Дойл подумал, что она явно не относится к числу "проповедников", стремящихся к духовному и финансовому закабалению своих последователей. Блаватской, похоже, не очень нравится быть в центре внимания, и внешний блеск роли учителя, наставляющего своих учеников на путь истинный, оставляет ее совершенно равнодушной. Завидное качество! Она знает, чего хочет, и ее не волнует, как истолковывают ее слова.
– Что вы можете сказать о различных религиях? – прозвучал первый вопрос.
– Ничего. Никаких религий, в сущности, нет. Существует высшая истина.
– Почему вы уверены, что адепты других религий боятся того, о чем вы говорите в своих лекциях?
– Потому что эти люди – фанатичные материалисты.
– Вы считаете, что Иисус не был Сыном Божьим?
– Да, не был. Ибо все мы – сыновья и дочери Бога.
– Можно ли из ваших слов сделать вывод, что Иисус не был святым?
– Как раз наоборот. Следующий вопрос.
– Что вы можете сказать о франкмасонах?
– Как только начинают задавать подобные вопросы, я всегда бываю вынуждена распрощаться. Читайте мои книги. Спасибо, до свидания.
С этими словами Блаватская покинула сцену, пройдя за кулисы. Публика разошлась. В этот момент перед Дойлом возникла невысокая, нарядно одетая дама:
– Доктор Дойл?
– Да.
– Меня зовут Дион Форчун. Елена Петровна хотела бы поговорить с вами. Следуйте за мной.
Дойл молча повиновался. Имя женщины было ему знакомо, она была одним из учредителей лондонской ветви Теософского общества, а также автором нескольких статей по проблемам изотерии. Проходя мимо сцены, Дойл обратил внимание, что примелькавшаяся ему индуска рассматривает книги.
Рукопожатие Блаватской было крепким и дружеским. Она посмотрела на Дойла с тревогой и пониманием:
– Я очень рада встрече с вами, доктор Дойл.
Представив Дойла, Дион Форчун расположилась на стуле у двери. Они находились в тесной гримерной по соседству с котельной, из которой доносился непрерывный гул. Внушительных размеров баул, потертый во время бесчисленных переездов, лежал на столе. В нем заключался весь багаж Блаватской в ее вояжах по свету, ничего лишнего, вещи сугубо необходимые.
После приветствия Дойл подумал, что нужно немедленно сообщить Блаватской о том, что произошло в Лондоне.
– Петрович убили, – выпалил он без всяких предисловий.
Лицо Блаватской заметно напряглось. Опустив глаза, она попросила поведать о случившемся во всех подробностях. Пересказав все в деталях и не удержавшись от собственного комментария, Дойл выложил на стол перед Блаватской коробочку с ядовитыми пилюлями. Внимательно осмотрев и понюхав пилюли, Блаватская покачала головой. Потом предложила:
– Доктор, не хотите выпить? – и достала из баула бутылку. – Это водка, – сказала она.
– А я почему-то думал, что ваше учение запрещает употреблять крепкие напитки, – с улыбкой заметил Дойл.
– По большей части все духовные проповеди – чушь собачья. Нам приходится выживать в этом мире такими, какими мы родились на свет. Я – человек русский и неприхотливый. Водка меня иногда очень выручает. Ваше здоровье, доктор.
Опрокинув рюмку, Блаватская наполнила ее снова. Дойл пил водку маленькими глотками. Дион Форчун к ним не присоединилась.
Блаватская села на стул и достала сигару.
– Вы хотите рассказать мне еще что-то, правда? – спросила она, закуривая.
Дойл благодарно кивнул, признательный за глоток горячительного, который придал ему сил, и заговорил. Блаватская слушала его не прерывая. Лишь однажды она попросила описать как можно подробнее то, как были разложены внутренние органы несчастной проститутки.
– Вы не могли бы нарисовать все это? – попросила она. Дион Форчун подала Дойлу карандаш и листок бумаги.
Дойл, как умел, сделал рисунок и протянул его Блаватской. Она изучала его несколько минут, а потом, удовлетворенно хмыкнув, сложила его пополам и сунула в баул.
– Продолжайте, пожалуйста, – сказала она.
И Дойл рассказал о своей поездке в Кембридж и о столкновении бог знает с кем в зале египетских древностей и под конец извлек из сумки книгу, которую он захватил из своей разгромленной квартиры.
– Что это такое? – спросил он, протягивая покореженную книгу.
– Эктоплазматическая детонация. Нечто врывающееся в этот мир из потустороннего. Вероятно, это и хотела показать мне Петрович. Ужасно. Когда я сообразила, что они расправятся с ней… хотя она представляла для них второстепенный интерес. Благодарите судьбу, доктор, что вас не было дома. Продолжайте, прошу вас.
