Им никогда не приходилось так бушевать, тем более при людях. В
конце концов я позволил им опуститься на снег.
В тот момент, когда я отвернулся, последний разряд ударил мне в
спину. Я догадался, что он был послан старшей девушкой, больше остальных
преуспевшей в медицине. Не оборачиваясь, я сказал:
- Ладно, милочка. Вы достаточно удивили меня. Но больше не пытайтесь.
После этого наступил мир.
Что до деревенских, то они в ужасе шарахнулись от меня. Я пошатнул их
легенды, и их лица были возмущены и неприветливы. Мужчина с исцеленным
глазом сидел у костра и вливал в себя пиво, он не обращал на меня
внимания, как в масрийском предании, когда празднующим велели не обращать
внимания на Смерть, сидящую среди них.
Итак, когда я поднял руку, кое-кто из людей задрожал и закричал,
вообразив, что теперь на них обрушится еще больше зла.
Я сказал:
- Если вы останетесь, я исцелю вас.
Какая-то женщина выкрикнула среди рева толпы:
- Ты из них - избранный богиней?
- Нет, мадам, - сказал я, - и над слепым я не насмехаюсь.
- Ну, тогда, - сказала она, - у меня здесь больной мальчик. Можно я
принесу его к тебе?
- Принеси его, - сказал я.
Женщине позволили произвести эксперимент для всех. Она принесла ко
мне мальчика с болезнью легких. Он кашлял кровью и не мог идти сам. В одно
мгновение я вылечил его и после этого, видя, что я говорил не просто так,
другие стали подходить ко мне.
Позади, в темной ночи, как раз за факелами неподвижно стояли
лекторрас, как пять белых деревьев, вросших корнями в серебристую грязь.
Я подумал, когда болячки и болезни исчезали под моими руками: "И вот
я снова здесь, у этих ржавых ворот". Тем не менее, я был рад этому. Думаю,
я редко буду стремиться исцелять, но это восхитительное явление, и по
правде я, в конце концов, благодарен за это и понимаю, что поднялось во
мне из семян чужого безразличия и зубоскальства.
А затем, подняв через какое-то время голову, я обнаружил, что толпа
отхлынула и неподалеку ждала, но не исцеления.
Шестая лекторрас, девушка, и одна.
Свою накидку, голубовато-черную, как небо и море ночью, она
придерживала рукой, на узком запястье которой виднелся браслет из зеленого
полированного камня. Ее волосы были белы, как свет луны, а лицо достаточно
красивым, чтобы пронзить насквозь мои чресла, как сладкая музыка во сне.
Я пристально оглядел ее. Она выглядела на год или около того старше,
чем другие - лет девятнадцать. Однако ее взгляд был как удар ножа. Она
вонзила его в меня, затем в белых детей, державшихся у меня за спиной.
- Рессаверн. - Я услышал, как старший юноша позвал ее. - Рессаверн,
тебя здесь не было, и он...
- Я видела, что он сделал и что произошло до того. - Она перевела
взгляд на меня. Хотя она была молода, моложе, чем я, тем не менее в ее
глазах светился ум. Казалось, если бы она захотела, то могла бы читать
меня, как магический кристалл.
- Ты - Зерван, - сказала она.
- Я - Зерван. Она приказала тебе ожидать меня?
- Она? - эта Рессаверн спросила меня так, как спросил Мазлек.
- Ваша богиня Карраказ.
- Она не богиня, а только женщина, обладающая Силой, - сказала
девушка. - С твоей Силой тоже надо считаться.
- Да уж надеюсь.
- О, ты можешь надеяться, - сказала девушка.
Она направилась ко мне. Моя кровь забурлила. Глядя на нее, как будто
склонившись над бездной света, я подумал: "Из всего племени лекторрас она
стоит ближе всех к старой повелительнице. И это близость Силы сияет на ней
как фосфор". Когда она шла, свет факелов играл в ее волосах, и я мог
видеть сквозь черную науку линию ее грудей, узкую, как у танцовщицы, талию
и стройные ноги. Зеленый камешек лекторрас сверкал над переносицей. Она
вскинула голову, чтобы посмотреть на меня.
- Ты ищешь Карраказ уже довольно давно, - сказала она.
- И ты, Рессаверн, отведешь меня к ней.
- Будет лучше, если ты пойдешь туда один.
- Она что, угрожает мне, старая карга с горы?
- Нет. Она не желает тебе зла.
- Это мило с ее стороны. Я не могу обещать ей того же.
Ее дыхание несло запах цветов, а рот был цвета зимнего восхода.
Ресницы, как темные серебряные лезвия, не порхали при ее прямом взгляде.
