Прежде в дни
исцеления я всегда была с вами. В этот единственный раз вы показали мне,
на что вы способны одни.
Разговорчивый старший юноша открыто взглянул на нее, тем самым
выдавая свое смущение:
- Ты говорила нам, что Потерянная Раса погибла из за своей гордости,
но у них было право гордиться. Кроме того, Карраказ жива, а она - из их
крови. И мы, как ты говоришь, поднялись из их семени, которое они спустили
в женские чресла для развлечения века назад. Вот почему она выбрала нас -
потому что мы похожи на них. Поэтому они не мертвы, Рессаверн. Посмотри -
они здесь.
- Да, - сказала она. Ее лицо было суровым, а голос, хотя и не
сердитый, стальным. - Они здесь, в вас. Человеческое проклятие убило их,
оно может так же убить и вас. Подумайте об этом. - Заметив, что младшая
девушка опять заплакала, она подошла к ней и, тихонько погладив по голове,
сказала: - Это трудно. Я знаю. Это очень трудно.
Вскоре, как простых детей, она отослала лекторрас домой на остров.
Начался отлив, оставляя обнаженной старую дорогу, которая начиналась
примерно в четверти мили от берега, там, где теперь было море. Эту
четверть мили, не надо и говорить, дети бежали по дороге, а деревенские
люди собрались на берегу от костра и повозок, чтобы посмотреть, как белые
неземные создания пойдут по океану.
На мой счет у людей было несколько точек зрения. Я был необычным
фактором и не вписывался в их схему ни обычной реальности, ни
сверхъестественной. По их мнению, лучше было проигнорировать меня.
- Ты строго обошлась с ними, - сказал я Рессаверн.
- А ты молодец, - ответила она. - Ты встретился с огнем, который жжет
и очищает, и прошел сквозь него. У них же ничего не было: ни огня, ни
суровых испытаний, ни критериев.
- Ты тоже лекторрас. Как это получается, Рессаверн, что ты не такая,
как другие?
- У меня был свой огонь, - просто ответила она. - Не все из нас могут
избежать его.
- И еще, - сказал я, - ты ближе к повелительнице горы, не так ли?
Намного ближе.
Она очень пристально посмотрела на меня. По ее лицу мало что можно
было сказать; только юность, красота и ошеломляющая ясность.
- Ты истинный сын Вазкора. Правда.
- Правда, - сказал я. После того, что я передумал в долине моих
воспоминаний о нем, было странно, что она говорила это мне. Цвет горы
увядал: красный превращался в серый.
- Она все тебе рассказала, да? - спросил я. - Как она пыталась убить
меня, пока я еще не родился, а когда ей это не удалось, она, убив моего
отца, бросила меня расти свиньей среди палаток. Я мог бы стать королем,
если бы она не совалась куда не следует. - Но когда я сказал все это, то
почувствовал, каким затхлым стало мое вечное, так часто используемое
обвинение.
Она улыбаясь, сказала, как если бы знала все это:
- Ты могущественный волшебник и могучий человек, и мог бы завоевать
королевство, если бы захотел, в любой части света, какую ты выберешь.
Никто не сделал бы тебя королем, Зерван. Ты сам сделал себя тем, что ты
есть. Радуйся этому, ибо это лучше.
- Как я могу судить об этом? - сказал я. - У меня никогда не было
возможности сравнить.
- Когда Карраказ родила тебя, у нее не было права первородства, чтобы
что-то предложить тебе. Для себя она надеялась меньше, чем на ничто.
- Она кормила тебя этими баснями с тех пор, как ты лежала у нее на
коленях, - сказал я, - вот почему ты веришь им.
- Значит, ты ненавидишь ее, - сказала она, и ее огромные глаза
раскрылись еще шире, словно для того, чтобы видеть меня яснее.
- Для меня ненависть к ней уже прошла. Она загадка моей жизни,
которая должна быть разгадана, только и всего. Так ты теперь отведешь меня
к ней? Если понадобится, я найду ее и один. Я проделал слишком долгий
путь, чтобы отступать.
- Так оно и есть, - сказала она. - Тогда идем. Ее жилище в часе пути
через остров.
Мы пошли по берегу, за костры, к тому месту, где мы
могли бы пересечь океан так, чтобы нас не видели. Мы не
сговаривались об этом, но меня не удивила схожесть на-
ших мыслей. Я спросил ее, как долго старая дорога про-
держится над водой, потому что опять начинался прилив.
Она сказала мне, что дорога исчезнет до того, как мы до-
стигнем острова. Она не спрашивала, хватит ли у меня
Силы проделать полный переход по воде.
Черное небо и море были усеяны драгоценными камнями звезд.
