Хотя тело его, возможно, было
к этому готово, сознание его готово еще не было. Он почитал за чудо, что
другие могут переходить туда и обратно между мирами, почти будто бы одним
только желанием. Конечно, самым скорым был Виктор; ему требовалось не
более сорока секунд, чтобы завершить переход от человеческого облика к
серой волчьей шкуре. Следующим по быстроте был Никита, который выполнял
превращение чуть дольше сорока пяти секунд. У Олеси была самая красивая
шкура, а у Франко самый громкий вой. Поля была самая робкая, а Рената
самая добрая: она часто позволяла мелкой, самой беззащитной жертве
спастись, даже если загоняла ее до изнеможения. Виктор бранил ее за такие
вольности, и Франко ругал ее, но она делала так, как ей нравилось.
После осквернения сада спокойно-яростный Виктор взял с собой Никиту и
Франко в долгие бесплодные розыски логова берсеркера. За прошедшие три
года берсеркер выдавал себя оставленными им вокруг белого дворца
маленькими кучками помета, а однажды стая услышала, как он выл ночью;
низкий хриплый насмешливый вызов, менявшийся по направлению, так как
берсеркер искусно менял свое положение. Это был вызов на битву, но Виктор
не поддался; он предпочел не попадать в западню берсеркера. Поля клялась,
что снежной ночью в начале ноября видела берсеркера, когда бежала рядом с
Никитой по следу оленя. Рыжий зверь выскочил к ней из снега, достаточно
близко, чтобы почуять его явное безумие, и глаза его были холодными
черными пропастями ненависти. Он разинул свою слюнявую пасть, чтобы
разорвать ей горло, - но тут Никита прыгнул к ней, и берсеркер исчез в
снегопаде. Поля клялась в этом, но она иногда путала ночные кошмары с
реальностью, а Никита не помнил, чтобы видел что-нибудь, кроме ночи и
летевших снежных хлопьев.
Ночью в середине июля снежных хлопьев не было, были лишь золотистые
мушки, поднимавшиеся с лесной подстилки, когда Михаил и Никита в
человечьем облике тихо бежали по лесу. Из-за засушливой погоды стада
поредели, и в последний месяц охота стала скудной. Виктор приказал Михаилу
и Никите что-нибудь принести, что угодно съедобное, и сейчас Михаил бежал
за старшим изо всех сил. Никита следовал саженях в двадцати перед ним и
был впереди Михаила всю дорогу. Они ровным темпом направлялись к югу, и
вскоре Никита перешел на скорую ходьбу.
- Куда мы двигаемся? - шепотом спросил Михаил.
Он вгляделся в ночной сумрак, выглядывая что-нибудь живое. Но даже
беличий глаз не сверкнул в свете звезд.
- К железнодорожным путям, - ответил Никита. - Посмотрим, не удастся
ли нам там поживиться.
Часто стая находила мертвого оленя, кабаргу или животное поменьше,
сбитых поездами, которые с мая по август дважды в день пробегали через
лес, направляясь днем на восток, а ночью на запад.
Там, где лес упирался в нагромождение скал и утесов, уходящее к югу,
из грубо обтесанного туннеля вырывались рельсы, вились вниз по склону
поросшего лесом оврага по меньшей мере саженей шестьсот, а затем вели в
другой туннель с западной стороны. Михаил пошел следом за Никитой вниз по
откосу, и они перешли на рельсы, глазами выискивая темные очертания тела и
ноздрями вынюхивая в теплом воздухе свежую кровь. В эту ночь на рельсах
никого не убило. Они дошли до западного туннеля, и тут Никита вдруг
сказал:
- Слушай.
Михаил прислушался и тоже услышал мягкий рокот, словно где-то в
отдалении непрерывно грохотал гром, только небо было ясным, и звезды
мерцали сквозь теплый мутный воздух. Приближался поезд.
Никита наклонился, приложив к железу руку. Он почувствовал, как оно
вибрирует, когда поезд набирал ход, начиная длинный спуск по склону. Еще
через мгновение он вырвется из туннеля всего лишь в нескольких саженях от
них.
- Нам лучше уйти, - сказал ему Михаил.
Никита остался, где стоял, держа руку на рельсе. Он уставился на
каменистое отверстие туннеля, а затем Михаил увидел, как он посмотрел в
сторону восточного туннеля, до которого было далеко.
- Я, бывало, приходил сюда в одиночку, - спокойно объяснил Никита. -
Наблюдал, как поезд с ревом проносится мимо. Это было до берсеркера, чтоб
он, сволочь, в ад провалился. Я много раз видел, как поезд проскакивал
мимо. В сторону Минска, я думаю. Он выбегает из этого туннеля, - он указал
кивком, - и въезжает в тот, который там. В некоторые ночи, если машинист
торопится скорее попасть домой, ему нужно меньше тридцати секунд, чтобы
пробежать это расстояние. Если он пьян или притормаживает на спуске, то
пробежка от одного туннеля до другого занимает около тридцати пяти секунд.