Эти ужасные глаза молодой ведьмы выливали на меня голую и бескомпромиссную
правду. Она не лгала, чтобы покрыть обман. Здесь была все ясно: она не
щадила ни себя, ни других и не принимала пощады. На одно мгновение я
попытался представить на ее месте точенность Демиздор, очарование
Малмиранет. Но красота всех красивых женщин, которых я знал, угасла перед
ней, как лампада.
Чтобы испытать себя, я опустил руку ей на плечо.
При прикосновении через меня прошел удар электричества, как самой
Силы, и, очевидно, через нее тоже, так что на миг бездна ее глаз
затуманилась.
И тогда я подумал о себе, что я, дурак, искал родственников среди
других. Вот моя родная, родная кровь. Дочь Карраказ. Рессаверн была моей
сестрой.
4
Я пришел сюда в поисках гадюшника, запустил в него руку, а вместо
этого обнаружил, что здесь растут цветы, и прохладное вино плещется в
кубке, и на темном небосклоне восходит солнце. И тогда я подумал: "Это еще
одна уловка, чтобы отбить у меня жажду мести. Охотничий пес забывает запах
медведя, когда весной вместо этого нападает на след волчицы. Она хочет,
чтобы я покатался на ее белой кобылице и забыл обо всем остальном".
Рессаверн. Моя сестра.
Я мог бы вспомнить, например, дочь Пейюана, черноволосую, синеглазую
Хвенит и ее страстное обожание брата как мужчины, и все мое естество
засвербило. И теперь у меня был тот же случай: похотливое желание моей
сестры, моральная сторона этого, кровосмешение - проклятое и неподходящее
слово - все выскользнуло из меня с легкостью дыма. У меня не было довода,
чтобы пересилить себя.
Возможно она прочитала эти раздумья в моих глазах, потому что ее
собственные затуманились, стали почти непроницаемыми, как будто она
прислушивалась к каким-то пугающим ее словам внутри себя.
Карраказ послала ее ко мне, однако не предупредила о таком исходе.
Тогда снова получалось, что это было только частью сценария, грезой,
заманившей меня в ловушку. Теперь толпа смертных отхлынула к своим
повозкам, а лекторрас крадучись приблизились к Рессаверн. Они держались
перед ней с явным благоговением. Несомненно, Карраказ сделала ее, первую
среди первых, их наставницей и посредницей между ними и богами.
Она отвернулась от меня и сказала им:
- В вас течет кровь Потерянной Расы, и вы стали как они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
конце концов я позволил им опуститься на снег.
В тот момент, когда я отвернулся, последний разряд ударил мне в
спину. Я догадался, что он был послан старшей девушкой, больше остальных
преуспевшей в медицине. Не оборачиваясь, я сказал:
- Ладно, милочка. Вы достаточно удивили меня. Но больше не пытайтесь.
После этого наступил мир.
Что до деревенских, то они в ужасе шарахнулись от меня. Я пошатнул их
легенды, и их лица были возмущены и неприветливы. Мужчина с исцеленным
глазом сидел у костра и вливал в себя пиво, он не обращал на меня
внимания, как в масрийском предании, когда празднующим велели не обращать
внимания на Смерть, сидящую среди них.
Итак, когда я поднял руку, кое-кто из людей задрожал и закричал,
вообразив, что теперь на них обрушится еще больше зла.
Я сказал:
- Если вы останетесь, я исцелю вас.
Какая-то женщина выкрикнула среди рева толпы:
- Ты из них - избранный богиней?
- Нет, мадам, - сказал я, - и над слепым я не насмехаюсь.
- Ну, тогда, - сказала она, - у меня здесь больной мальчик. Можно я
принесу его к тебе?
- Принеси его, - сказал я.
Женщине позволили произвести эксперимент для всех. Она принесла ко
мне мальчика с болезнью легких. Он кашлял кровью и не мог идти сам. В одно
мгновение я вылечил его и после этого, видя, что я говорил не просто так,
другие стали подходить ко мне.
Позади, в темной ночи, как раз за факелами неподвижно стояли
лекторрас, как пять белых деревьев, вросших корнями в серебристую грязь.
Я подумал, когда болячки и болезни исчезали под моими руками: "И вот
я снова здесь, у этих ржавых ворот". Тем не менее, я был рад этому. Думаю,
я редко буду стремиться исцелять, но это восхитительное явление, и по
правде я, в конце концов, благодарен за это и понимаю, что поднялось во
мне из семян чужого безразличия и зубоскальства.
А затем, подняв через какое-то время голову, я обнаружил, что толпа
отхлынула и неподалеку ждала, но не исцеления.
Шестая лекторрас, девушка, и одна.
