– Да-да, верно. – Люси и Елена знают все рестораны, куда могут зайти Эмма и Мартин. Люси едет к Мэри Кал-лендер, но там Кейлбахеров нет.
– Куда теперь?
Они пробуют «Эль-Торито». Снова неудача. Потом в «Три короны», потом к Чарли. Нет, сегодня не заходили.
Может, они уже вернулись домой? Нет, не вернулись.
Остается одно – проверить всех знакомых, к которым они могли уйти в гости. Викарий Себастьян отвергает идею воспользоваться телефоном, поэтому далее следует мучительная серия визитов ко всем известным знакомым Кейлбахеров, причем в каждом доме приходится задержаться, чтобы сообщить страшную новость.
Люси все сильнее и сильнее чувствует, что они просто обязаны найти Эмму и Мартина; ей почему-то кажется ужасным, что столько людей уже знают о смерти Лилиан, а родители девочки остаются в полном неведении. Все члены поисковой команды озабочены, огорчены, раздражены; им никак не договориться – что же делать дальше.
– А может, – размышляет вслух Себастьян, – им уже полиция сообщила.
– Полностью отпадает, – уверенно говорит Люси. – Эйб приехал ко мне прямо с места аварии, полиция не успела бы.
Они тащатся в чертову даль, в Сил-Бич, куда переехали Янсены, потом возвращаются в Ирвин, к дому Кейлбахеров, потом в Тастин, в кинотеатр «Синема 12»… И все впустую.
– Да куда же они подевались? – негодующе вопрошает Люси. Елена и викарий уже смирились с твердым решением своей предводительницы найти родителей Лилиан, но никаких идей у них нет.
Остается одно – снова ехать к пустому дому. Ну где они, спрашивается, могут быть?
Люси паркуется перед кейлбахеровским домом; на этот раз ни она, ни ее помощники не выходят из машины, они просто сидят и ждут.
Говорить не о чем. Район здесь спокойный, в воздухе царит тишина. Ближайший уличный фонарь все время мигает, скоро, наверное, перегорит. Мостовая, дренажная канавка, тротуар, трава, дорожки, ведущие к домам, сами дома, все это тоже мигает, и все обесцвечено, обескровлено голубоватым сиянием ртутных паров– маленький, серый, мерцающий мирок. Они сидят. Странное это занятие, словно стоишь в карауле по заданию некой таинственной организации или отправляешь новый, самому тебе не совсем понятный ритуал. Сложная всe-таки штука жизнь, думает Люси; иногда приходится делать самые неожиданные вещи.
Внизу, в начале улицы, появляются огоньки фар; сердце Люси буквально подскакивает, словно маленький ребенок, запертый в грудной клетке и пытающийся оттуда бежать. Машина медленно приближается. Сворачивает к кейлбахеровскому дому.
– Господи, о Господи, – всхлипывает Елена. Плачет и викарий.
– Да перестаньте, – почти грубо обрывает их Люси, открывая дверцу машины и ставя ногу на мостовую. – Мы исполняем здесь Божий промысел, мы его посланники, сейчас говорим не мы, но Бог через нас.
И ведь это скорее всего было правдой, потому что та самая Люси Макферсон, которая обязательно раскисает и начинает хлюпать, если при ней рассказывают про чьи-либо страдания и утраты, Люси, готовая расплакаться при малейшем подозрении, что кто-то там косо на нее посмотрел, – эта Люси твердым, неторопливым шагом пересекает газон и подходит к недоумевающей чете Кейлбахеров, эта Люси спокойно, без всяких эмоций сообщает им страшную весть, а затем не суетясь, уверенно, словно опытный врач, помогает Мартину отвести теряющую сознание Эмму в дом. И всю эту нескончаемо кошмарную ночь, когда Эмма бьется в слезах и истерике, а Мартин сидит на заднем крыльце и оцепенело смотрит на вьщавленные когда-то в сыром бетоне отпечатки крохотных детских ладошек, а чаще – просто в никуда, именно к ней, к Люси, бегут с просьбой сварить кофе, состряпать по-быстрому суп, подержать Эмму, переговорить с полицией, позвонить в морг, – со всеми делами, на которые остальные, потрясенные и ошеломленные, попросту сейчас не способны. Со всем идут к Люси.
Глава 60
Деннис возвращается из Вашингтона глубокой ночью, подавленный и усталый. Дома нет никого. Записки тоже нет. Первоначальная вспышка ярости сменяется беспокойством, он не знает, что и думать, тем более – что предпринять. На Люси это абсолютно не похоже. Ну где, спрашивается, может она быть в три часа ночи? Ведь должно же быть какое-то разумное объяснение. А может, она ушла, вроде как от Дэна Хьюстона его Дон. Секунда нерассуждающей паники, а затем Деннис трясет головой, словно освобождая ее от такой несусветной чуши. Вот уж чего Люси никогда не сделает.
Может, с ней что-нибудь случилось? Проходит час, затем два, страх все усиливается. Деннис готов уже звонить в полицию, потом соображает, что лучше связаться сперва со священником, и тут к дому подъезжает машина. Он выбегает на крыльцо, весь страх мгновенно прошел и сменился раздражением.
– Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Где ты была?
– Господи, да как же это! – растерянно бормочет Деннис через минуту, прижимая к себе Люси.
«Как же я устал, – думает он. – Слишком устал, чтобы понять, почувствовать такое».
Они стоят обнявшись. Деннису почему-то припоминается игра, в которую он играл в детстве. Родители брали их с братом в свои долгие марафонские поездки по стране, в мотеле скучно, вот мальчишки и придумали себе развлечение. Брали колоду карт, делили ее пополам и строили в противоположных углах комнаты карточные домики, прямо на полу. Даже лучше сказать, не домики, а карточные крепости. Потом вооружались пластиковыми ложечками из «Макдональдса» и использовали их в качестве метательных снарядов – туго сгибали двумя пальцами и отпускали. Ложка летела, кувыркаясь, через комнату, в самом обычно неожиданном направлении. Каждый промах встречался дружным смехом…
Но интереснее всего – это когда ложка все-таки попадала в цель; и какая там разница, чья именно крепость сбита, главное – как это происходило. Они заметили, что карточные домики ведут себя при прямом попадании одним из двух возможных способов. Они либо мгновенно обрушиваются – хлоп! – и готово, и на полу – беспорядочная россыпь карт, либо только чуть-чуть сдвигаются, оседают, практически не теряя при этом своей структурной целостности, своей устойчивости. Интересно, любопытно. Возможно, именно это любопытство и сделало Денниса инженером.
Случайные картины, беспорядочно мелькающие в утомленном мозгу.»К чему это я?» – думает Деннис. Ну да. Вот мы и есть сейчас этот карточный домик. И ведь никогда не бывает, чтобы опасность грозила одной-единственной карте, а остальные могли наслаждаться покоем и безопасностью, нет, они либо вместе устоят, либо упадут – и тоже вместе. Перманентный кризис, в равной степени угрожающий всем. И сколько же это продолжается? Со всех сторон летят ложки. И карточный домик, который либо выстоит, либо рухнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136