Нет,
можешь не отвечать, но прежде чем я стану тебе помогать, ты должен
подарить мне шесть волосков из твоей чудесной головки. Учти, я прошу об
этом не просто так.
Мышелов начал было как сумасшедший что-то ей объяснять, но тут же
передумал, отхватил Скальпелем клок волос и положил его в громадную,
изборожденную глубокими морщинами, блестящую ладонь девушки, на которой
они казались тонкими, как у младенца, только немного длиннее и темнее.
Девушка порывисто встала, подошла к ночному столику и бросила волосы
в ночное питье Глипкерио. Затем отряхнула над кубком ладони и огляделась
по сторонам. Самым подходящим для цели, которую имел в виду Мышелов, ей
показался золотой ларец с неоправленными драгоценными камнями. Она
подтащила его и поставила перед невидимой дверцей, поверив Мышелову на
слово относительно ее точного месторасположения.
- Это задержит их хоть ненадолго, - проговорил он, алчно запоминая на
будущее радужные камни величиной с его кулак, - но лучше бы ты принесла
и...
Снова опустившись на колени, Рита с некоторой тоской в голосе
спросила:
- Неужто ты никогда не будешь опять большим?
- Да не тряси ты пол! Конечно, буду! Через час или даже раньше, если
верить моему игривому и коварному колдуну. А теперь, Рита, пока я
одеваюсь, принеси, пожалуйста...
В двери мелодично лязгнул ключ, тихо стукнул засов. Мышелов
почувствовал, что взмыл в воздух, нырнул вместе с Ритой на мягкую
пружинистую белую постель, и на него опустилась белая, чуть просвечивающая
простыня.
Большая дверь отворилась.
Огромная рука чуть не сплющила Мышелова под простыней; он хотел было
запротестовать, но услышал шепот Риты, похожий на рокот прибоя:
- Не вспучивай простыню. Что бы ни произошло, сиди тихо и ради твоей
собственной жизни не высовывайся.
В этот миг боевой трубой загремел голос, и Мышелов порадовался, что
простыня хоть немного его приглушает:
- Мерзкая девчонка забралась ко мне в постель! Какая гадость! Мне
дурно! Вина! Ой! Кр-р-р-х-х! - Послышался громовой хрип, звуки рвоты,
плевки, после них - снова боевая труба, уже тише, словно через фланель, но
еще более яростно: - Эта чертова вонючая шлюха бросила мне в питье волосы!
Исполосуй ее, Саманда, чтобы она стала похожа на бамбуковую ширму! Хлещи
ее, пока она не оближет мне все ноги и не перецелует на них все пальцы,
моля о пощаде!
Затем послышался другой голос, загремевший, как дюжина гигантских
литавр, и чуть не разорвавший тонкие, как листики сусального золота,
барабанные перепонки Мышелова:
- Охотно, мой господинчик. И не волнуйся, я закончу, только когда ты
велишь. Ну что, девка, сама вылезешь или мне выгнать тебя оттуда плеткой?
Рита сжалась в изголовье постели и начала отползать от этого голоса.
Мышелов стал карабкаться вслед за ней, хотя матрас качался под ним, как
белая корабельная палуба в шторм, простыня лежала на голове, словно
плотная пелена тумана. Внезапно туман куда-то делся, словно сдутый
волшебным ветром, и над Мышеловом склонилось громадное, красно-черное
двойное солнце: одно было лицом Саманды, побагровевшим от гнева и
горячительных напитков, другое - громадным узлом ее черных волос с
торчащими из них булавками. И у этого солнца был черный хвост - занесенная
для удара плетка экономки.
Мышелов бросился к ней через развороченную постель, размахивая
Скальпелем и не выпуская из другой руки серый сверток с одеждой.
Нацеленная на Риту плетка изменила направление и со свистом
устремилась прямо на Мышелова. Он изо всех сил подпрыгнул, плетка
драконьим хвостом пронеслась под его босыми пятками, и свист тут же стих.
Приземлившись и каким-то чудом удержавшись на ногах, Мышелов снова прыгнул
в сторону Саманды, уколол ее Скальпелем в скрытую под черным платьем
огромную коленную чашечку и соскочил на пол.
Сверкнув, словно вороненая молния, громадный боевой топор вонзился в
пол рядом с Мышеловом с таким грохотом, что у того лязгнули зубы. Это
Глипкерио с невероятным проворством схватил со стойки легкий топорик и на
удивление точно метнул его.
Мышелов нырнул под кровать, бросился в сторону того, что
представлялось ему низким, темным и широким портиком и, выскочив с другой
стороны, быстро обежал вокруг ножки кровати и замахнулся мечом, целя
Глипкерио в лодыжку.
