Затем к
востоку и к западу от нас снова запели соловьи, четыре или пять из них,
безразличные к битвам людей и имеющие на это полное право.
Сорем немного пришел в себя и с усилием сел, прислонившись спиной к
можжевеловому дереву. Я не знал, каких возможностей они достигали после
жреческой подготовки в храмах на южной окраине города. Мог ли он залечить
свои собственные раны? Рана на руке, которую я ему нанес, еще кровоточила,
рукав был алым от крови. Поразив последнего из носивших черные плащи своей
силой, он и сам упал полумертвым. С некоторым удивлением я осознал, что не
чувствую слабости, как раньше, когда я пользовался Силой для того, чтобы
разоружать своих противников, а не для того, чтобы убивать их. Кажется, в
гуманности я превзошел сам себя.
Я подошел к Сорему, а он сказал:
- Должно быть, какой-нибудь бог над нами смеется.
- Какой-нибудь бог всегда смеется. Одного того, что ты в них веришь,
достаточно, чтобы они смеялись.
- Что теперь? - спросил он.
- Если можешь, залечи свою рану, если нет, то давай я это сделаю.
- Сможешь? - спросил он и чуть улыбнулся. Я видел, что он не может
сам себе помочь, и, положив свою ладонь на его руку, стал смотреть, как
затягивается и обновляется кожа, пока под ржавым от крови рукавом остался
только крошечный голубоватый шрамик. Некоторое время он смотрел на него, а
затем сказал: - Признаю, что я только ученик, а Вазкор - мэтр среди магов.
Но ты озадачил меня. Почему же ты не убил меня за такое количество золота?
Конечно, им нельзя было доверять, но с такими талантами тебе нечего
опасаться черных убийц. Спасибо за то, что помог, но почему ты это сделал?
- Почему бы и нет? - спросил я. - Я не хочу твоей смерти. Не
следовало и оценивать меня столь поспешно, как быка на рынке, и уж тем
более фальшивыми деньгами.
- За мной могут охотиться и другие. Я задолжал Баснурмону свою жизнь.
Если не хочешь впутываться в придворные дела, лучше уйди и оставь меня.
- Считай, что я впутался. Сам ты едва ли сможешь отбиться от этих
стервятников. А жрецы не научили тебя лечить раны?
- Кое-чему, - и он прикрыл глаза, затуманенные от слабости. - Но
другому легче научиться. Ты же знаешь, что проще наносить вред, чем
лечить.
Я положил руки ему на плечи и наполнил его целительной силой,
чувствуя, как она изливается, не ослабляя меня.
Отношения между нами переменились. Он, как и я, увидел, что вражда
двух коршунов, которые встретились в небе и считали, что их главное дело -
борьба, обернулась дымом, который уже рассеялся.
Я показал ему мешок с фальшивым золотом.
- Ну, а теперь расскажи мне, кто такой этот подлец Баснурмон, почему
он охотится за тобой и хочет сделать меня бесплатным простофилей?
- Да, - сказал он медленно, - это я должен тебе рассказать. -
Чувствуя, как силы возвращаются к нему и немного удивляясь такому быстрому
выздоровлению, он не сразу собрался с мыслями. Оплывающие факелы освещали
опустевшее место дуэли и разбросанные трупы. Он посмотрел на них и сказал:
- Ты знаешь, что мой отец - император из династии Храгонов. Я зачат от его
семени и ношу его титул, но нас ничего, кроме этого, не связывает. Он
женился на моей матери, когда она была совсем юной. Она была его первой
женой. Они состояли в двоюродном родстве, и оба принадлежали к династии
Храгонов, но она была так же горда, как и он, а ему не нравилась ее
гордость. Не нравится она ему и сейчас. После меня у них не было детей. Я
думаю, это она позаботилась, чтобы не было. Потом он удалил ее и выбрал
себе другую жену, чтобы сделать ее Императрицей Лилий. Она принадлежит не
к королевскому роду, а к одному из жреческих семейств. Эта сука родила ему
трех мальчиков. Сейчас он и с ней не живет, но она по-прежнему остается
при нем, действуя как сводня, подбирая ему мальчиков и девочек, которые
едва научились ходить. Из двух императриц моя мать - изгнанная жена -
считается второй. Меня он лишил прав в пользу первого сына от своей второй
жены, этот сын Баснурмон и считается наследником. Вот и камень
преткновения. Весь город знает, что с обеих сторон - и по мужской и по
женской линии - я чистокровный потомок Храгона, масрийского завоевателя.
