2
На третий день нашего путешествия по Пустыне я увидел первого
разбойника.
Он появился с юга, из-за гряды низких холмов, верхом на грязной
лохматой лошади, за ним скакали пятеро его спутников. Я отметил про себя,
что они - хессекского происхождения, но не из Бит-Хесси, - у них была
светлая кожа, а на голове - копна свалявшихся волос. Заросли таких же
волос - что нетипично для хессеков, - виднелись у них на всем теле сквозь
прорехи в разодранной одежде. У меня создалось впечатление, что их предки
когда-то породнились с обитающими здесь волосатыми дикими животными - и
вот результат. Все они были в хорошем настроении, их вожак на скаку
похлопал меня по плечу и затем обратился к владельцу повозки на шрийском
наречие, но чудовищно коверкая слова.
Гайст, Джеббо и Оссиф вышли к ним и протянули разбойнику горшок с
едой и кувшин с питьем. Тот был очень доволен, ничего больше не требовал,
несколько раз поклонился и пожал Гайсту руку. Белая собака Оссифа залаяла
и завиляла хвостом. Подошла дочь женщины Джеббо с только что собранным
хворостом.
Вот оно, подумал я, сейчас будут проблемы. Это была
четырнадцатилетняя девушка, настоящее дитя дороги, гибкая, с глазами, как
у оленя. Вожак слез с коня и направился к ней - они все время ездят верхом
и покидают седло, только чтобы удовлетворить те или иные естественные
потребности, - протянул к ней руку и уже готов был привлечь ее к себе, как
девушка, улыбаясь, вынула у него изо рта зеленую змейку. Я уже знал, что
шрийские женщины - искусные фокусники, а маленькая змейка - ручная, но
разбойника это повергло в изумление. У него вырвался неловкий смешок, и он
отпустил девушку. А когда она положила змею к себе на грудь и позволила ей
заползти к себе под одежду, право же, стоило посмотреть на его лицо. Люди
Пустыни боятся змей и не знают, что среди них есть и неядовитые. Он
приказал одному из своих людей помочь ей принести хворост, затем
поклонился, улыбнулся Гайсту, и вскоре все шестеро скрылись из виду.
После этого подобные визиты стали регулярно повторяться.
На восьмой день десять разбойников забрали еще один кувшин с питьем,
немного сушеного мяса и бронзовую цепь, чтобы перековать ее на наконечники
для копий. Когда они уехали, женщина Джеббо обнаружила, что у нее пропали
два браслета. Она ушла, что-то шепча про себя, и в ту ночь за их повозкой
горел зеленый костер. На следующий день один из разбойников нагнал нас,
вернул браслеты, сказав, что их украл не он, а его товарищ, и попросил
снять с него заклинание, от которого его по ночам преследуют кошмары. У
женщины Джеббо был очень самодовольный вид, хотя я и не был уверен, что во
всем виноваты ее чары, а не предрассудки разбойника.
На девятнадцатый день у одной из повозок отлетело правое переднее
колесо. Мы сделали ранний привал у источника. На исходе дня появился еще
один отряд разбойников. Они собрали свою небольшую дань, обменяли на пищу
заклепки для колеса, помогли поставить его на место, а затем остались
поужинать вместе с нами, добавив к трапезе безвкусный клейкий напиток,
который они хранили в бурдюке из лошадиной кожи. Это жуткое пойло,
настоянное на горных травах и еще какой-то дряни, было, тем не менее,
очень крепким. Они щедро поделились им с нами, и вскоре Оссиф и Джеббо
напились до беспамятства, а я, сделав пару глотков, почувствовал себя
нисколько не лучше. Кончилось тем, что разбойники вскарабкались в седла,
никак не воспользовавшись нашим состоянием, а я каким-то образом очутился
на подстилке из фиговых ветвей, рядом с дочерью женщины Джеббо. О том, что
произошло между нами, мы никогда впоследствии не говорили, и я нс
чувствовал перед ней никаких обязательств. Насколько я помню, она была
довольно опытна для своего возраста, но потом нам долго пришлось
разыскивать Змею, которая ускользнула, пока мы общались. Когда мы ее
нашли, девушка покрыла свою любимицу страстными поцелуями, вероятно, чтобы
показать мне, какое место я занимаю в ее жизни.
Наши гости спрашивали нас, не собираемся ли мы заехать в лагерь Дарга
Сая. Этот негодяй, судя по всему, предводитель здешних разбойников,
замыслил устроить охоту на тигра, который нападал на его лошадей.
Собственно, шрийцы охотятся не так, как это принято у других народов. С
помощью жестов и необычных гортанных звуков они гипнотизируют свою жертву,
как это часто делает змея, а затем быстро убивают зачарованное животное. Я
сам никогда не видел, как они это делают, поэтому рассказываю то, что я
слышал от шрийцев. Они также редко едят мясо, поскольку их вера разрешает
им убивать живое существо только в случае крайней необходимости. И все же,
не было такого, чтобы кто-нибудь отправился на охоту и вернулся с пустыми
руками, а когда я предлагал свою помощь, мне вежливо отказывали.
Утром Гайст сказал мне, что мы ненадолго остановимся в лагере Дарга
Сая, но не затем, чтобы убивать тигров, а чтобы воспользоваться кузницей,
лучшей в Пустыне. Разбойники очень преуспели в кузнечном ремесле и могут
перековать все что угодно на все что угодно - у них в этом огромный опыт.
Я уже видел несколько не очень красивых на вид, но надежных ножей,
сделанных в этих кузницах.
Я не спросил, что именно Гайст собирается ковать в кузнице Дарга Сая,
решив, что это его личное дело.

В жилах Дарга Сая, несомненно, текла масрийская кровь. Он был выше
ростом, чем все остальные, темнокож, бритоголов, с густой бородой и
косоглаз - один его глаз при разговоре смотрел на собеседника, а другой -
занимался своими делами.
Мы пришли в его лагерь под вечер, свернув на скрытую для постороннего
глаза, но хорошо знакомую шрийцам дорогу. Там было полно разбойников,
почти все они еще сидели верхом на лошадях. Они только что вернулись с
охоты, на которую взяли с собой двух лошадей для приманки и свору собак,
не менее шумных и воинственных, чем их хозяева. И тем не менее, зверя они
поймали! Это был старый тигр, который, несомненно, принял загон для
лошадей за праздничный стол, накрытый специально для престарелых хищников.
Он умер сразу от удара копьем, вонзившимся между его круглыми ушами,
теперь собаки разодрали его тело на части, а кое-кто из смельчаков пустил
ему кровь; считалось, что кровь тигра укрепляет мышцы и сердце того, кто
ее выпьет. Мне пришел на память гибкий силуэт тигра, которого я незадолго
до того видел в дюнах, и при виде этого растерзанного и распотрошенного
трупа во мне шевельнулась смутная жалость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105