Тоник припарковался у самого входа. Подошел к Нике, крепко взял ее за руку. И — оба застыли, пораженные.
Впервые он встретил существо такое же, как он сам…
Впервые она почувствовала, что рядом — не привидение, не человек, а кто-то, балансирующий на тонкой грани между тем и другим… «Только он — более живой, чем я…»
Он смело привлек ее к себе и обнял. Они стояли посреди пустынной Итальянской улицы, а замирающий западный ветер все дальше уносил странный сон о тумане, шепоте, древней «казанке»… Это был только сон, не имевший к ним никакого отношения…
* * *
— Нам не разрешат зайти, — нарушила молчание Ника.
— Пусть только попробуют.
Тоник прошел к служебному входу, правее огромной парадной двери. Бдительная вахтерша за стеклом действительно не спешила открывать автоматический замок, пока Тоник не махнул у нее перед носом новеньким удостоверением.
— А вы к кому? — строго поинтересовалась она.
— Плановая проверка.
Ника шла по длинному полуподвальному коридору, тревожно принюхиваясь. Вот сейчас она была точно уверена: здесь ей приходилось раньше бывать — и неоднократно.
— Чувствуешь? — Тоник словно читал ее мысли. — Знакомое местечко? Ты раньше здесь работала. И даже на репетиции меня тайком проводила, в том числе на генеральные.
Он почему-то говорил шепотом. Было страшновато потревожить затаившееся в тишине театральное эхо…
— А за этой дверью — какие-то трубы, вроде котельной. Если через них пройдем — окажемся в служебном буфете. Хочешь есть?
Ника молча кивнула. Она пошла первая. Даже глаза прикрыла, чтобы не мешать памяти… сама повернула налево — и вышла к буфету. Запертому.
— Ничего. Зато я вспомнила, где фортепиано.
«Не дай бог его там не будет», — подумал Тоник. Все-таки миры различаются… она прошла в другой коридор и вывела его в закулисье Малого зала. Здесь тоже было пусто и жутковато.
— Ух ты! — Ника сама поразилась тому, что увидела. — И я здесь работала?!
— Верно. Давай, ищи пианино.
Но, вместо того чтобы что-то найти, она вдруг заблудилась. В сумеречных длинных коридорах, проходных комнатах потеряться было легче легкого. Она остановилась посреди очередной лестничной площадки и виновато потупилась:
— Этого, по-моему, не было. А ты случайно не знаешь, где выход?
— Нет, — чистосердечно признался Тоник. — Но ничего. Сама же чувствуешь, наверное, что здесь безопасно, погуляем — и выйдем.
Ника усмехнулась. Ей-то везде безопасно. Но призраков в здании в самом деле не было.
— Пианино, — вдруг сказал Тоник.
Оно стояло посреди пустой комнаты. Кроме него здесь был лишь стул, на котором лежали ноты, и лоток с водой на подоконнике. Очень странное место: пустота, коридоры — и зачем-то пианино. Тоник снял ноты и придвинул стул:
— Садись. Не бойся ничего.
А она очень боялась. Боялась, что ничего не получится. Села, положила руки на клавиатуру. Мокрые от волнения пальцы скользили по белым клавишам — и знакомо, и незнакомо… Тоник устроился на подоконнике, замер, стараясь ее не отвлекать.
Музыка началась для Ники неожиданно. Она нерешительно нажала на клавиши, стараясь не думать, а просто идти за подсказкой пальцев. А в следующий момент думать уже не пришлось. Она заиграла — легко, свободно, радостно оглянулась на Тоника. Она даже помнила, как называется то, что сейчас звучит, и как оно выглядит на нотном листе…
Музыка летела по коридору, эхо разносило ее по всему театру. Сейчас кто-нибудь придет и наорет на них… Но Нике было все равно.
— Ты можешь протянуть мне те ноты?
— Какие?
— Да любые, самые верхние.
Он открыл наугад и поставил перед Никой. Та, не останавливаясь, сменила мелодию и заиграла совсем другое. Бегло, уверенно — с листа…
— Ничего себе! — Даже Тоник удивился, хотя она и раньше хвасталась своим талантом.
Ника обернулась, глядя на него сияющими глазами. Она наконец-то была счастлива.
А потом вдруг резко оборвала игру. Указала подбородком на дверь:
— Смотри. А мы думали — нету…
В дверях стоял призрак. Он был очень хорошо виден: рваные полы одежды мрачно и отчетливо выделялись на фоне желтой стены. Он не спешил нападать.
— А, этот, — Тоник небрежно махнул рукой. — Это чудо все время за мной таскается.
— Он хочет твоей смерти, — тревожно заметила Ника. — И не успокоится, пока не убьет тебя, ты в курсе?
— Конечно. Но я даже не знаю, за что.
— Я тоже не знаю, — она, прищурившись, разглядывала призрака. — Не могу ничего понять.
