Огонь пробежал по жилам Батлера. Он повернул голову, не разлепляя век, обнял Серну и подмял под себя. Его трясло, ее кожа охладила его губы. Батлер сгорел моментально, как сухой дуб в теплую ночь при слабом ветерке.
Серна гладила его волосы, и Батлер возмутился в душе: так мать ласкает сына, а не любовница возлюбленного. Видимо, свои чувства любовница-Серна оставила на плотике. Батлер впился горячим поцелуем в ее губы и спросил, не отрываясь:
– Зачем ты ходила на плотик? Серна, не отнимая губ, прошептала:
– У меня там мужчина.
– А я у тебя кто – мул?
В тихом голосе Батлера прошелестела угроза: темнота была готова разорваться проклятиями и криками о помощи.
– Ты у меня тоже мужчина, но белый.
– Так, значит, ты ко мне – после черного?
– Я сама черная. Что тебя смущает?
– Но разве это не называется на языке белых людей изменой, за которую муж может убить свою жену?
Серна прижалась к телу Батлера плотнее и провела пальцами по его ягодицам.
– Это если мужу изменяешь, а если с мужем, то это не измена.
– Ты хочешь сказать, что ты изменяла мне с собственным мужем?
– Да, ты же на мне не собираешься жениться. А я хочу быть нормальной женщиной и иметь мужа и детишек.
– У тебя целый дом в распоряжении: ты командуешь белыми.
– А они мне за это мстят, гадят и говорят тебе, будто это сделала я.
– Я им не верю.
– Потому что еще не остыл ко мне. А остынешь – поверишь. Я уже давно замужем. Мы были разлучены. А теперь он сбежал от своего прежнего хозяина и скрывается на озере. Так что, мистер Чарльз, никакой измены.
– Я уверен, что в подобной ситуации ты дала бы фору любой женщине. Я застаю тебя с другим мужчиной – а ты же меня делаешь виноватым и убеждаешь, что я нехорош, потому что подглядывал за вами.
– А это действительно нехорошо, что ты подглядывал за нами: пришло бы время, и я сама тебе бы все рассказала.
– Мерзавка. Но, наверное, за такую смелость я тебя люблю. Значит, получается так, что не я тебя простил, а ты меня.
– Получается так.
– Хорошо. А как зовут твоего суженого?
– Псалом. Он сбежал от Робийяра.
Маска примирения моментально слетела с лица Батлера, оно исказилось неподдельной ненавистью.
– Что? – зарычал он. – Я буду скрывать у себя беглого раба Робийяра, которому я самому не предоставил бы убежища под своим кровом?! И ты смеешь говорить мне об этом так спокойно?
– Не кипятись. Он не виноват в твоей ненависти к Робийяру.
– Я его убью! – Батлер вскочил с кровати.
– Ты не можешь ревновать к простому негру, Чарльз Батлер! – закричала Серна. – Где твое достоинство белого мужчины? Выслушай сначала его.
– Вот я его и выслушаю – в вашем шалашике. А еще лучше – приведи его ко мне. Я сам решу – нужен он мне или нет, и если нет, я убью его как негра, переспавшего с моей любовницей. Иди же за ним!
Батлер остался один. Судорожно стал рыться в шкафах. Нашел свой черный смокинг, бабочку, белоснежную сорочку, долго подкручивал усы перед зеркалом… нашел цилиндр, надел его и уселся в кресло.
Даже Серна растерялась, когда увидела его в таком виде. Она остановилась в нерешительности, а потом бухнулась перед Батлером на колени и, пряча улыбку, пролепетала тоненьким голоском:
– Я привела беглого раба, хозяин.
Псалом как увидел, с каким соперником он делил одну и ту же женщину, от страха присел со словами: «Готов делать все, что ни прикажете, только не выгоняйте».
Батлер был в душе уязвлен изменой Серны, и возлагал всю вину на своего черного соперника, но это был всего лишь добродушный глуповатый негр, который был нужен Серне только потому, что она не собиралась весь век ходить в любовницах белого джентльмена. Слава богу, Батлер не знал, что силами природы этот негр будет одарен получше хозяина.
– Значит, ты хочешь взять ее себе в жены, раб? – спросил Батлер.
– Да, я хочу свою Серну в жены.
– Так почему же ты не попросил своего хозяина выкупить ее у меня, как это делают обычно, чтобы женщину привезти к мужу, а не наоборот?
И тут Псалом рассказал Батлеру такое, от чего глаза у того заблестели, как сама луна. Оказалось, что у Робийяра на участке – нефть. Это обнаружил Псалом, когда копал артезианский колодец рядом с любимыми розами Робийяра. «Не может француз без роз, как и без странностей с женщинами», – злорадно расхохотался в душе Батлер.
