глипкерио очень тихо заявил сам себе: "Нет,
этого мне больше не вынести", выскочил на крыльцо, взобрался по серебряной
лесенке и нырнул в люк серого веретенообразного аппарата. Своим весом
сюзерен нарушил его неустойчивое равновесие, и корабль начал медленно
сползать вниз по медному желобу. Высунувшись из люка, Глипкерио воскликнул
уже чуть громче:
- Прощай, мир! Всего тебе хорошего, Невон! Я отправляюсь на поиски
более счастливой вселенной. О Ланкмар, ты еще обо мне пожалеешь! Восплачь,
о великий город!
Серый аппарат скользил по желобу все быстрее и быстрее. Сюзерен влез
внутрь и захлопнул за собой крышку люка. С тихим печальным всплеском
снаряд скрылся в темных, рябых от лунных отблесков водах.
Лишь Элакерия и Фрикс, чьи глаза и уши не упускали ничего, заметили
отбытие Глипкерио и услышали его прощальные слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
движением Мышелов приставил кончик Скальпеля к его тощей шее.
- Отзови с улиц своих крыс, лорд Незаметный, или ты умрешь! - заявил
он.
- Не буду! - выкрикнул Хисвин, тщетно пытаясь отбить кинжалом
Скальпель. Потом, немного опомнившись, добавил: - Даже если б и захотел,
то не смог бы.
Мышелов, знавший по заседанию Совета, что это правда, задумался.
Элакерия, увидев, что осталась нагой, сдернула с золотого ложа легкое
покрывало и завернулась в него, но тут же приоткрыла край ткани и стала
любоваться своим стройным новым телом.
Фрикс продолжала улыбаться возбужденно, но вместе с тем и сдержанно,
словно наблюдая за ходом пьесы из зрительного зала.
У Глипкерио, изо всех сил вцепившегося в витую колонну между
освещенной свечами частью комнаты и залитым луной балконом, снова начались
сильные конвульсии. Его узкое лицо между периодическими судорогами
представляло собой олицетворение ужаса и нервного истощения.
Хисвет закричала:
- Мой серый возлюбленный, убей же этого старого дурака, моего отца!
Убей Глина и остальных тоже, если только не хочешь взять Фрикс себе в
наложницы. А потом правь Верхним и Нижним Ланкмаром, а я тебе охотно
помогу. Ты выиграл, мой миленький. Я признаю свое поражение. Я буду самой
покорной из твоих рабынь и лишь надеюсь, что когда-нибудь стану
любимейшей.
И столько звенящей искренности было в ее голосе, такими сладкими и
нежными были ее обещания, что, несмотря на ее прежние предательства и
жестокость, несмотря на убийственную холодность ее слов, Мышелов
почувствовал сильное искушение послушаться Хисвет. Он смотрел на нее -
лицо у нее было как у игрока, который поставил на кон все, - и тут на него
бросился Хисвин.
Мышелов отбил его кинжал и отступил на два шага, досадуя на то, что
позволил себя отвлечь. Хисвин продолжал отчаянно на него наскакивать и
угомонился только тогда, когда кончик Скальпеля уперся в его опухшее от
брани горло.
- Сдержи обещание и покажи свою отвагу, - крикнула Хисвет Мышелову. -
Убей его!
Хисвин начал осыпать бранью и ее тоже.
Впоследствии Мышелов так никогда и не мог сказать, что бы он стал
делать дальше, поскольку ближайшие к нему голубые занавески раздернулись и
появились Скви и Грист: оба человеческого роста, оба без масок и с
обнаженными мечами в руках, оба надменные, полные ледяной решимости и
грозные - сливки крысиной аристократии.
Ни слова не говоря, Скви шагнул вперед и наставил кончик меча на
Мышелова. Грист так быстро последовал его примеру, что невозможно было
сказать: подражал он товарищу по оружию или действовал по собственному
почину. Из-за их спин вынырнули две крысы с мечами и в зеленых мундирах и
встали по бокам. А уже из-за их спин появились три копейщика, тоже
человеческого роста, как и остальные; двое из них заняли место в дальнем
конце залы, а третий направился к золоченому ложу, рядом с которым стояли
Хисвет и Фрикс.