Я знаю, я высчитывал.
- Зачем? - спросил Михаил. Грохот поезда - несущийся ураган -
приближался.
- Потому что однажды я собираюсь перегнать его. - Никита встал. - Ты
знаешь, что для меня в мире самое главное? - Его миндалевидные монгольские
глаза устремились сквозь тьму на Михаила. Мальчик покачал головой. - Быть
резвым, - продолжал Никита, в голосе его нарастало возбуждение. - Самым
резвым в стае. Резвее любого живущего. Выполнить превращение за время, за
которое поезд выходит из первого туннеля и уходит во второй. Понимаешь?
Михаил покачал головой.
- Тогда смотри, - сказал ему Никита.
Западный туннель стал светлеть, рельсы дрожали от мощного биения
пульса паровоза. Никита сбросил одежду и предстал обнаженным. И тут из
туннеля внезапно вырвался поезд, подобный фырчащему черному бегемоту с
единственным желтым глазом циклопа. Михаил отскочил назад от горячего
дыхания, обдавшего его. Никита, стоявший у самых путей, не шевельнул и
мускулом. Мимо грохотали товарные вагоны, вихрем крутились красные искры.
Михаил увидел, что тело Никиты выгнулось, его кости заходили ходуном, руки
начали обрастать покровом красивой черной шерсти, а затем Никита побежал
вдоль рельсов, спина и ноги у него покрылись волчьей шерстью. Он бежал к
восточному туннелю, его позвоночник прогибался, ноги и руки дергались и
поджимались к торсу. Михаил увидел, как шерсть покрыла ягодицы Никиты,
темная, подобная наросту, штука выросла и повисла на крестце, развернулась
в волчий хвост. Хребет Никиты прогнулся, он бежал уже низко над землей,
предплечья его утолщались, а руки стали искривляться в лапы. Он поравнялся
с паровозом и понесся рядом с ним к зеву восточного туннеля. Машинист
включил тормоза, но топка все еще выбрасывала искры. Грохочущие колеса
гремели в полусажени от лап Никиты. Во время бега сердце его било молотом,
ноги изменили строение, из-за чего он слегка сбился с курса и потерял
секунды, пока старался выправить бег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
к этому готово, сознание его готово еще не было. Он почитал за чудо, что
другие могут переходить туда и обратно между мирами, почти будто бы одним
только желанием. Конечно, самым скорым был Виктор; ему требовалось не
более сорока секунд, чтобы завершить переход от человеческого облика к
серой волчьей шкуре. Следующим по быстроте был Никита, который выполнял
превращение чуть дольше сорока пяти секунд. У Олеси была самая красивая
шкура, а у Франко самый громкий вой. Поля была самая робкая, а Рената
самая добрая: она часто позволяла мелкой, самой беззащитной жертве
спастись, даже если загоняла ее до изнеможения. Виктор бранил ее за такие
вольности, и Франко ругал ее, но она делала так, как ей нравилось.
После осквернения сада спокойно-яростный Виктор взял с собой Никиту и
Франко в долгие бесплодные розыски логова берсеркера. За прошедшие три
года берсеркер выдавал себя оставленными им вокруг белого дворца
маленькими кучками помета, а однажды стая услышала, как он выл ночью;
низкий хриплый насмешливый вызов, менявшийся по направлению, так как
берсеркер искусно менял свое положение. Это был вызов на битву, но Виктор
не поддался; он предпочел не попадать в западню берсеркера. Поля клялась,
что снежной ночью в начале ноября видела берсеркера, когда бежала рядом с
Никитой по следу оленя. Рыжий зверь выскочил к ней из снега, достаточно
близко, чтобы почуять его явное безумие, и глаза его были холодными
черными пропастями ненависти. Он разинул свою слюнявую пасть, чтобы
разорвать ей горло, - но тут Никита прыгнул к ней, и берсеркер исчез в
снегопаде. Поля клялась в этом, но она иногда путала ночные кошмары с
реальностью, а Никита не помнил, чтобы видел что-нибудь, кроме ночи и
летевших снежных хлопьев.
Ночью в середине июля снежных хлопьев не было, были лишь золотистые
мушки, поднимавшиеся с лесной подстилки, когда Михаил и Никита в
человечьем облике тихо бежали по лесу. Из-за засушливой погоды стада
поредели, и в последний месяц охота стала скудной. Виктор приказал Михаилу
и Никите что-нибудь принести, что угодно съедобное, и сейчас Михаил бежал
за старшим изо всех сил. Никита следовал саженях в двадцати перед ним и
был впереди Михаила всю дорогу. Они ровным темпом направлялись к югу, и
вскоре Никита перешел на скорую ходьбу.