Про эту находку Псалому велели молчать, а он возьми и напейся на тот золотой, что ему дали за молчание. Да, беда с этими неграми, не знаешь, в чем они тебя обманут. Белый бы на своем молчании состоянии мог сколотить, а этот только беду на себя навлек. Псалома за разглашательство скрутили да еще и выпороли – до крови. После этого он решил сбежать. Лихо. Такого поворота дела Батлер не ожидал. Он вернулся из Мексики с ощущением, что бизнес его теряет свою прибыльность – требовались новые пути наживы. И вот тут – нефть.
Батлер уже давно занимался нефтью и бредил ею. Но в их графстве, объяснили ему специалисты, если и есть залежи нефти, то очень незначительные. Такие подземные озера, как правило, только в одном месте выходят на поверхность, а в остальных стремительно скатываются как бы в мешок.
В их графстве не имело смысла бурить нефть – затраты на оборудование не оправдывались предполагаемыми доходами. Но в мозгу у Батлера созрел другой план.
Если нефть выходит на поверхность у кого-нибудь одного, значит, на этом можно великолепно блефануть не тратя деньги на глубинные нефтедобывающие установки, качать ее, пока она есть, а потом втридорога продать участок какому-нибудь простофиле. Вот это блеск!
Весь вопрос в том, как подступиться к «Страшному Суду».
– Значит, ты говоришь, что он тебя выпорол? – Батлер вновь обратился к Псалому. – Что же это? Робийяры никогда не пороли своих негров, или с ним что-то произошло?
– Произошло, масса, да. Мистер Пьер стал сущий зверь. Зверь, и то добрее, потому что свое дитя не убивает.
– Дитя? А что, Робийяр убил какую-то из своих дочерей? Интересно, за что? Наверное, он обнаружил их вместе с коровами во время игры с быками. – И от собственной сальности Батлер расхохотался.
Серна на него презрительно взглянула. А Псалом, даже не почувствовавший в словах страшного господина и тени насмешки, возразил:
– Он не девочек своих убил, он племянника своего убил.
– Что? Как это? – Это была уже новость. Все в графстве знали, что Робийяр боготворил сестру и потому на своего племянника молился.
– Он его насмерть убил? Чем? Вилами или ружьем?
– Господь с вами, – до негра дошло, что над ним смеются. – До таких страстей не дошло. Мистер Филипп якобы над Эванджелистом потешался, а мистер Пьер его за это наказал. Только я полагаю, это сам Эванджелиста виноват.
Когда Батлер выяснил, что совершил Филипп и какое понес наказание, он страшно развеселился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Серна гладила его волосы, и Батлер возмутился в душе: так мать ласкает сына, а не любовница возлюбленного. Видимо, свои чувства любовница-Серна оставила на плотике. Батлер впился горячим поцелуем в ее губы и спросил, не отрываясь:
– Зачем ты ходила на плотик? Серна, не отнимая губ, прошептала:
– У меня там мужчина.
– А я у тебя кто – мул?
В тихом голосе Батлера прошелестела угроза: темнота была готова разорваться проклятиями и криками о помощи.
– Ты у меня тоже мужчина, но белый.
– Так, значит, ты ко мне – после черного?
– Я сама черная. Что тебя смущает?
– Но разве это не называется на языке белых людей изменой, за которую муж может убить свою жену?
Серна прижалась к телу Батлера плотнее и провела пальцами по его ягодицам.
– Это если мужу изменяешь, а если с мужем, то это не измена.
– Ты хочешь сказать, что ты изменяла мне с собственным мужем?
– Да, ты же на мне не собираешься жениться. А я хочу быть нормальной женщиной и иметь мужа и детишек.
– У тебя целый дом в распоряжении: ты командуешь белыми.
– А они мне за это мстят, гадят и говорят тебе, будто это сделала я.
– Я им не верю.
– Потому что еще не остыл ко мне. А остынешь – поверишь. Я уже давно замужем. Мы были разлучены. А теперь он сбежал от своего прежнего хозяина и скрывается на озере. Так что, мистер Чарльз, никакой измены.
– Я уверен, что в подобной ситуации ты дала бы фору любой женщине. Я застаю тебя с другим мужчиной – а ты же меня делаешь виноватым и убеждаешь, что я нехорош, потому что подглядывал за вами.
– А это действительно нехорошо, что ты подглядывал за нами: пришло бы время, и я сама тебе бы все рассказала.
– Мерзавка. Но, наверное, за такую смелость я тебя люблю. Значит, получается так, что не я тебя простил, а ты меня.
– Получается так.
– Хорошо. А как зовут твоего суженого?
– Псалом. Он сбежал от Робийяра.
Маска примирения моментально слетела с лица Батлера, оно исказилось неподдельной ненавистью.