Баснурмон только по отцу считается Храгоном, его мать из семьи священников
- не в счет. Он этим озабочен. Всю мою жизнь вокруг меня плетутся
заговоры. В Цитадели среди джердов я в большей безопасности, чем в
императорском Малиновом дворце. Предполагаю, что, услышав о нашей дуэли,
Баснурмон тоже захотел сказать свое слово. Он думал, что сегодня ночью ему
удастся навсегда от меня избавиться. Поле Льва - хорошо известное место
дуэлей, и для его собак не составило труда найти меня здесь. А я был так
глуп, что об этом даже не подумал.
- А если он узнает, что не избавился от тебя?
- Я не знаю, Вазкор. Он никогда не действовал столь открыто. Сегодня
он многим рискнул, и ему не понравится, что он проиграл. А что касается
императора, он опять посмотрит на это сквозь пальцы.
За нашими спинами послышалось бренчание сбруи и кольчуг, и между
деревьев показались наездники с закрытыми масрийскими фонарями. Сорем
улыбнулся.
- Судя по звуку, это Яшлом и еще кто-нибудь из моего джерда. Они
опоздали на пару минут, если, конечно, это не за тобой. Как бы то ни было,
нас в безопасности доставят в Цитадель.
Группа солдат натянула поводья, и первый из них позвал Сорема. Даже
за шпионами следят шпионы, и эти солдаты должны были помешать людям
Баснурмона, хотя, как заметил Сорем, они явились слишком поздно. Они
осмотрели мертвых и подобрали своих. Капитан Яшлом привел белую лошадь
Сорема, и он, вежливый и полный благодарности, предложил ее мне.
Я поблагодарил его и сказал, что не хочу нарушать масрийские законы и
ездить на белой лошади, и добавил, что я вполне могу сам добраться до
города и, как он мог заметить, в силах себя защитить. Мне к тому же не
очень хотелось возвращаться домой в сопровождении военного эскорта, я
слишком увяз в интригах и заговорах Небесного города, и мне это не
понравилось.
Сорем кивнул, видимо, поняв мое решение. Он отвел меня с сторону и
сказал:
- Я жив благодаря тебе. Мы встретились, как враги, но с этим
покончено. Я не забуду, что ты сделал этой ночью. - Он протянул руку,
которую я пожал на масрийский манер. Затем он вскочил на лошадь и уехал со
своими людьми в Цитадель, к сомнительной безопасности. Завтра она услышит,
эта синеглазая императрица, что он выжил благодаря мне.
Я не боялся, что из темноты появятся еще какие-нибудь враги, и,
поднявшись вверх по склону к святилищу неизвестной богини, сел там, чтобы
подумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
востоку и к западу от нас снова запели соловьи, четыре или пять из них,
безразличные к битвам людей и имеющие на это полное право.
Сорем немного пришел в себя и с усилием сел, прислонившись спиной к
можжевеловому дереву. Я не знал, каких возможностей они достигали после
жреческой подготовки в храмах на южной окраине города. Мог ли он залечить
свои собственные раны? Рана на руке, которую я ему нанес, еще кровоточила,
рукав был алым от крови. Поразив последнего из носивших черные плащи своей
силой, он и сам упал полумертвым. С некоторым удивлением я осознал, что не
чувствую слабости, как раньше, когда я пользовался Силой для того, чтобы
разоружать своих противников, а не для того, чтобы убивать их. Кажется, в
гуманности я превзошел сам себя.
Я подошел к Сорему, а он сказал:
- Должно быть, какой-нибудь бог над нами смеется.
- Какой-нибудь бог всегда смеется. Одного того, что ты в них веришь,
достаточно, чтобы они смеялись.
- Что теперь? - спросил он.
- Если можешь, залечи свою рану, если нет, то давай я это сделаю.
- Сможешь? - спросил он и чуть улыбнулся. Я видел, что он не может
сам себе помочь, и, положив свою ладонь на его руку, стал смотреть, как
затягивается и обновляется кожа, пока под ржавым от крови рукавом остался
только крошечный голубоватый шрамик. Некоторое время он смотрел на него, а
затем сказал: - Признаю, что я только ученик, а Вазкор - мэтр среди магов.
Но ты озадачил меня. Почему же ты не убил меня за такое количество золота?
Конечно, им нельзя было доверять, но с такими талантами тебе нечего
опасаться черных убийц. Спасибо за то, что помог, но почему ты это сделал?
- Почему бы и нет? - спросил я. - Я не хочу твоей смерти. Не
следовало и оценивать меня столь поспешно, как быка на рынке, и уж тем
более фальшивыми деньгами.
- За мной могут охотиться и другие. Я задолжал Баснурмону свою жизнь.
Если не хочешь впутываться в придворные дела, лучше уйди и оставь меня.
- Считай, что я впутался. Сам ты едва ли сможешь отбиться от этих
стервятников. А жрецы не научили тебя лечить раны?
- Кое-чему, - и он прикрыл глаза, затуманенные от слабости. - Но
другому легче научиться. Ты же знаешь, что проще наносить вред, чем
лечить.