Поднеся руку к тощей шее, Хисвин справился с изумлением и, указывая
на дочь, повелительно прохрипел:
- Убейте ее тоже!
Приближавшийся к ложу копейщик послушно взял свое оружие наизготовку
и бросился на девушку. Когда широкое волнистое лезвие оказалось рядом с
Хисвет, Фрикс бросилась на копье и вцепилась руками в его древко.
Наконечник копья пронесся в пальце от Хисвет, и Фрикс упала. Копейщик
отдернул копье и уже занес его над лежавшей на полу Фрикс, но Скви
закричал:
- Стой! Не убивать пока никого, кроме этого в сером! Вперед!
Копейщик послушно повернулся и направил оружие на Мышелова.
Фрикс поднялась с пола и стала наблюдать за развитием событий, шепнув
мимоходом Хисвет:
- Это уже третий раз, дорогая госпожа.
Мышелов хотел было нырнуть с балкона вниз, но вместо этого бросился в
дальний конец залы. Вероятно, это была ошибка. У находившихся там дверей
располагались два копейщика, а наступавшие Мышелову на пятки стражники с
мечами не давали ему возможности увернуться от копий, убить их обладателей
и выскочить в дверь. Поэтому он нырнул за массивный стол и, неожиданно
развернувшись, легко ранил одного из стражников в зеленом, который
выскочил вперед. Но тот отпрыгнул назад, и Мышелов оказался лицом к лицу с
четырьмя крысами с мечами и двумя копейщиками - и очень возможно, со
смертью тоже, вынужден был признать Мышелов, заметив, с какой уверенностью
Скви руководит атакой. И тут началось: косой удар, прыжок, еще удар,
выпад, отбив удар ногой по столу - нужно атаковать Скви, - выпад, отбив,
ответный укол, защита, отход, но Скви разгадал этот маневр, поэтому: косой
удар, прыжок, выпад в прыжке, снова прыжок, удар спиной о стену, выпад -
нужно что-то предпринять, причем как можно скорее!
Внезапно краем глаза Мышелов увидел, как голова одной из крыс,
отделившись от туловища, отлетела в сторону, и услышал радостный и очень
знакомый вопль.
Это был Фафхрд: ворвавшись в залу, он обезглавил копейщика, стоявшего
чуть позади, как бы в резерве, и с тыла набросился на других.
По знаку Скви две крысы с мечами и два копейщика развернулись, но
последние немного замешкались со своим длинным и неуклюжим оружием. Фафхрд
отрубил наконечник одного из копий, потом голову его обладателя, отбил
удар второго копья, ткнул мечом в горло державшей его крысы, после чего
занялся двумя стражниками с мечами, а Скви и Грист тем временем с
удвоенной яростью налетели на Мышелова. Их длинные оскаленные морды со
вздыбившейся щетиной и торчащими резцами, громадные глаза, метавшие черные
и голубые молнии, казались такими же грозными, как и проворные их мечи;
впрочем, Фафхрду тоже приходилось нелегко.
При появлении Фафхрда, Глипкерио очень тихо заявил сам себе: "Нет,
этого мне больше не вынести", выскочил на крыльцо, взобрался по серебряной
лесенке и нырнул в люк серого веретенообразного аппарата. Своим весом
сюзерен нарушил его неустойчивое равновесие, и корабль начал медленно
сползать вниз по медному желобу. Высунувшись из люка, Глипкерио воскликнул
уже чуть громче:
- Прощай, мир! Всего тебе хорошего, Невон! Я отправляюсь на поиски
более счастливой вселенной. О Ланкмар, ты еще обо мне пожалеешь! Восплачь,
о великий город!
Серый аппарат скользил по желобу все быстрее и быстрее. Сюзерен влез
внутрь и захлопнул за собой крышку люка. С тихим печальным всплеском
снаряд скрылся в темных, рябых от лунных отблесков водах.
Лишь Элакерия и Фрикс, чьи глаза и уши не упускали ничего, заметили
отбытие Глипкерио и услышали его прощальные слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79