Свою накидку, голубовато-черную, как небо и море ночью, она
придерживала рукой, на узком запястье которой виднелся браслет из зеленого
полированного камня. Ее волосы были белы, как свет луны, а лицо достаточно
красивым, чтобы пронзить насквозь мои чресла, как сладкая музыка во сне.
Я пристально оглядел ее. Она выглядела на год или около того старше,
чем другие - лет девятнадцать. Однако ее взгляд был как удар ножа. Она
вонзила его в меня, затем в белых детей, державшихся у меня за спиной.
- Рессаверн. - Я услышал, как старший юноша позвал ее. - Рессаверн,
тебя здесь не было, и он...
- Я видела, что он сделал и что произошло до того. - Она перевела
взгляд на меня. Хотя она была молода, моложе, чем я, тем не менее в ее
глазах светился ум. Казалось, если бы она захотела, то могла бы читать
меня, как магический кристалл.
- Ты - Зерван, - сказала она.
- Я - Зерван. Она приказала тебе ожидать меня?
- Она? - эта Рессаверн спросила меня так, как спросил Мазлек.
- Ваша богиня Карраказ.
- Она не богиня, а только женщина, обладающая Силой, - сказала
девушка. - С твоей Силой тоже надо считаться.
- Да уж надеюсь.
- О, ты можешь надеяться, - сказала девушка.
Она направилась ко мне. Моя кровь забурлила. Глядя на нее, как будто
склонившись над бездной света, я подумал: "Из всего племени лекторрас она
стоит ближе всех к старой повелительнице. И это близость Силы сияет на ней
как фосфор". Когда она шла, свет факелов играл в ее волосах, и я мог
видеть сквозь черную науку линию ее грудей, узкую, как у танцовщицы, талию
и стройные ноги. Зеленый камешек лекторрас сверкал над переносицей. Она
вскинула голову, чтобы посмотреть на меня.
- Ты ищешь Карраказ уже довольно давно, - сказала она.
- И ты, Рессаверн, отведешь меня к ней.
- Будет лучше, если ты пойдешь туда один.
- Она что, угрожает мне, старая карга с горы?
- Нет. Она не желает тебе зла.
- Это мило с ее стороны. Я не могу обещать ей того же.
Ее дыхание несло запах цветов, а рот был цвета зимнего восхода.
Ресницы, как темные серебряные лезвия, не порхали при ее прямом взгляде.
Эти ужасные глаза молодой ведьмы выливали на меня голую и бескомпромиссную
правду. Она не лгала, чтобы покрыть обман. Здесь была все ясно: она не
щадила ни себя, ни других и не принимала пощады. На одно мгновение я
попытался представить на ее месте точенность Демиздор, очарование
Малмиранет. Но красота всех красивых женщин, которых я знал, угасла перед
ней, как лампада.
Чтобы испытать себя, я опустил руку ей на плечо.
При прикосновении через меня прошел удар электричества, как самой
Силы, и, очевидно, через нее тоже, так что на миг бездна ее глаз
затуманилась.
И тогда я подумал о себе, что я, дурак, искал родственников среди
других. Вот моя родная, родная кровь. Дочь Карраказ. Рессаверн была моей
сестрой.
4
Я пришел сюда в поисках гадюшника, запустил в него руку, а вместо
этого обнаружил, что здесь растут цветы, и прохладное вино плещется в
кубке, и на темном небосклоне восходит солнце. И тогда я подумал: "Это еще
одна уловка, чтобы отбить у меня жажду мести. Охотничий пес забывает запах
медведя, когда весной вместо этого нападает на след волчицы. Она хочет,
чтобы я покатался на ее белой кобылице и забыл обо всем остальном".
Рессаверн. Моя сестра.
Я мог бы вспомнить, например, дочь Пейюана, черноволосую, синеглазую
Хвенит и ее страстное обожание брата как мужчины, и все мое естество
засвербило. И теперь у меня был тот же случай: похотливое желание моей
сестры, моральная сторона этого, кровосмешение - проклятое и неподходящее
слово - все выскользнуло из меня с легкостью дыма. У меня не было довода,
чтобы пересилить себя.
Возможно она прочитала эти раздумья в моих глазах, потому что ее
собственные затуманились, стали почти непроницаемыми, как будто она
прислушивалась к каким-то пугающим ее словам внутри себя.
Карраказ послала ее ко мне, однако не предупредила о таком исходе.
Тогда снова получалось, что это было только частью сценария, грезой,
заманившей меня в ловушку. Теперь толпа смертных отхлынула к своим
повозкам, а лекторрас крадучись приблизились к Рессаверн. Они держались
перед ней с явным благоговением. Несомненно, Карраказ сделала ее, первую
среди первых, их наставницей и посредницей между ними и богами.
Она отвернулась от меня и сказала им:
- В вас течет кровь Потерянной Расы, и вы стали как они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105