Я положил руки ему на плечи и наполнил его целительной силой,
чувствуя, как она изливается, не ослабляя меня.
Отношения между нами переменились. Он, как и я, увидел, что вражда
двух коршунов, которые встретились в небе и считали, что их главное дело -
борьба, обернулась дымом, который уже рассеялся.
Я показал ему мешок с фальшивым золотом.
- Ну, а теперь расскажи мне, кто такой этот подлец Баснурмон, почему
он охотится за тобой и хочет сделать меня бесплатным простофилей?
- Да, - сказал он медленно, - это я должен тебе рассказать. -
Чувствуя, как силы возвращаются к нему и немного удивляясь такому быстрому
выздоровлению, он не сразу собрался с мыслями. Оплывающие факелы освещали
опустевшее место дуэли и разбросанные трупы. Он посмотрел на них и сказал:
- Ты знаешь, что мой отец - император из династии Храгонов. Я зачат от его
семени и ношу его титул, но нас ничего, кроме этого, не связывает. Он
женился на моей матери, когда она была совсем юной. Она была его первой
женой. Они состояли в двоюродном родстве, и оба принадлежали к династии
Храгонов, но она была так же горда, как и он, а ему не нравилась ее
гордость. Не нравится она ему и сейчас. После меня у них не было детей. Я
думаю, это она позаботилась, чтобы не было. Потом он удалил ее и выбрал
себе другую жену, чтобы сделать ее Императрицей Лилий. Она принадлежит не
к королевскому роду, а к одному из жреческих семейств. Эта сука родила ему
трех мальчиков. Сейчас он и с ней не живет, но она по-прежнему остается
при нем, действуя как сводня, подбирая ему мальчиков и девочек, которые
едва научились ходить. Из двух императриц моя мать - изгнанная жена -
считается второй. Меня он лишил прав в пользу первого сына от своей второй
жены, этот сын Баснурмон и считается наследником. Вот и камень
преткновения. Весь город знает, что с обеих сторон - и по мужской и по
женской линии - я чистокровный потомок Храгона, масрийского завоевателя.
Баснурмон только по отцу считается Храгоном, его мать из семьи священников
- не в счет. Он этим озабочен. Всю мою жизнь вокруг меня плетутся
заговоры. В Цитадели среди джердов я в большей безопасности, чем в
императорском Малиновом дворце. Предполагаю, что, услышав о нашей дуэли,
Баснурмон тоже захотел сказать свое слово. Он думал, что сегодня ночью ему
удастся навсегда от меня избавиться. Поле Льва - хорошо известное место
дуэлей, и для его собак не составило труда найти меня здесь. А я был так
глуп, что об этом даже не подумал.
- А если он узнает, что не избавился от тебя?
- Я не знаю, Вазкор. Он никогда не действовал столь открыто. Сегодня
он многим рискнул, и ему не понравится, что он проиграл. А что касается
императора, он опять посмотрит на это сквозь пальцы.
За нашими спинами послышалось бренчание сбруи и кольчуг, и между
деревьев показались наездники с закрытыми масрийскими фонарями. Сорем
улыбнулся.
- Судя по звуку, это Яшлом и еще кто-нибудь из моего джерда. Они
опоздали на пару минут, если, конечно, это не за тобой. Как бы то ни было,
нас в безопасности доставят в Цитадель.
Группа солдат натянула поводья, и первый из них позвал Сорема. Даже
за шпионами следят шпионы, и эти солдаты должны были помешать людям
Баснурмона, хотя, как заметил Сорем, они явились слишком поздно. Они
осмотрели мертвых и подобрали своих. Капитан Яшлом привел белую лошадь
Сорема, и он, вежливый и полный благодарности, предложил ее мне.
Я поблагодарил его и сказал, что не хочу нарушать масрийские законы и
ездить на белой лошади, и добавил, что я вполне могу сам добраться до
города и, как он мог заметить, в силах себя защитить. Мне к тому же не
очень хотелось возвращаться домой в сопровождении военного эскорта, я
слишком увяз в интригах и заговорах Небесного города, и мне это не
понравилось.
Сорем кивнул, видимо, поняв мое решение. Он отвел меня с сторону и
сказал:
- Я жив благодаря тебе. Мы встретились, как враги, но с этим
покончено. Я не забуду, что ты сделал этой ночью. - Он протянул руку,
которую я пожал на масрийский манер. Затем он вскочил на лошадь и уехал со
своими людьми в Цитадель, к сомнительной безопасности. Завтра она услышит,
эта синеглазая императрица, что он выжил благодаря мне.
Я не боялся, что из темноты появятся еще какие-нибудь враги, и,
поднявшись вверх по склону к святилищу неизвестной богини, сел там, чтобы
подумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105