Однако перерезать сюзерену сухожилие Мышелову не удалось: монарх
неожиданно повернулся. Немножко прихрамывая, Саманда подошла к Глипкерио.
Гигантский топор и плетка снова были занесены над головой Мышелова.
С истерическим, но радостным воплем, который чуть было не разнес в
клочки барабанные перепонки Мышелова, Рита швырнула в них хрустальную
бутыль с вином. Никого не задев, та просвистела между головами Глипкерио и
Саманды, но их остолбенение, быть может, спасло Мышелову жизнь.
А между тем золотой ларец с драгоценностями под шум и суматоху начал
мало-помалу отодвигаться от стены. Наконец дверца приоткрылась настолько,
что в нее уже могла проскользнуть крыса, и появился Грист во главе
вооруженного отряда, состоявшего из двух крыс в зеленых мундирах и масках
и трех копейщиков в вороненых шлемах и кольчугах, но без масок.
Совершенно обалдевший Глипкерио бросился к двери, за ним - Саманда,
но уже чуть медленнее; под ее могучей поступью пол затрясся, словно
началось землетрясение.
Горя желанием вступить в битву и с облегчением увидев перед собой
неприятеля одного с ним роста, Мышелов встал в позицию, прикрывшись, как
щитом, свертком с одеждой, и бесстрашно прокричал:
- Приди и встреть свою гибель, Грист!
Но в тот же миг он почувствовал, что снова взлетает к груди Риты с
быстротой, от которой у него похолодело внутри.
- Опусти меня вниз! Опусти сейчас же! - завопил он, все еще
охваченный воинственным пылом, но тщетно: опьяневшая девушка выбежала с
ним из комнаты и захлопнула за собой дверь, переломив при этом крысиное
копье и еще раз причинив боль барабанным перепонкам Мышелова.
Через несколько мгновений из комнаты выскочили Саманда и Глипкерио и
побежали в сторону голубевших в конце коридора широких штор, но Рита
выбрала другой путь: она летела к кухне и помещениям для слуг, и Мышелов
волей-неволей летел вместе с ней, изо всех сил сжимая сверток с одеждой и
бесполезный меч, тщетно издавая протестующие вопли и плача от бессильного
гнева.
Генеральный штурм Верхнего Ланкмара крысы начали одновременно, за
полчаса до полуночи, используя для этого в основном золотые норы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
можешь не отвечать, но прежде чем я стану тебе помогать, ты должен
подарить мне шесть волосков из твоей чудесной головки. Учти, я прошу об
этом не просто так.
Мышелов начал было как сумасшедший что-то ей объяснять, но тут же
передумал, отхватил Скальпелем клок волос и положил его в громадную,
изборожденную глубокими морщинами, блестящую ладонь девушки, на которой
они казались тонкими, как у младенца, только немного длиннее и темнее.
Девушка порывисто встала, подошла к ночному столику и бросила волосы
в ночное питье Глипкерио. Затем отряхнула над кубком ладони и огляделась
по сторонам. Самым подходящим для цели, которую имел в виду Мышелов, ей
показался золотой ларец с неоправленными драгоценными камнями. Она
подтащила его и поставила перед невидимой дверцей, поверив Мышелову на
слово относительно ее точного месторасположения.
- Это задержит их хоть ненадолго, - проговорил он, алчно запоминая на
будущее радужные камни величиной с его кулак, - но лучше бы ты принесла
и...
Снова опустившись на колени, Рита с некоторой тоской в голосе
спросила:
- Неужто ты никогда не будешь опять большим?
- Да не тряси ты пол! Конечно, буду! Через час или даже раньше, если
верить моему игривому и коварному колдуну. А теперь, Рита, пока я
одеваюсь, принеси, пожалуйста...
В двери мелодично лязгнул ключ, тихо стукнул засов. Мышелов
почувствовал, что взмыл в воздух, нырнул вместе с Ритой на мягкую
пружинистую белую постель, и на него опустилась белая, чуть просвечивающая
простыня.
Большая дверь отворилась.
Огромная рука чуть не сплющила Мышелова под простыней; он хотел было
запротестовать, но услышал шепот Риты, похожий на рокот прибоя:
- Не вспучивай простыню. Что бы ни произошло, сиди тихо и ради твоей
собственной жизни не высовывайся.
В этот миг боевой трубой загремел голос, и Мышелов порадовался, что
простыня хоть немного его приглушает:
- Мерзкая девчонка забралась ко мне в постель! Какая гадость! Мне
дурно! Вина! Ой! Кр-р-р-х-х! - Послышался громовой хрип, звуки рвоты,
плевки, после них - снова боевая труба, уже тише, словно через фланель, но
еще более яростно: - Эта чертова вонючая шлюха бросила мне в питье волосы!
