Их союзу уже почти четыре месяца, и это были хорошие четыре месяца. Но последнее время Джим стал воспринимать свой союз спокойно, как нечто само собой разумеющееся, новизна и возбуждение прошли, а кроме того, Шейла – лагунатик и добирается до центрального ОкО не чаще двух раз в неделю, так что Джим довольно часто развлекается с другими женщинами, такая вот тусовка – идеальное место для знакомств. Это, естественно, известно всем его друзьям, и Джим фактически начал считать себя свободным человеком, чему Шейла скорее всего очень бы удивилась. Но поговорить с ней как-то все не удается, все нет подходящего случая. Ничего, скоро и этим займемся. А тем временем Джиму кажется, что измены делают его в глазах друзей хоть чуть-чуть не таким уж шутом гороховым, хоть немного светским человеком.
Да и вообще ни о чем таком он сейчас не думает. Он вчистую забыл и о Шейле, и даже о друзьях, только где-то в глубине мозга осталась смутная, неоформленная мысль, что сойдись они с Вирджинией Новелло – тут бы все так и сели.
Довольно длительное время они обсуждают относительные достоинства серфинга и бодисерфинга, а также прочие философские проблемы аналогичного плана. Затем они заходят в комнату, садятся на один из длинных бежевых диванов и берут еще по Маргарите. Они говорят о работе Джима, об общих знакомых и музыкальных группах, которые нравятся ему и ей. В квартире становится свободнее, остались только самые завсегдатаи тусовки, настоящие друзья Анджелы и Сэнди. В комнату заходит Сэнди, он садится на корточки и вмешивается в разговор:
– А рассказал тебе Джим, как мы вчера громили автостоянку?
– Да, и мне очень захотелось посмотреть на этот кусок дерева.
– Где он у тебя, Джим?
– Отдал в мастерскую, там из него сделают мне ручку для пинг-понговой ракетки.
Вирджиния и Сэнди хохочут – ясное дело, Джим шутит. Сегодня – его вечер.
Эрика, она союзница Таши, подходит к сидящему Сэнди сзади, хватает его за длинные, увязанные хвостом рыжие волосы и тянет вверх.
– Ты намерен сегодня открывать бассейн или нет?
– Ага, а что, разве я еще не открыл? Да сколько же это времени? Час? – Губы Сэнди растягивает широкая психованная ухмылочка, похотливо выпученные на Эрику глаза опять готовы вывалиться на пол. – Пошли вместе, я включу тепло, а ты это самое попробуешь.
– Попробую что? – Обняв друг друга, Эрика и Сэнди направляются в дальний конец квартиры, где бассейн и сауна. – Таш! – кричат они хором. – Анджела!
– Пойдем в бассейн? – предлагает Вирджиния Джиму.
– Пойдем, – говорит он спокойно.
Они следуют за Сэнди и Эрикой, и Анджелой, и Розой, и Габриэлой, и Хэмфри, и еще за кем-то по коридору, а оттуда – к бассейну. Сэнди включает свет, водогрей, обогреватель сауны и распылители воды. Тут жарко и влажно, в сетках из макраме висят наиболее тропические из растений Анджелы, прямо джунгли Амазонки. Пол, обшивка стен – все деревянное, да не какое-нибудь, а из секвойи, прозрачный куполообразный потолок, большой, выложенный голубым кафелем бассейн; да, роскошно они живут, Сэнди и Анджела. Все идут в раздевалки и начинают раздеваться.
У Сэнди это делается просто и непринужденно, раздеться на людях – было бы о чем говорить. Потому-то, наверное, и заклинило левый глаз Джима, когда он пытался наблюдать одновременно за раздеванием Вирджинии и Эрики, заклинило самым натуральным образом и в самом ненатуральном положении – глаз этот оказался вывернутым куда-то к носу. Пришлось высвобождать несчастный орган подсматривания, потихоньку надавив на него пальцем – для дальнейшего, естественно, использования: видеонасыщение дало Джиму, как и всем остальным, хорошую подготовку для созерцания женского тела. Когда перекрещенные руки одним текучим движением скидывают через голову блузку, когда слегка свисают освободившиеся груди, а волосы рассыпаются по плечам, каждый мужчина испускает счастливый, восхищенный вздох знатока. Нет сомнения, что женщины тоже испытывают при этом некоторое возбуждение, здесь ведь присутствует момент псевдотабуированного эксгибиционизма, а говоря попросту – это же так здорово, сбросить с себя все это прямо у всех на глазах, не говоря уж об окружающей тебя борцовско-серфинговой мускулатуре… Но все равно в этом нет ничего особенного, само собой, ясное дело, да кто бы сомневался.
Покончив с раздеванием, все переходят в соседнюю комнату и погружаются в бассейн. Роза и Габриэла – они давным-давно в союзе – окунают друг друга в горячую воду с головой. Комната полна смеха и пара. В дверях появляется Дебби Риггс, сестра Хэмфри, желающая узнать, что тут за шум, а драки нет. Для Вирджинии в бассейне слишком горячо, мокрая, она садится на деревянный пол рядом с Джимом. Они опять разговаривают.
