В передней вдоль стен стояли красные колонны. Колонны в холле были
зеленые и тонкие, изогнутые так, чтобы напоминать стебли огромных цветов,
сами же алые цветы раскрывались под плоским потолком ясно-голубого цвета
летнего неба. Потолок был искусно разрисован облаками и, казалось, что
вот-вот они поплывут. Экраны из слоновой кости стояли около красных
мраморных стен с единственным огромным окном, расположенном в дальнем
конце зала. Его освинцованные витражные стекла - красные, голубые,
зеленые, фиолетовые - пропускали фантастический свет.
На галерею второго этажа вела лестница: ее балюстрада из слоновой
кости была инкрустирована золотом, а небольшие ступеньки сделаны из белого
мрамора. В центре комнаты в вазе из зеленого нефрита росло апельсиновое
дерево, густо усеянное цветами и золотистыми фруктами - некая фантазия
лекторрас, без сомнения, чтобы перехитрить природу. Апельсиновый запах,
наполнявший зал, был ненатурально слабым. Я подумал о системе горячих труб
в Эшкореке и понял, что подобная конструкция, должно быть, использовалась
и на этой вилле, хотя и не было рабов, чтобы обслуживать ее. (Время от
времени я ощущал обширное, хотя и чутко контролируемое использование Силы,
чему я в какой-то мере завидовал, все еще чувствуя себя немного неловко.
Чтобы показать все эти богатства, Рессаверн зажгла силой своего взгляда
свечи в серебряных и золотых подсвечниках. Я все еще приходил в волнение,
когда видел, что моими способностями так свободно владеет другой.)
В комнате стояла эбонитовая кушетка в форме львицы и кресла из
слоновой кости в форме ее подкрадывающихся детенышей. Вся эта мебель так
же, как и пол с подогревом, была покрыта белоснежными мехами и
покрывалами.
- Ты, должно быть, часто охотишься, - сказал я.
- Никогда, - произнесла она. - Мы берем шкуры тех зверей, которые
умирают естественной смертью, или волнистую шерсть животных. - Она странно
взглянула на меня и сказала: - Но ты охотился часто, и тебе этого не
понять. А теперь можно предложить тебе немного пищи и вина?
Жилище - должно быть, ее - было готово для приема гостей. Но для кого
здесь еда? Может, несмотря на хвастовство Мазлека в гостинице, кто-то из
лекторрас все еще нуждается в том, чтобы набивать живот?
- Мне не надо ни вина, ни пищи, леди, - сказал я. - Я питаюсь
воздухом, как и полагается, если верить слухам, любому волшебнику.
- Мне тоже так говорили, - произнесла она.
Свечи горели ярко. Я снял сумку со спрятанной в ней маской и опустил
ее на стул-львенка. Она пристально смотрела на меня, и ее лицо заострилось
от голода одиночества, будто она заметила вдалеке убежище, которого
никогда не могла достичь. Я подумал: "Ей девятнадцать, но, возможно, она
никогда не знала мужчину, никогда не встречала такого, кого пожелала бы, и
никто не осмелился заставить ее".
Хотя и тогда я еще не мог быть уверен, хотела ли она лечь со мной в
постель, или это было какое-то древнее желание, или страх в ее сердце.
Потому что она, к тому же, выглядела испуганной.
Я подошел к ней ближе и коснулся руками завязки ее черной накидки.
Она не остановила меня, но только продолжала смотреть мне прямо в лицо.
Что же до меня, то мои глаза были прикованы к этой кружевной завязке, а
сам я для безопасности нес всякую чушь.
- Этот великолепный дворец для твоих Потерянных из Каиниума был всего
лишь скромным загородным домом. Однажды я видел их подземную дорогу,
покрытую драгоценными камнями и металлом, а свод над ней был высок как
небо. Они называли эту дорогу Путь червя. А этот дворец они, вероятно,
назвали бы Голубятня или Хижина. Подходящее жилище для ведьмочки, которая
доит коз и собирает фрукты своими белыми ручками. - При этом я взял ее за
руку, предвидя, что между нами снова проскользит электрический разряд, как
это было в первый раз. Но теперь он только зажег нас. Только искорки
нервов пробежали по моей коже, когда я коснулся ее. - Ну, - сказал я.
Накидка соскользнула. На Рессаверн оказалось голубое платье, голубое
как потолок, ее белизна сияла из-под него. Ее тело казалось огнем,
пытающимся прожечь эту одежду, чтобы достичь меня.
Но тут она отдернула руку прочь.
- Зерван, - сказала она, - сын Вазкора...
- Не надо имен, - произнес я. - Не надо больше имен, Ресса. Ты вела
меня сюда, и я охотно шел за тобой.
- Я не имела в виду... и не думала...
- Так подумай сейчас. Обо мне.
- Карраказ, - сказала она.
- Пусть она подождет. До завтра. Я забыл о ней, как она намеренно
забыла обо мне.
- Но... - начала она.
- Тише, - сказал я.
Ее взгляд поплыл, рот, даже сейчас пытающийся говорить, слился с
моим, еще до того как смог найти нужные слова, в горячем поцелуе. Ее тело
прильнуло ко мне. Плечи освободились от голубой води платья. Из одежды к
моим рукам поднялись груди, каждая с алой звездочкой огня, ставшей осью
моих ладоней. Она отвернула голову и тихо попыталась сказать, что так не
должно быть. Но ее руки уже ласкали мою спину, и она прильнула ко мне, как
будто мир рушился, и остался только я, чтобы спасти ее.
Я прижал ее к себе, и мы упали на гору мехов. Где бы ни соприкасались
наши тела, огонь пронизывал нашу плоть. "Это новое ощущение", - подумал я,
но эта мысль тут же выгорела из моего черепа. Платье как бы само звало
меня освободить от него ее прекрасное тело. Ее ноги были прохладные и
гладкие, но внутри их пылал огонь. Серебристый пушок внизу ее живота не
был похож на человеческий, как и никакая другая часть ее распростертого
тела, лежащего передо мной в свете свечей, как груда белого снега с
рубиновым пятном рта, двумя алыми звездами на грудях и розовой пещерой во
льду. Она не была девственницей, однако, как у какой-нибудь молодой богини
в легендах, ее невинность, казалось, вернулась к ней специально для меня.
Но она, похоже, была искушенной.
Голова Рессаверн откинулась назад. Она вручала мне себя с молчаливым
диким наслаждением, ничего больше не отрицая.
Ее ненакрашенные ресницы были изящного платинового цвета. Я коснулся
ее глаз губами и ощутил солоноватый привкус. Я спросил ее, почему она
плачет.
- Потому что этого не должно было случиться между нами.
Многие женщины говорят так, утомительно стеная при этом, но с ней
было иначе.
- Это должно было произойти, - сказал я. - Ресса, мы с тобой похожи и
нравимся друг другу, ты и я.
- Да, - сказала она.
- А что ты имеешь против? Потому что мы пришли в этот мир через одну
и ту же дверь, что мы брат и сестра? Неважно. У нас разные отцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105