В голове у Дойла царила полная неразбериха.
– Госпожа Блаватская, – неожиданно выпалил он, – а что вы можете сказать о Темном братстве?
Услышав вопрос, дамы переглянулись.
– Это силы зла. Материалисты, отвергающие Дух Святой. Вам бы следовало почитать мою книгу.
– Я читал вашу книгу, – со значением ответил Дойл. – И очень внимательно. Мне необходимо знать, действительно ли вы верите в то, что Темное братство реально существует?
Блаватская похлопала ладонью по столу:
– Этот стол, по-вашему, реально существует? Или эта рюмка?
– Вроде бы да, – ответил Дойл.
– Вот вам и ответ.
– Но разве эти существа – люди? Я хочу спросить, могут ли они существовать в человеческом облике? Или пребывают в эфире, оставаясь невидимыми?
– Это духи, которые стремятся обрести человеческий облик. Они жаждут заполучить его и неустанно бьются в поисках входа в этот мир.
– Но для этого, как явствует из вашей книги, им требуется помощь живущих людей, так? – пытался уточнить Дойл.
– Да, им требуется помощь и жертвоприношение. Поэтому здесь, на земле, совершаются различные ритуалы и тому подобное, – пояснила Блаватская. – Не могли бы вы еще раз описать вашего спасителя, профессора Сэкера?
– Разумеется. Высокий худощавый мужчина с орлиным профилем, с удивительно светлыми глазами. Взгляд – пронзительный и умный, красивые руки с длинными тонкими пальцами. Сложения профессор атлетического.
Дамы снова переглянулись.
– Что-то не так? – запнулся Дойл.
– Нет-нет. Сегодня вечером я ужинаю с профессором Сэкером, – сказала Блаватская.
– Так значит, вы знакомы? – воскликнул Дойл.
– Да, и много лет.
– Тогда вы должны хорошо его знать.
– Еще как. Кажется, это его шаги слышны в коридоре…
И в самом деле, послышался негромкий стук. Дверь отворилась, и вошел помощник Блаватской:
– К вам профессор Сэкер, госпожа.
– Пригласите, – откликнулась Блаватская.
Дойл встал. Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Сэкер. Блаватская и Сэкер расцеловались.
– Мне приятно видеть вас снова, – произнесла она с улыбкой.
– Я тоже рад вас видеть, дорогая. Очень рад, – громко провозгласил Сэкер.
Дион Форчун приветливо поздоровалась с профессором и представила ему Дойла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Что вы можете сказать о различных религиях? – прозвучал первый вопрос.
– Ничего. Никаких религий, в сущности, нет. Существует высшая истина.
– Почему вы уверены, что адепты других религий боятся того, о чем вы говорите в своих лекциях?
– Потому что эти люди – фанатичные материалисты.
– Вы считаете, что Иисус не был Сыном Божьим?
– Да, не был. Ибо все мы – сыновья и дочери Бога.
– Можно ли из ваших слов сделать вывод, что Иисус не был святым?
– Как раз наоборот. Следующий вопрос.
– Что вы можете сказать о франкмасонах?
– Как только начинают задавать подобные вопросы, я всегда бываю вынуждена распрощаться. Читайте мои книги. Спасибо, до свидания.
С этими словами Блаватская покинула сцену, пройдя за кулисы. Публика разошлась. В этот момент перед Дойлом возникла невысокая, нарядно одетая дама:
– Доктор Дойл?
– Да.
– Меня зовут Дион Форчун. Елена Петровна хотела бы поговорить с вами. Следуйте за мной.
Дойл молча повиновался. Имя женщины было ему знакомо, она была одним из учредителей лондонской ветви Теософского общества, а также автором нескольких статей по проблемам изотерии. Проходя мимо сцены, Дойл обратил внимание, что примелькавшаяся ему индуска рассматривает книги.
Рукопожатие Блаватской было крепким и дружеским. Она посмотрела на Дойла с тревогой и пониманием:
– Я очень рада встрече с вами, доктор Дойл.
Представив Дойла, Дион Форчун расположилась на стуле у двери. Они находились в тесной гримерной по соседству с котельной, из которой доносился непрерывный гул. Внушительных размеров баул, потертый во время бесчисленных переездов, лежал на столе. В нем заключался весь багаж Блаватской в ее вояжах по свету, ничего лишнего, вещи сугубо необходимые.
После приветствия Дойл подумал, что нужно немедленно сообщить Блаватской о том, что произошло в Лондоне.
– Петрович убили, – выпалил он без всяких предисловий.