Мысли были заняты другим. Счастье переполняло ее, хотелось кричать, бегать, а главное — никуда не отпускать от себя Антона. Ника понимала, что со временем, конечно, сумеет сосредоточиться, войти в контакт с его призраком, — и тогда все поймет. А пока она не знает, как это сделать, они так и будут ходить втроем: она, Тоник и привидение.
— Вы кто такие?!
Они оба вздрогнули и обернулись.
Комната оказалась проходной: в дальнем ее конце находилась еще одна маленькая, незаметная дверь. Сейчас из нее выглядывал какой-то старик.
— Я… новая пианистка, — растерявшись, соврала Ника. — А он… тоже тут работает.
— Нет у нас никакой новой пианистки, — ворчливый старик появился из-за двери целиком. — Лучше не ври.
— Пойдем. — Тоник закрыл фортепиано и наклонил голову: — Извините.
Старик что-то проворчал и скрылся за дверью. Ника, едва сдерживая смех, выскочила из комнаты.
— Детство какое-то… я чувствую себя так, будто нас поймали на краже яблок в чужом саду!
— Подумаешь, поиграли на фортепиано, где написано, что нельзя?!
Тоник помолчал, потом, что-то взвешивая в уме, спросил:
— А ты бы действительно хотела здесь работать?
— Хотела бы, — Ника перестала смеяться. — Да только не получится. У меня нет ничего, чтобы тренироваться. Я даже на пианино не смогу грамотно играть без репетиций… Не смотри на меня так. То что я сейчас делала — действительно баловство. Думаешь, я бы смогла так же легко сыграть что-то по-настоящему трудное? Нет, конечно… А если на меня к тому же кто-то будет смотреть — я вообще ничего не сыграю.
Они вышли на улицу и удивились, как она изменилась за какой-то час: тучи поредели, от брусчатки подымался пар, а вокруг сновали, спешили по своим будничным делам прохожие. Площадь перестала быть пустынной и таинственной.
— Не расставайся со мной, — нерешительно попросила Ника. — Ты можешь остаться?
— Конечно, могу. Мне на работу только в шесть. Ближе к вечеру провожу тебя до яхт-клуба… или еще куда-нибудь.
— Ты и про яхт-клуб знаешь? — не особо удивилась она.
— Мне Алена сказала.
Ника вздрогнула при упоминании этого имени. Ощущение сказки, не покидавшее девушку все утро, вдруг пропало. Вспомнилась жутковатая коммуналка, в которой она жила с бандитами, нахальная Алена, урод-Мишаня, «волчата»…
— Как они сейчас живут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Впервые он встретил существо такое же, как он сам…
Впервые она почувствовала, что рядом — не привидение, не человек, а кто-то, балансирующий на тонкой грани между тем и другим… «Только он — более живой, чем я…»
Он смело привлек ее к себе и обнял. Они стояли посреди пустынной Итальянской улицы, а замирающий западный ветер все дальше уносил странный сон о тумане, шепоте, древней «казанке»… Это был только сон, не имевший к ним никакого отношения…
* * *
— Нам не разрешат зайти, — нарушила молчание Ника.
— Пусть только попробуют.
Тоник прошел к служебному входу, правее огромной парадной двери. Бдительная вахтерша за стеклом действительно не спешила открывать автоматический замок, пока Тоник не махнул у нее перед носом новеньким удостоверением.
— А вы к кому? — строго поинтересовалась она.
— Плановая проверка.
Ника шла по длинному полуподвальному коридору, тревожно принюхиваясь. Вот сейчас она была точно уверена: здесь ей приходилось раньше бывать — и неоднократно.
— Чувствуешь? — Тоник словно читал ее мысли. — Знакомое местечко? Ты раньше здесь работала. И даже на репетиции меня тайком проводила, в том числе на генеральные.
Он почему-то говорил шепотом. Было страшновато потревожить затаившееся в тишине театральное эхо…
— А за этой дверью — какие-то трубы, вроде котельной. Если через них пройдем — окажемся в служебном буфете. Хочешь есть?
Ника молча кивнула. Она пошла первая. Даже глаза прикрыла, чтобы не мешать памяти… сама повернула налево — и вышла к буфету. Запертому.
— Ничего. Зато я вспомнила, где фортепиано.
«Не дай бог его там не будет», — подумал Тоник. Все-таки миры различаются… она прошла в другой коридор и вывела его в закулисье Малого зала. Здесь тоже было пусто и жутковато.
— Ух ты! — Ника сама поразилась тому, что увидела. — И я здесь работала?!
— Верно. Давай, ищи пианино.
Но, вместо того чтобы что-то найти, она вдруг заблудилась. В сумеречных длинных коридорах, проходных комнатах потеряться было легче легкого. Она остановилась посреди очередной лестничной площадки и виновато потупилась:
— Этого, по-моему, не было. А ты случайно не знаешь, где выход?
— Нет, — чистосердечно признался Тоник. — Но ничего. Сама же чувствуешь, наверное, что здесь безопасно, погуляем — и выйдем.
