Здесь действительно было множество маленьких крабов с красными спинками, которые, грозно подняв клешни, шурша, шествовали по дороге. Особенно много их встречалось по вечерам поздней весной.
Поднявшись по песчаному холму, они вышли на дорогу, ведущую к Дзаймокудза. Какое-то странное чувство овладело Йоко. Она никак не могла заставить себя идти к мосту Мидарэбаси, видневшемуся с побережья. Но Курати продолжал шагать, и она тащилась за ним с недовольным видом, повиснув у него на руке. На мосту не было ни души. Только поблизости от него в небольшом тростниковом чайном домике старуха хозяйка суетилась в тесной комнатушке, отгороженной камышовой шторой, собираясь, видимо, закрывать лавку.
Они смотрели на реку с моста. Чуть мутноватая Намэри спокойно, бесшумно катила свои воды, омывая корни растущего по берегам еще голого камыша. Она скрывалась за песчаными холмами, словно поглощенная ими, потом снова блестела в отдалении и, наконец, растворялась в волнах моря, мерно и ласково плескавшихся о берег.
Вдруг Йоко заметила, что внизу, в камышах, кто-то копошится. Это был бедно одетый мужчина в широкополой соломенной шляпе, какие носят на взморье, с удочкой в руке. Он вглядывался в лицо Йоко, поблескивая глазами из-под полей шляпы. Йоко присмотрелась к нему и отшатнулась. Это был Кибэ Кокё.
Он сильно постарел, – впрочем, может быть, его старила шляпа, низко надвинутая на лоб. Лицо Кибэ было неподвижно, как маска. Он не замечал, что удочка погрузилась в воду и леска, чуть вздрагивая, плыла по воде, как женский волос.
Даже хладнокровная Йоко была ошеломлена. «Эй, эй, ээй!» – прозвучало в ее ушах. Она боязливо посмотрела на Курати. Он, видимо, ничего не подозревая, весь отдался созерцанию синего неба, которое постепенно окрашивалось в мягкие сумеречные тона.
– Пойдем обратно, – попросила Йоко дрожащим голосом.
Курати спокойно оглядел ее.
– Ты не замерзла? Губы побелели! – сказал он, оторвав руки от перил моста. Не успели они сделать и нескольких шагов, как из-под моста послышалось: «Подождите минуточку!» Курати оглянулся, сдвинул брови. Зашелестел раздвигаемый камыш, послышались шаги, и перед ними появился Кибэ. Йоко уже окончательно справилась с волнением и была готова ко всему.
Кибэ с преувеличенной вежливостью приподнял шляпу, приветствуя Курати, и тут же повернулся к Йоко.
– Вот удивительная встреча. Давно не виделись! – сказал он.
Йоко, вспомнив, каким был Кибэ год назад, опасалась, что он сразу начнет с упреков, но сдержанность Кибэ успокоила ее. И в то же время насторожила. Она знала, как быстро у него меняется настроение, и теперь ей было ясно одно: надо сделать так, чтобы Курати узнал о Кибэ как можно позже, поэтому она поспешила опередить его и с улыбкой сказала:
– Да, встретиться в такой глуши… Я просто поражена. Очень рада видеть вас. Вы здесь живете?
– Нельзя сказать, что живу… Так, прозябаю… Ха-ха-ха! – Кибэ рассмеялся каким-то пустым смехом и по-мальчишески сдвинул шляпу на затылок. Потом торопливо снял ее и обратился к Курати:
– Вам, наверное, странно, что я неизвестно откуда появился и так фамильярно заговорил с Сацуки-сан. Я человек конченый, но все же когда-то пользовался гостеприимством и заботами семьи Сацуки. Мое имя просто недостойно того, чтобы я назвал его, в общем, я весь перед вами… Далеко ли направляетесь?
Маленькие глаза Кибэ светились умом и непреклонной волей, но из-за его запущенной, нечесаной бороды и длинных, давно не стриженных волос никто не заметил бы этого, кроме Йоко. Курати, разумеется, не стал себя называть, лишь коснулся шляпы с таким видом, словно хотел сказать: «И откуда только тебя черт принес!»
– Хотели сходить к Комёдзи, – ответил он, – да вот не можем перебраться через реку… А по этому мосту можно туда пройти?
Они оглянулись на мост. Прямая дорога, пролегавшая по насыпи, белела до самых гор.
– Можно, но приятнее идти вдоль берега. И через реку можно переправиться. Я провожу вас.
Йоко владели два чувства: ей хотелось поскорее отделаться от Кибэ и в то же время поговорить с ним по душам обо всем, что произошло с тех пор, как они расстались. Со времени их случайной встречи в поезде, которую Йоко считала их последней встречей, Кибэ сильно изменился. Ей казалось, что он стал опытнее, что теперь с ним можно поговорить серьезно и откровенно. Кибэ был бедно одет, – очевидно, жил в нужде, и Йоко преисполнилась к нему жалостью.
Курати шел впереди, за ним в нескольких шагах шествовали, несколько поодаль друг от друга, Йоко и Кибэ. Так они спустились к морю по песчаной дороге, усеянной маленькими крабами с красными спинками.