- Куда мы двигаемся? - шепотом спросил Михаил.
Он вгляделся в ночной сумрак, выглядывая что-нибудь живое. Но даже
беличий глаз не сверкнул в свете звезд.
- К железнодорожным путям, - ответил Никита. - Посмотрим, не удастся
ли нам там поживиться.
Часто стая находила мертвого оленя, кабаргу или животное поменьше,
сбитых поездами, которые с мая по август дважды в день пробегали через
лес, направляясь днем на восток, а ночью на запад.
Там, где лес упирался в нагромождение скал и утесов, уходящее к югу,
из грубо обтесанного туннеля вырывались рельсы, вились вниз по склону
поросшего лесом оврага по меньшей мере саженей шестьсот, а затем вели в
другой туннель с западной стороны. Михаил пошел следом за Никитой вниз по
откосу, и они перешли на рельсы, глазами выискивая темные очертания тела и
ноздрями вынюхивая в теплом воздухе свежую кровь. В эту ночь на рельсах
никого не убило. Они дошли до западного туннеля, и тут Никита вдруг
сказал:
- Слушай.
Михаил прислушался и тоже услышал мягкий рокот, словно где-то в
отдалении непрерывно грохотал гром, только небо было ясным, и звезды
мерцали сквозь теплый мутный воздух. Приближался поезд.
Никита наклонился, приложив к железу руку. Он почувствовал, как оно
вибрирует, когда поезд набирал ход, начиная длинный спуск по склону. Еще
через мгновение он вырвется из туннеля всего лишь в нескольких саженях от
них.
- Нам лучше уйти, - сказал ему Михаил.
Никита остался, где стоял, держа руку на рельсе. Он уставился на
каменистое отверстие туннеля, а затем Михаил увидел, как он посмотрел в
сторону восточного туннеля, до которого было далеко.
- Я, бывало, приходил сюда в одиночку, - спокойно объяснил Никита. -
Наблюдал, как поезд с ревом проносится мимо. Это было до берсеркера, чтоб
он, сволочь, в ад провалился. Я много раз видел, как поезд проскакивал
мимо. В сторону Минска, я думаю. Он выбегает из этого туннеля, - он указал
кивком, - и въезжает в тот, который там. В некоторые ночи, если машинист
торопится скорее попасть домой, ему нужно меньше тридцати секунд, чтобы
пробежать это расстояние. Если он пьян или притормаживает на спуске, то
пробежка от одного туннеля до другого занимает около тридцати пяти секунд.
Я знаю, я высчитывал.
- Зачем? - спросил Михаил. Грохот поезда - несущийся ураган -
приближался.
- Потому что однажды я собираюсь перегнать его. - Никита встал. - Ты
знаешь, что для меня в мире самое главное? - Его миндалевидные монгольские
глаза устремились сквозь тьму на Михаила. Мальчик покачал головой. - Быть
резвым, - продолжал Никита, в голосе его нарастало возбуждение. - Самым
резвым в стае. Резвее любого живущего. Выполнить превращение за время, за
которое поезд выходит из первого туннеля и уходит во второй. Понимаешь?
Михаил покачал головой.
- Тогда смотри, - сказал ему Никита.
Западный туннель стал светлеть, рельсы дрожали от мощного биения
пульса паровоза. Никита сбросил одежду и предстал обнаженным. И тут из
туннеля внезапно вырвался поезд, подобный фырчащему черному бегемоту с
единственным желтым глазом циклопа. Михаил отскочил назад от горячего
дыхания, обдавшего его. Никита, стоявший у самых путей, не шевельнул и
мускулом. Мимо грохотали товарные вагоны, вихрем крутились красные искры.
Михаил увидел, что тело Никиты выгнулось, его кости заходили ходуном, руки
начали обрастать покровом красивой черной шерсти, а затем Никита побежал
вдоль рельсов, спина и ноги у него покрылись волчьей шерстью. Он бежал к
восточному туннелю, его позвоночник прогибался, ноги и руки дергались и
поджимались к торсу. Михаил увидел, как шерсть покрыла ягодицы Никиты,
темная, подобная наросту, штука выросла и повисла на крестце, развернулась
в волчий хвост. Хребет Никиты прогнулся, он бежал уже низко над землей,
предплечья его утолщались, а руки стали искривляться в лапы. Он поравнялся
с паровозом и понесся рядом с ним к зеву восточного туннеля. Машинист
включил тормоза, но топка все еще выбрасывала искры. Грохочущие колеса
гремели в полусажени от лап Никиты. Во время бега сердце его било молотом,
ноги изменили строение, из-за чего он слегка сбился с курса и потерял
секунды, пока старался выправить бег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185