Ника усмехнулась. Ей-то везде безопасно. Но призраков в здании в самом деле не было.
— Пианино, — вдруг сказал Тоник.
Оно стояло посреди пустой комнаты. Кроме него здесь был лишь стул, на котором лежали ноты, и лоток с водой на подоконнике. Очень странное место: пустота, коридоры — и зачем-то пианино. Тоник снял ноты и придвинул стул:
— Садись. Не бойся ничего.
А она очень боялась. Боялась, что ничего не получится. Села, положила руки на клавиатуру. Мокрые от волнения пальцы скользили по белым клавишам — и знакомо, и незнакомо… Тоник устроился на подоконнике, замер, стараясь ее не отвлекать.
Музыка началась для Ники неожиданно. Она нерешительно нажала на клавиши, стараясь не думать, а просто идти за подсказкой пальцев. А в следующий момент думать уже не пришлось. Она заиграла — легко, свободно, радостно оглянулась на Тоника. Она даже помнила, как называется то, что сейчас звучит, и как оно выглядит на нотном листе…
Музыка летела по коридору, эхо разносило ее по всему театру. Сейчас кто-нибудь придет и наорет на них… Но Нике было все равно.
— Ты можешь протянуть мне те ноты?
— Какие?
— Да любые, самые верхние.
Он открыл наугад и поставил перед Никой. Та, не останавливаясь, сменила мелодию и заиграла совсем другое. Бегло, уверенно — с листа…
— Ничего себе! — Даже Тоник удивился, хотя она и раньше хвасталась своим талантом.
Ника обернулась, глядя на него сияющими глазами. Она наконец-то была счастлива.
А потом вдруг резко оборвала игру. Указала подбородком на дверь:
— Смотри. А мы думали — нету…
В дверях стоял призрак. Он был очень хорошо виден: рваные полы одежды мрачно и отчетливо выделялись на фоне желтой стены. Он не спешил нападать.
— А, этот, — Тоник небрежно махнул рукой. — Это чудо все время за мной таскается.
— Он хочет твоей смерти, — тревожно заметила Ника. — И не успокоится, пока не убьет тебя, ты в курсе?
— Конечно. Но я даже не знаю, за что.
— Я тоже не знаю, — она, прищурившись, разглядывала призрака. — Не могу ничего понять.
Мысли были заняты другим. Счастье переполняло ее, хотелось кричать, бегать, а главное — никуда не отпускать от себя Антона. Ника понимала, что со временем, конечно, сумеет сосредоточиться, войти в контакт с его призраком, — и тогда все поймет. А пока она не знает, как это сделать, они так и будут ходить втроем: она, Тоник и привидение.
— Вы кто такие?!
Они оба вздрогнули и обернулись.
Комната оказалась проходной: в дальнем ее конце находилась еще одна маленькая, незаметная дверь. Сейчас из нее выглядывал какой-то старик.
— Я… новая пианистка, — растерявшись, соврала Ника. — А он… тоже тут работает.
— Нет у нас никакой новой пианистки, — ворчливый старик появился из-за двери целиком. — Лучше не ври.
— Пойдем. — Тоник закрыл фортепиано и наклонил голову: — Извините.
Старик что-то проворчал и скрылся за дверью. Ника, едва сдерживая смех, выскочила из комнаты.
— Детство какое-то… я чувствую себя так, будто нас поймали на краже яблок в чужом саду!
— Подумаешь, поиграли на фортепиано, где написано, что нельзя?!
Тоник помолчал, потом, что-то взвешивая в уме, спросил:
— А ты бы действительно хотела здесь работать?
— Хотела бы, — Ника перестала смеяться. — Да только не получится. У меня нет ничего, чтобы тренироваться. Я даже на пианино не смогу грамотно играть без репетиций… Не смотри на меня так. То что я сейчас делала — действительно баловство. Думаешь, я бы смогла так же легко сыграть что-то по-настоящему трудное? Нет, конечно… А если на меня к тому же кто-то будет смотреть — я вообще ничего не сыграю.
Они вышли на улицу и удивились, как она изменилась за какой-то час: тучи поредели, от брусчатки подымался пар, а вокруг сновали, спешили по своим будничным делам прохожие. Площадь перестала быть пустынной и таинственной.
— Не расставайся со мной, — нерешительно попросила Ника. — Ты можешь остаться?
— Конечно, могу. Мне на работу только в шесть. Ближе к вечеру провожу тебя до яхт-клуба… или еще куда-нибудь.
— Ты и про яхт-клуб знаешь? — не особо удивилась она.
— Мне Алена сказала.
Ника вздрогнула при упоминании этого имени. Ощущение сказки, не покидавшее девушку все утро, вдруг пропало. Вспомнилась жутковатая коммуналка, в которой она жила с бандитами, нахальная Алена, урод-Мишаня, «волчата»…
— Как они сейчас живут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81