– Что? – зарычал он. – Я буду скрывать у себя беглого раба Робийяра, которому я самому не предоставил бы убежища под своим кровом?! И ты смеешь говорить мне об этом так спокойно?
– Не кипятись. Он не виноват в твоей ненависти к Робийяру.
– Я его убью! – Батлер вскочил с кровати.
– Ты не можешь ревновать к простому негру, Чарльз Батлер! – закричала Серна. – Где твое достоинство белого мужчины? Выслушай сначала его.
– Вот я его и выслушаю – в вашем шалашике. А еще лучше – приведи его ко мне. Я сам решу – нужен он мне или нет, и если нет, я убью его как негра, переспавшего с моей любовницей. Иди же за ним!
Батлер остался один. Судорожно стал рыться в шкафах. Нашел свой черный смокинг, бабочку, белоснежную сорочку, долго подкручивал усы перед зеркалом… нашел цилиндр, надел его и уселся в кресло.
Даже Серна растерялась, когда увидела его в таком виде. Она остановилась в нерешительности, а потом бухнулась перед Батлером на колени и, пряча улыбку, пролепетала тоненьким голоском:
– Я привела беглого раба, хозяин.
Псалом как увидел, с каким соперником он делил одну и ту же женщину, от страха присел со словами: «Готов делать все, что ни прикажете, только не выгоняйте».
Батлер был в душе уязвлен изменой Серны, и возлагал всю вину на своего черного соперника, но это был всего лишь добродушный глуповатый негр, который был нужен Серне только потому, что она не собиралась весь век ходить в любовницах белого джентльмена. Слава богу, Батлер не знал, что силами природы этот негр будет одарен получше хозяина.
– Значит, ты хочешь взять ее себе в жены, раб? – спросил Батлер.
– Да, я хочу свою Серну в жены.
– Так почему же ты не попросил своего хозяина выкупить ее у меня, как это делают обычно, чтобы женщину привезти к мужу, а не наоборот?
И тут Псалом рассказал Батлеру такое, от чего глаза у того заблестели, как сама луна. Оказалось, что у Робийяра на участке – нефть. Это обнаружил Псалом, когда копал артезианский колодец рядом с любимыми розами Робийяра. «Не может француз без роз, как и без странностей с женщинами», – злорадно расхохотался в душе Батлер.
Про эту находку Псалому велели молчать, а он возьми и напейся на тот золотой, что ему дали за молчание. Да, беда с этими неграми, не знаешь, в чем они тебя обманут. Белый бы на своем молчании состоянии мог сколотить, а этот только беду на себя навлек. Псалома за разглашательство скрутили да еще и выпороли – до крови. После этого он решил сбежать. Лихо. Такого поворота дела Батлер не ожидал. Он вернулся из Мексики с ощущением, что бизнес его теряет свою прибыльность – требовались новые пути наживы. И вот тут – нефть.
Батлер уже давно занимался нефтью и бредил ею. Но в их графстве, объяснили ему специалисты, если и есть залежи нефти, то очень незначительные. Такие подземные озера, как правило, только в одном месте выходят на поверхность, а в остальных стремительно скатываются как бы в мешок.
В их графстве не имело смысла бурить нефть – затраты на оборудование не оправдывались предполагаемыми доходами. Но в мозгу у Батлера созрел другой план.
Если нефть выходит на поверхность у кого-нибудь одного, значит, на этом можно великолепно блефануть не тратя деньги на глубинные нефтедобывающие установки, качать ее, пока она есть, а потом втридорога продать участок какому-нибудь простофиле. Вот это блеск!
Весь вопрос в том, как подступиться к «Страшному Суду».
– Значит, ты говоришь, что он тебя выпорол? – Батлер вновь обратился к Псалому. – Что же это? Робийяры никогда не пороли своих негров, или с ним что-то произошло?
– Произошло, масса, да. Мистер Пьер стал сущий зверь. Зверь, и то добрее, потому что свое дитя не убивает.
– Дитя? А что, Робийяр убил какую-то из своих дочерей? Интересно, за что? Наверное, он обнаружил их вместе с коровами во время игры с быками. – И от собственной сальности Батлер расхохотался.
Серна на него презрительно взглянула. А Псалом, даже не почувствовавший в словах страшного господина и тени насмешки, возразил:
– Он не девочек своих убил, он племянника своего убил.
– Что? Как это? – Это была уже новость. Все в графстве знали, что Робийяр боготворил сестру и потому на своего племянника молился.
– Он его насмерть убил? Чем? Вилами или ружьем?
– Господь с вами, – до негра дошло, что над ним смеются. – До таких страстей не дошло. Мистер Филипп якобы над Эванджелистом потешался, а мистер Пьер его за это наказал. Только я полагаю, это сам Эванджелиста виноват.
Когда Батлер выяснил, что совершил Филипп и какое понес наказание, он страшно развеселился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105