Лицо Блаватской заметно напряглось. Опустив глаза, она попросила поведать о случившемся во всех подробностях. Пересказав все в деталях и не удержавшись от собственного комментария, Дойл выложил на стол перед Блаватской коробочку с ядовитыми пилюлями. Внимательно осмотрев и понюхав пилюли, Блаватская покачала головой. Потом предложила:
– Доктор, не хотите выпить? – и достала из баула бутылку. – Это водка, – сказала она.
– А я почему-то думал, что ваше учение запрещает употреблять крепкие напитки, – с улыбкой заметил Дойл.
– По большей части все духовные проповеди – чушь собачья. Нам приходится выживать в этом мире такими, какими мы родились на свет. Я – человек русский и неприхотливый. Водка меня иногда очень выручает. Ваше здоровье, доктор.
Опрокинув рюмку, Блаватская наполнила ее снова. Дойл пил водку маленькими глотками. Дион Форчун к ним не присоединилась.
Блаватская села на стул и достала сигару.
– Вы хотите рассказать мне еще что-то, правда? – спросила она, закуривая.
Дойл благодарно кивнул, признательный за глоток горячительного, который придал ему сил, и заговорил. Блаватская слушала его не прерывая. Лишь однажды она попросила описать как можно подробнее то, как были разложены внутренние органы несчастной проститутки.
– Вы не могли бы нарисовать все это? – попросила она. Дион Форчун подала Дойлу карандаш и листок бумаги.
Дойл, как умел, сделал рисунок и протянул его Блаватской. Она изучала его несколько минут, а потом, удовлетворенно хмыкнув, сложила его пополам и сунула в баул.
– Продолжайте, пожалуйста, – сказала она.
И Дойл рассказал о своей поездке в Кембридж и о столкновении бог знает с кем в зале египетских древностей и под конец извлек из сумки книгу, которую он захватил из своей разгромленной квартиры.
– Что это такое? – спросил он, протягивая покореженную книгу.
– Эктоплазматическая детонация. Нечто врывающееся в этот мир из потустороннего. Вероятно, это и хотела показать мне Петрович. Ужасно. Когда я сообразила, что они расправятся с ней… хотя она представляла для них второстепенный интерес. Благодарите судьбу, доктор, что вас не было дома. Продолжайте, прошу вас.
В голове у Дойла царила полная неразбериха.
– Госпожа Блаватская, – неожиданно выпалил он, – а что вы можете сказать о Темном братстве?
Услышав вопрос, дамы переглянулись.
– Это силы зла. Материалисты, отвергающие Дух Святой. Вам бы следовало почитать мою книгу.
– Я читал вашу книгу, – со значением ответил Дойл. – И очень внимательно. Мне необходимо знать, действительно ли вы верите в то, что Темное братство реально существует?
Блаватская похлопала ладонью по столу:
– Этот стол, по-вашему, реально существует? Или эта рюмка?
– Вроде бы да, – ответил Дойл.
– Вот вам и ответ.
– Но разве эти существа – люди? Я хочу спросить, могут ли они существовать в человеческом облике? Или пребывают в эфире, оставаясь невидимыми?
– Это духи, которые стремятся обрести человеческий облик. Они жаждут заполучить его и неустанно бьются в поисках входа в этот мир.
– Но для этого, как явствует из вашей книги, им требуется помощь живущих людей, так? – пытался уточнить Дойл.
– Да, им требуется помощь и жертвоприношение. Поэтому здесь, на земле, совершаются различные ритуалы и тому подобное, – пояснила Блаватская. – Не могли бы вы еще раз описать вашего спасителя, профессора Сэкера?
– Разумеется. Высокий худощавый мужчина с орлиным профилем, с удивительно светлыми глазами. Взгляд – пронзительный и умный, красивые руки с длинными тонкими пальцами. Сложения профессор атлетического.
Дамы снова переглянулись.
– Что-то не так? – запнулся Дойл.
– Нет-нет. Сегодня вечером я ужинаю с профессором Сэкером, – сказала Блаватская.
– Так значит, вы знакомы? – воскликнул Дойл.
– Да, и много лет.
– Тогда вы должны хорошо его знать.
– Еще как. Кажется, это его шаги слышны в коридоре…
И в самом деле, послышался негромкий стук. Дверь отворилась, и вошел помощник Блаватской:
– К вам профессор Сэкер, госпожа.
– Пригласите, – откликнулась Блаватская.
Дойл встал. Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Сэкер. Блаватская и Сэкер расцеловались.
– Мне приятно видеть вас снова, – произнесла она с улыбкой.
– Я тоже рад вас видеть, дорогая. Очень рад, – громко провозгласил Сэкер.
Дион Форчун приветливо поздоровалась с профессором и представила ему Дойла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110