Исполосуй ее, Саманда, чтобы она стала похожа на бамбуковую ширму! Хлещи
ее, пока она не оближет мне все ноги и не перецелует на них все пальцы,
моля о пощаде!
Затем послышался другой голос, загремевший, как дюжина гигантских
литавр, и чуть не разорвавший тонкие, как листики сусального золота,
барабанные перепонки Мышелова:
- Охотно, мой господинчик. И не волнуйся, я закончу, только когда ты
велишь. Ну что, девка, сама вылезешь или мне выгнать тебя оттуда плеткой?
Рита сжалась в изголовье постели и начала отползать от этого голоса.
Мышелов стал карабкаться вслед за ней, хотя матрас качался под ним, как
белая корабельная палуба в шторм, простыня лежала на голове, словно
плотная пелена тумана. Внезапно туман куда-то делся, словно сдутый
волшебным ветром, и над Мышеловом склонилось громадное, красно-черное
двойное солнце: одно было лицом Саманды, побагровевшим от гнева и
горячительных напитков, другое - громадным узлом ее черных волос с
торчащими из них булавками. И у этого солнца был черный хвост - занесенная
для удара плетка экономки.
Мышелов бросился к ней через развороченную постель, размахивая
Скальпелем и не выпуская из другой руки серый сверток с одеждой.
Нацеленная на Риту плетка изменила направление и со свистом
устремилась прямо на Мышелова. Он изо всех сил подпрыгнул, плетка
драконьим хвостом пронеслась под его босыми пятками, и свист тут же стих.
Приземлившись и каким-то чудом удержавшись на ногах, Мышелов снова прыгнул
в сторону Саманды, уколол ее Скальпелем в скрытую под черным платьем
огромную коленную чашечку и соскочил на пол.
Сверкнув, словно вороненая молния, громадный боевой топор вонзился в
пол рядом с Мышеловом с таким грохотом, что у того лязгнули зубы. Это
Глипкерио с невероятным проворством схватил со стойки легкий топорик и на
удивление точно метнул его.
Мышелов нырнул под кровать, бросился в сторону того, что
представлялось ему низким, темным и широким портиком и, выскочив с другой
стороны, быстро обежал вокруг ножки кровати и замахнулся мечом, целя
Глипкерио в лодыжку.
Однако перерезать сюзерену сухожилие Мышелову не удалось: монарх
неожиданно повернулся. Немножко прихрамывая, Саманда подошла к Глипкерио.
Гигантский топор и плетка снова были занесены над головой Мышелова.
С истерическим, но радостным воплем, который чуть было не разнес в
клочки барабанные перепонки Мышелова, Рита швырнула в них хрустальную
бутыль с вином. Никого не задев, та просвистела между головами Глипкерио и
Саманды, но их остолбенение, быть может, спасло Мышелову жизнь.
А между тем золотой ларец с драгоценностями под шум и суматоху начал
мало-помалу отодвигаться от стены. Наконец дверца приоткрылась настолько,
что в нее уже могла проскользнуть крыса, и появился Грист во главе
вооруженного отряда, состоявшего из двух крыс в зеленых мундирах и масках
и трех копейщиков в вороненых шлемах и кольчугах, но без масок.
Совершенно обалдевший Глипкерио бросился к двери, за ним - Саманда,
но уже чуть медленнее; под ее могучей поступью пол затрясся, словно
началось землетрясение.
Горя желанием вступить в битву и с облегчением увидев перед собой
неприятеля одного с ним роста, Мышелов встал в позицию, прикрывшись, как
щитом, свертком с одеждой, и бесстрашно прокричал:
- Приди и встреть свою гибель, Грист!
Но в тот же миг он почувствовал, что снова взлетает к груди Риты с
быстротой, от которой у него похолодело внутри.
- Опусти меня вниз! Опусти сейчас же! - завопил он, все еще
охваченный воинственным пылом, но тщетно: опьяневшая девушка выбежала с
ним из комнаты и захлопнула за собой дверь, переломив при этом крысиное
копье и еще раз причинив боль барабанным перепонкам Мышелова.
Через несколько мгновений из комнаты выскочили Саманда и Глипкерио и
побежали в сторону голубевших в конце коридора широких штор, но Рита
выбрала другой путь: она летела к кухне и помещениям для слуг, и Мышелов
волей-неволей летел вместе с ней, изо всех сил сжимая сверток с одеждой и
бесполезный меч, тщетно издавая протестующие вопли и плача от бессильного
гнева.
Генеральный штурм Верхнего Ланкмара крысы начали одновременно, за
полчаса до полуночи, используя для этого в основном золотые норы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79