Я сказал ей:
- Я вырос среди людей, которые думают, что звезды это глаза богов,
или светильники душ, или души погибших воинов, светящиеся своей славой
перед смертью. Теперь мне говорят, что звезды - это только другие миры или
пламенные сферы, как Солнце. Это большое разочарование для меня.
Она засмеялась. Приятный смех, как будто яркая рыбка выскочила из
затененной глубины безжизненного пруда.
- Откуда ты узнала все это? - спросил я.
- Однажды Карраказ побывала в гостях у людей, которые знали
наверняка, что Земля круглая и вращается.
- Не сомневаюсь, что ей представили доказательства, - сказал я.
- Я тоже так думаю.
- Ну, - сказал я, - она набила твою голову отличными историями.
- Подумай, Зерван, - мягко сказала она, - море скользит у тебя под
ногами. Мы идем по гребням волн. Ты веришь в это, но не можешь поверить в
то, что Земля круглая.
От дальнего берега дул холодный ветер, вырывавшийся из пасти высокого
серебряного облака над горой. От ветра ее волосы развевались у нее за
спиной, как языки пламени. Клянусь, я никогда не видел ничего более
красивого, чем она, ступающая по темному океану, темнее, чем вода, но
бледнее, чем звезды, с волосами, как крылья распростертыми по ветру.
- Если ты веришь в это, - сказал я, - то я тоже поверю.
- Ты поверишь в то, - сказала она, - что я рассказала о Карраказ?
- Я, честно, буду верить в то, во что веришь ты. Но что до меня, я
должен получить объяснения из ее собственных уст.
После этих моих слов Рессаверн замолчала. Мне хотелось, чтобы она
поговорила со мной, потому что мне нелегко было воспринимать ее рядом с
собой, если она не говорила своим мелодичным голосом. Она выглядела
нереальной, или, что было еще хуже, более реальной, чем все остальное,
скорее как легендарные руины города выглядели бы реальнее, если бы я стоял
в космосе, до того как были сотворены море, берег и небо. Мне не
понравилось воздействие, которое оказывала она на меня. Идя на встречу с
хозяйкой этих владений, я не мог позволить себе опуститься на колени перед
ее рабыней. Я сказал:
- Рессаверн, расскажи мне хотя бы, как она попала сюда и начала свою
воспитательную работу.
И вот, пока мы шли по воде и, спустя некоторое время, вышли на берег,
она рассказала мне о Белой горе и моей матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
исцеления я всегда была с вами. В этот единственный раз вы показали мне,
на что вы способны одни.
Разговорчивый старший юноша открыто взглянул на нее, тем самым
выдавая свое смущение:
- Ты говорила нам, что Потерянная Раса погибла из за своей гордости,
но у них было право гордиться. Кроме того, Карраказ жива, а она - из их
крови. И мы, как ты говоришь, поднялись из их семени, которое они спустили
в женские чресла для развлечения века назад. Вот почему она выбрала нас -
потому что мы похожи на них. Поэтому они не мертвы, Рессаверн. Посмотри -
они здесь.
- Да, - сказала она. Ее лицо было суровым, а голос, хотя и не
сердитый, стальным. - Они здесь, в вас. Человеческое проклятие убило их,
оно может так же убить и вас. Подумайте об этом. - Заметив, что младшая
девушка опять заплакала, она подошла к ней и, тихонько погладив по голове,
сказала: - Это трудно. Я знаю. Это очень трудно.
Вскоре, как простых детей, она отослала лекторрас домой на остров.
Начался отлив, оставляя обнаженной старую дорогу, которая начиналась
примерно в четверти мили от берега, там, где теперь было море. Эту
четверть мили, не надо и говорить, дети бежали по дороге, а деревенские
люди собрались на берегу от костра и повозок, чтобы посмотреть, как белые
неземные создания пойдут по океану.
На мой счет у людей было несколько точек зрения. Я был необычным
фактором и не вписывался в их схему ни обычной реальности, ни
сверхъестественной. По их мнению, лучше было проигнорировать меня.
- Ты строго обошлась с ними, - сказал я Рессаверн.
- А ты молодец, - ответила она. - Ты встретился с огнем, который жжет
и очищает, и прошел сквозь него. У них же ничего не было: ни огня, ни
суровых испытаний, ни критериев.
- Ты тоже лекторрас. Как это получается, Рессаверн, что ты не такая,
как другие?
- У меня был свой огонь, - просто ответила она. - Не все из нас могут
избежать его.
- И еще, - сказал я, - ты ближе к повелительнице горы, не так ли?
Намного ближе.
Она очень пристально посмотрела на меня. По ее лицу мало что можно
было сказать; только юность, красота и ошеломляющая ясность.
- Ты истинный сын Вазкора. Правда.