– Я по слухам и из газет, в общем, знаю, как обстоят ваши дела… Забавное существо – человек!.. А я с тех пор, как говорится, сошел с круга. За что бы я ни брался, ничего не получалось. Жену и детей отправил в деревню и вот шатаюсь здесь один. Каждый день с удочкой. Сижу и гляжу, как бежит вода, а заодно нет-нет да и попадется рыбка на закуску к сакэ. Ха-ха-ха…
Кибэ опять рассмеялся каким-то пустым смехом, но сразу замолчал, точно смех бередил рану. Слышался только скрип песка под двумя парами гэта.
– Нельзя сказать, чтобы я был совсем одинок. Недавно вот познакомился с одним человеком. Он развлекается тем, что закапывает вино в песчаных дюнах, потом идет туда гулять и напивается. Он выдвинул чертовски интересную философию жизни. Законченный фаталист. Пьет и разглагольствует о фатализме. Настоящий отшельник!
Курати успел уйти далеко и не мог слышать их разговора. Йоко все ждала, что Кибэ станет, как прежде, сентиментальным, но он был настолько равнодушен, что не только смех, но и все в нем казалось безжизненным. – Чем же вы все-таки занимаетесь сейчас? – спросила Йоко, подойдя чуть ближе к Кибэ. Он отошел от нее и опять как-то странно рассмеялся.
– Чем занимаюсь? Что может человек?.. Вот и весна уже кончается… – сказал он ни с того ни с сего, взглянул на Йоко, но тут же отвел глаза и стал смотреть вдаль, туда, где море сливалось с небом.
– Мне бы хотелось спокойно, не торопясь, побеседовать с вами, – вкрадчиво проговорила Йоко, чуть понизив голос. На Кибэ ее слова, казалось, не произвели никакого впечатления.
– Да?.. Ну что ж, это, пожалуй, интересно. Я… впрочем, вы сами видите, чем я стал, а все же иногда молюсь о вашем счастье. Смешно, не правда ли? Ха-ха-ха!..
Йоко хотела что-то возразить, но он прервал ее:
– Вон там, видите, это Осима. Как будто облако плывет в небе, верно? Осима находится возле полуострова Идзу, как раз напротив того места, где я ужу рыбу. И каждый день он выглядит по-новому. Иногда видно, как дымится вулкан.
Снова наступила пауза. К стуку гэта примешивался теперь приближавшийся шум волн. На душе у Йоко становилось все тяжелее, и в то же время в ней крепло желание еще раз встретиться с Кибэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Поднявшись по песчаному холму, они вышли на дорогу, ведущую к Дзаймокудза. Какое-то странное чувство овладело Йоко. Она никак не могла заставить себя идти к мосту Мидарэбаси, видневшемуся с побережья. Но Курати продолжал шагать, и она тащилась за ним с недовольным видом, повиснув у него на руке. На мосту не было ни души. Только поблизости от него в небольшом тростниковом чайном домике старуха хозяйка суетилась в тесной комнатушке, отгороженной камышовой шторой, собираясь, видимо, закрывать лавку.
Они смотрели на реку с моста. Чуть мутноватая Намэри спокойно, бесшумно катила свои воды, омывая корни растущего по берегам еще голого камыша. Она скрывалась за песчаными холмами, словно поглощенная ими, потом снова блестела в отдалении и, наконец, растворялась в волнах моря, мерно и ласково плескавшихся о берег.
Вдруг Йоко заметила, что внизу, в камышах, кто-то копошится. Это был бедно одетый мужчина в широкополой соломенной шляпе, какие носят на взморье, с удочкой в руке. Он вглядывался в лицо Йоко, поблескивая глазами из-под полей шляпы. Йоко присмотрелась к нему и отшатнулась. Это был Кибэ Кокё.
Он сильно постарел, – впрочем, может быть, его старила шляпа, низко надвинутая на лоб. Лицо Кибэ было неподвижно, как маска. Он не замечал, что удочка погрузилась в воду и леска, чуть вздрагивая, плыла по воде, как женский волос.
Даже хладнокровная Йоко была ошеломлена. «Эй, эй, ээй!» – прозвучало в ее ушах. Она боязливо посмотрела на Курати. Он, видимо, ничего не подозревая, весь отдался созерцанию синего неба, которое постепенно окрашивалось в мягкие сумеречные тона.
– Пойдем обратно, – попросила Йоко дрожащим голосом.
Курати спокойно оглядел ее.
– Ты не замерзла? Губы побелели! – сказал он, оторвав руки от перил моста. Не успели они сделать и нескольких шагов, как из-под моста послышалось: «Подождите минуточку!» Курати оглянулся, сдвинул брови. Зашелестел раздвигаемый камыш, послышались шаги, и перед ними появился Кибэ. Йоко уже окончательно справилась с волнением и была готова ко всему.
Кибэ с преувеличенной вежливостью приподнял шляпу, приветствуя Курати, и тут же повернулся к Йоко.
