Поезд подошел к вокзалу Симбаси. Йоко горделивой походкой вышла из вагона. К ней проворно подбежал расторопный мальчик с телеграммой в руке, в нарядном кимоно, похожий на слугу гейши, несущего сямисэн. Это был посыльный из гостиницы «Сокакукан».
Воспоминания нахлынули на Йоко с еще большей силой, чем в Йокогаме. Сидя в коляске рикши, присланной из гостиницы, Йоко любовалась вечерней Гиндза, и на глаза ей то и дело набегали слезы. Одна лишь мысль о том, что она вернулась в город, где живет Садако, заставляла сердце биться тревожно и сладостно. «Айко и Садаё, наверно, дрожат от нетерпения, ожидая меня. А дядя и тетка нашептывают им разные гадости. Ну, да все равно. Пусть болтают что угодно». Она заберет сестер к себе, никто не посмеет ей помешать… Рикша вдруг свернул за угол Овари-тё и побежал по темной, узкой улице. Йоко догадалась, что они приближаются к гостинице.
«Сокакукан» содержала бывшая гейша, выкупленная каким-то богачом. Курати ей покровительствовал, хотя отношения между ними были чисто дружеские. С ней Курати обо всем и договорился. По мере того как рикша приближался к гостинице, в душе Йоко поднималось смутное беспокойство, она испытывала какую-то непонятную враждебность к незнакомой женщине, с которой ей предстояло вскоре увидеться. Она оправила платье, привела в порядок прическу.
Рикша остановился у старинного, заново оштукатуренного массивного кирпичного здания на углу улицы. У ярко освещенного подъезда Йоко ожидали несколько женщин. Придерживая полы кимоно, Йоко сошла с коляски и тотчас определила, которая из женщин – хозяйка. Это была женщина лет тридцати, маленького роста, с некрасивым, но энергичным и умным лицом, очень опрятно одетая. Почувствовав к ней симпатию, Йоко хотела поздороваться особенно приветливо, но хозяйка остановила ее.
– Поздороваемся после. Вы, наверно, замерзли. Пожалуйте наверх.
Она пошла вперед. Горничные заторопились, стараясь всячески услужить гостье. На стене, у самого входа, висели огромные часы, больше ничего в вестибюле не было. Женщины поднялись по широкой массивной лестнице. Отделенный коридором от других номеров, номер Йоко состоял из трех смежных комнат. Комнаты были чисто прибраны, из железных чайников, стоявших на хибати, шел пар, разливая вокруг приятное тепло.
– Мне следовало бы проводить вас в гостиную, но вы, наверно, устали; пожалуйста, располагайтесь, как вам удобно. Все три комнаты приготовлены для вас.
Хозяйка провела Йоко в самую маленькую комнату, где стояло продолговатое хибати.
Здесь они обменялись несколькими словами – и знакомство состоялось. Затем хозяйка, как будто понимая состояние Йоко, быстро удалилась вместе с горничными. Йоко действительно хотелось хоть немного побыть одной. Она сняла хаори из плотного шелка, вытащила из-за оби какие-то мелкие вещи и с облегчением расправила затекшие плечи. Почувствовав вдруг сильную усталость, она уселась в непринужденной позе на циновке, опершись локтем на широкий край хибати. Из потемневшего от времени чайника, стоявшего на хибати, с легким шумом вырывался густой белый пар. В хибати тлели угли из очень ценного вишневого дерева. В стену был вделан небольшой изящный шкафчик, а рядом с ним находилась неширокая ниша, где висела тонкая фарфоровая ваза с белыми хризантемами. В воздухе стоял легкий аромат благовонных курений. Потолок из полированной криптомерии с прожилками, пилястры, украшенные отшлифованной корой, – все радовало глаз Йоко, вырвавшейся наконец из тесной, душной каюты, и она осматривала комнату с таким чувством, словно нашла наконец надежное пристанище. Придвинув к себе коробку из тутового дерева, Йоко положила туда сумочку, кошелек и другие мелочи и с удовольствием провела рукой по ее гладким лакированным стенкам.
Где-то весело играла музыка, которую обычно можно было услышать в этом районе. Праздник ощущался и здесь. Снаружи непрерывно доносилось постукивание детских деревянных башмачков и женских гэта. Йоко вслушивалась в их перестук и представляла себе, как спешат нарядно одетые гейши, невольно ускоряя шаг из-за ночного холода, покалывающего их густо напудренные лица. С шумом проносились большие двухместные коляски. И Йоко вновь подумала, что нашла себе наконец надежное убежище. Здесь, пожалуй, никто не станет коситься на нее.
Поужинав одной только свежей рыбой, Йоко приняла ванну и вымыла волосы, они стали шелковистыми, как новенькие ассигнации. На пароходе она их не мыла – не хватало пресной воды. Появилось приятное ощущение легкости. Хозяйка, поужинав, пришла побеседовать с нею.
– Приедет ли он сегодня? Уже поздно, – сказала хозяйка, словно угадав, о чем думала сейчас Йоко.
– Да-а… – неопределенно протянула Йоко и зябко поежилась.
Надо сменить юката на что-нибудь более теплое, подумала она и вдруг почувствовала отвращение ко всем своим нарядам. Ей не хотелось появляться перед горничными в ярких, кричащих кимоно. С выражением отчаяния на лице Йоко перевела взгляд на хозяйку:
– Поглядите на эти кимоно. Я рассчитывала, что зиму проведу в Америке, и нашила себе все это, а теперь видеть их не могу. Не найдется ли у вас лишнего будничного платья? Я была бы вам так признательна…
– Что вы? Посмотрите на меня! – И хозяйка с шутливым видом выпрямилась, чтобы показать, какого она маленького роста. Потом задумалась, хлопнула себя по колену, словно гейша в танце, и сказала:
– Хорошо. Я помогу вам удивить Курати-сан. У моей сводной сестры фигура точь-в-точь как у вас. Вы уж простите меня за такое сравнение. Да и ровесница она вам. Не взять ли у нее кимоно для вас? И прическу сделаем… Ну как, согласны?
Затея показалась Йоко очень соблазнительной, и она без колебаний согласилась.
В двенадцатом часу ночи в «Сокакукан» в сопровождении четырех рикш приехал Курати. По совету хозяйки Йоко не вышла его встречать. Лукаво улыбаясь, она старалась сохранить спокойствие, но от охватившей ее робости дрожали колени. Курати не стал дожидаться, пока хозяйка проводит его, и с шумом ввалился в комнату. Он был изрядно пьян. Взглянув на Йоко, он, видимо, решил, что ошибся комнатой, слегка смутился и хотел было ретироваться, но вдруг в сидящей перед ним женщине с высокой прической, в кимоно с черным воротником узнал Йоко, и обычно хмурое лицо его расплылось в улыбке.
– Ты что это дурачишься? – проворчал он и тяжело опустился напротив нее на циновку.
Вошедшая вслед за ним хозяйка с минуту смотрела то на него, то на Йоко, потом рассмеялась и, усевшись вместе с ними, весело затараторила:
– Ну, ну… Забавно… Вы как кукольные принц с принцессой.
Все трое громко расхохотались. Вдруг хозяйка с серьезным видом обратилась к Курати:
– Вы сегодняшнюю «Хосэй-симпо»…
Йоко бросила в ее сторону быстрый предостерегающий взгляд, и хозяйка осеклась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106