- Правда, - сказал я. После того, что я передумал в долине моих
воспоминаний о нем, было странно, что она говорила это мне. Цвет горы
увядал: красный превращался в серый.
- Она все тебе рассказала, да? - спросил я. - Как она пыталась убить
меня, пока я еще не родился, а когда ей это не удалось, она, убив моего
отца, бросила меня расти свиньей среди палаток. Я мог бы стать королем,
если бы она не совалась куда не следует. - Но когда я сказал все это, то
почувствовал, каким затхлым стало мое вечное, так часто используемое
обвинение.
Она улыбаясь, сказала, как если бы знала все это:
- Ты могущественный волшебник и могучий человек, и мог бы завоевать
королевство, если бы захотел, в любой части света, какую ты выберешь.
Никто не сделал бы тебя королем, Зерван. Ты сам сделал себя тем, что ты
есть. Радуйся этому, ибо это лучше.
- Как я могу судить об этом? - сказал я. - У меня никогда не было
возможности сравнить.
- Когда Карраказ родила тебя, у нее не было права первородства, чтобы
что-то предложить тебе. Для себя она надеялась меньше, чем на ничто.
- Она кормила тебя этими баснями с тех пор, как ты лежала у нее на
коленях, - сказал я, - вот почему ты веришь им.
- Значит, ты ненавидишь ее, - сказала она, и ее огромные глаза
раскрылись еще шире, словно для того, чтобы видеть меня яснее.
- Для меня ненависть к ней уже прошла. Она загадка моей жизни,
которая должна быть разгадана, только и всего. Так ты теперь отведешь меня
к ней? Если понадобится, я найду ее и один. Я проделал слишком долгий
путь, чтобы отступать.
- Так оно и есть, - сказала она. - Тогда идем. Ее жилище в часе пути
через остров.
Мы пошли по берегу, за костры, к тому месту, где мы
могли бы пересечь океан так, чтобы нас не видели. Мы не
сговаривались об этом, но меня не удивила схожесть на-
ших мыслей. Я спросил ее, как долго старая дорога про-
держится над водой, потому что опять начинался прилив.
Она сказала мне, что дорога исчезнет до того, как мы до-
стигнем острова. Она не спрашивала, хватит ли у меня
Силы проделать полный переход по воде.
Черное небо и море были усеяны драгоценными камнями звезд.
Я сказал ей:
- Я вырос среди людей, которые думают, что звезды это глаза богов,
или светильники душ, или души погибших воинов, светящиеся своей славой
перед смертью. Теперь мне говорят, что звезды - это только другие миры или
пламенные сферы, как Солнце. Это большое разочарование для меня.
Она засмеялась. Приятный смех, как будто яркая рыбка выскочила из
затененной глубины безжизненного пруда.
- Откуда ты узнала все это? - спросил я.
- Однажды Карраказ побывала в гостях у людей, которые знали
наверняка, что Земля круглая и вращается.
- Не сомневаюсь, что ей представили доказательства, - сказал я.
- Я тоже так думаю.
- Ну, - сказал я, - она набила твою голову отличными историями.
- Подумай, Зерван, - мягко сказала она, - море скользит у тебя под
ногами. Мы идем по гребням волн. Ты веришь в это, но не можешь поверить в
то, что Земля круглая.
От дальнего берега дул холодный ветер, вырывавшийся из пасти высокого
серебряного облака над горой. От ветра ее волосы развевались у нее за
спиной, как языки пламени. Клянусь, я никогда не видел ничего более
красивого, чем она, ступающая по темному океану, темнее, чем вода, но
бледнее, чем звезды, с волосами, как крылья распростертыми по ветру.
- Если ты веришь в это, - сказал я, - то я тоже поверю.
- Ты поверишь в то, - сказала она, - что я рассказала о Карраказ?
- Я, честно, буду верить в то, во что веришь ты. Но что до меня, я
должен получить объяснения из ее собственных уст.
После этих моих слов Рессаверн замолчала. Мне хотелось, чтобы она
поговорила со мной, потому что мне нелегко было воспринимать ее рядом с
собой, если она не говорила своим мелодичным голосом. Она выглядела
нереальной, или, что было еще хуже, более реальной, чем все остальное,
скорее как легендарные руины города выглядели бы реальнее, если бы я стоял
в космосе, до того как были сотворены море, берег и небо. Мне не
понравилось воздействие, которое оказывала она на меня. Идя на встречу с
хозяйкой этих владений, я не мог позволить себе опуститься на колени перед
ее рабыней. Я сказал:
- Рессаверн, расскажи мне хотя бы, как она попала сюда и начала свою
воспитательную работу.
И вот, пока мы шли по воде и, спустя некоторое время, вышли на берег,
она рассказала мне о Белой горе и моей матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105