– Вот удивительная встреча. Давно не виделись! – сказал он.
Йоко, вспомнив, каким был Кибэ год назад, опасалась, что он сразу начнет с упреков, но сдержанность Кибэ успокоила ее. И в то же время насторожила. Она знала, как быстро у него меняется настроение, и теперь ей было ясно одно: надо сделать так, чтобы Курати узнал о Кибэ как можно позже, поэтому она поспешила опередить его и с улыбкой сказала:
– Да, встретиться в такой глуши… Я просто поражена. Очень рада видеть вас. Вы здесь живете?
– Нельзя сказать, что живу… Так, прозябаю… Ха-ха-ха! – Кибэ рассмеялся каким-то пустым смехом и по-мальчишески сдвинул шляпу на затылок. Потом торопливо снял ее и обратился к Курати:
– Вам, наверное, странно, что я неизвестно откуда появился и так фамильярно заговорил с Сацуки-сан. Я человек конченый, но все же когда-то пользовался гостеприимством и заботами семьи Сацуки. Мое имя просто недостойно того, чтобы я назвал его, в общем, я весь перед вами… Далеко ли направляетесь?
Маленькие глаза Кибэ светились умом и непреклонной волей, но из-за его запущенной, нечесаной бороды и длинных, давно не стриженных волос никто не заметил бы этого, кроме Йоко. Курати, разумеется, не стал себя называть, лишь коснулся шляпы с таким видом, словно хотел сказать: «И откуда только тебя черт принес!»
– Хотели сходить к Комёдзи, – ответил он, – да вот не можем перебраться через реку… А по этому мосту можно туда пройти?
Они оглянулись на мост. Прямая дорога, пролегавшая по насыпи, белела до самых гор.
– Можно, но приятнее идти вдоль берега. И через реку можно переправиться. Я провожу вас.
Йоко владели два чувства: ей хотелось поскорее отделаться от Кибэ и в то же время поговорить с ним по душам обо всем, что произошло с тех пор, как они расстались. Со времени их случайной встречи в поезде, которую Йоко считала их последней встречей, Кибэ сильно изменился. Ей казалось, что он стал опытнее, что теперь с ним можно поговорить серьезно и откровенно. Кибэ был бедно одет, – очевидно, жил в нужде, и Йоко преисполнилась к нему жалостью.
Курати шел впереди, за ним в нескольких шагах шествовали, несколько поодаль друг от друга, Йоко и Кибэ. Так они спустились к морю по песчаной дороге, усеянной маленькими крабами с красными спинками.
– Я по слухам и из газет, в общем, знаю, как обстоят ваши дела… Забавное существо – человек!.. А я с тех пор, как говорится, сошел с круга. За что бы я ни брался, ничего не получалось. Жену и детей отправил в деревню и вот шатаюсь здесь один. Каждый день с удочкой. Сижу и гляжу, как бежит вода, а заодно нет-нет да и попадется рыбка на закуску к сакэ. Ха-ха-ха…
Кибэ опять рассмеялся каким-то пустым смехом, но сразу замолчал, точно смех бередил рану. Слышался только скрип песка под двумя парами гэта.
– Нельзя сказать, чтобы я был совсем одинок. Недавно вот познакомился с одним человеком. Он развлекается тем, что закапывает вино в песчаных дюнах, потом идет туда гулять и напивается. Он выдвинул чертовски интересную философию жизни. Законченный фаталист. Пьет и разглагольствует о фатализме. Настоящий отшельник!
Курати успел уйти далеко и не мог слышать их разговора. Йоко все ждала, что Кибэ станет, как прежде, сентиментальным, но он был настолько равнодушен, что не только смех, но и все в нем казалось безжизненным. – Чем же вы все-таки занимаетесь сейчас? – спросила Йоко, подойдя чуть ближе к Кибэ. Он отошел от нее и опять как-то странно рассмеялся.
– Чем занимаюсь? Что может человек?.. Вот и весна уже кончается… – сказал он ни с того ни с сего, взглянул на Йоко, но тут же отвел глаза и стал смотреть вдаль, туда, где море сливалось с небом.
– Мне бы хотелось спокойно, не торопясь, побеседовать с вами, – вкрадчиво проговорила Йоко, чуть понизив голос. На Кибэ ее слова, казалось, не произвели никакого впечатления.
– Да?.. Ну что ж, это, пожалуй, интересно. Я… впрочем, вы сами видите, чем я стал, а все же иногда молюсь о вашем счастье. Смешно, не правда ли? Ха-ха-ха!..
Йоко хотела что-то возразить, но он прервал ее:
– Вон там, видите, это Осима. Как будто облако плывет в небе, верно? Осима находится возле полуострова Идзу, как раз напротив того места, где я ужу рыбу. И каждый день он выглядит по-новому. Иногда видно, как дымится вулкан.
Снова наступила пауза. К стуку гэта примешивался теперь приближавшийся шум волн. На душе у Йоко становилось все тяжелее, и в то же время в ней крепло желание еще раз встретиться с Кибэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106