Тела. Мускулатура под влажной кожей. Всем нам знакомы ее формы.
Красноватый свет дробится на мокрых завитках волос.
Высокие полные груди, начинающиеся от самых ключиц.
Мужские члены, плавающие среди пузырьков, изгибающиеся то туда, то сюда – привет? привет?
Привет?
Курчавые лобковые волосы, равнобедренные магниты зрения.
И мигание стоп-сигналов: клик-клик, клик-клик – в голове.
Вирджиния наклоняется над своими крепкими, сильными бедрами, критически осматривает ухоженный, лаком покрытый ноготь на пальце левой ноги. Красивой лепки мышцы рук и ног, боковые мышцы ясно говорят о занятиях греблей, а брюшной пресс – об уйме упражнений. Хорошо уравновешенная фигура, приятная для глаза после радикализма других женщин. Взять, например, Розу. Верхней частью тела она – недозрелый подросток, а нижней – цирковой атлет. Или Габриэлу, у которой мощные грудные мышцы, по-старомодному большие груди, мальчишеские бедра и длинные стройные ноги. Обеим им вполне подходят эти оригинальные формы, обе они жутко привлекательны – каждая по-своему, но все-таки умеренность, стандартные пропорции, доведенные до совершенства – это кое-что.
Вирджиния возвращается в бассейн, их с Джимом притискивают друг к другу. Нижнюю часть тел застилают поднимающиеся из воды пузырьки. Джим передает Вирджинии глазную пипетку, их пальцы соприкасаются – и словно замыкается какая-то электрическая цепь. Скользящие вокруг тела напоминают дельфинов. У противоположного края бассейна Анджела, гормонная подпитка придала ее ангелическому телу пышность, далеко превосходящую стандарт, но кому же от этого плохо. Она стоит, широко расставив ноги, запрокинув кверху лицо, высоко поднятые руки держат пипетку. Образ…
В руку Джима тычется грудь.
– Я живу на северной стороне СКП, – неожиданно говорит Вирджиния, за общим гвалтом ее голос еле слышен. – Не хочешь зайти?
– Ты буквально выкручиваешь мне руки, – говорит, как всегда, остроумный Джим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Да и вообще ни о чем таком он сейчас не думает. Он вчистую забыл и о Шейле, и даже о друзьях, только где-то в глубине мозга осталась смутная, неоформленная мысль, что сойдись они с Вирджинией Новелло – тут бы все так и сели.
Довольно длительное время они обсуждают относительные достоинства серфинга и бодисерфинга, а также прочие философские проблемы аналогичного плана. Затем они заходят в комнату, садятся на один из длинных бежевых диванов и берут еще по Маргарите. Они говорят о работе Джима, об общих знакомых и музыкальных группах, которые нравятся ему и ей. В квартире становится свободнее, остались только самые завсегдатаи тусовки, настоящие друзья Анджелы и Сэнди. В комнату заходит Сэнди, он садится на корточки и вмешивается в разговор:
– А рассказал тебе Джим, как мы вчера громили автостоянку?
– Да, и мне очень захотелось посмотреть на этот кусок дерева.
– Где он у тебя, Джим?
– Отдал в мастерскую, там из него сделают мне ручку для пинг-понговой ракетки.
Вирджиния и Сэнди хохочут – ясное дело, Джим шутит. Сегодня – его вечер.
Эрика, она союзница Таши, подходит к сидящему Сэнди сзади, хватает его за длинные, увязанные хвостом рыжие волосы и тянет вверх.
– Ты намерен сегодня открывать бассейн или нет?
– Ага, а что, разве я еще не открыл? Да сколько же это времени? Час? – Губы Сэнди растягивает широкая психованная ухмылочка, похотливо выпученные на Эрику глаза опять готовы вывалиться на пол. – Пошли вместе, я включу тепло, а ты это самое попробуешь.
– Попробую что? – Обняв друг друга, Эрика и Сэнди направляются в дальний конец квартиры, где бассейн и сауна. – Таш! – кричат они хором. – Анджела!
– Пойдем в бассейн? – предлагает Вирджиния Джиму.
– Пойдем, – говорит он спокойно.
Они следуют за Сэнди и Эрикой, и Анджелой, и Розой, и Габриэлой, и Хэмфри, и еще за кем-то по коридору, а оттуда – к бассейну. Сэнди включает свет, водогрей, обогреватель сауны и распылители воды. Тут жарко и влажно, в сетках из макраме висят наиболее тропические из растений Анджелы, прямо джунгли Амазонки. Пол, обшивка стен – все деревянное, да не какое-нибудь, а из секвойи, прозрачный куполообразный потолок, большой, выложенный голубым кафелем бассейн; да, роскошно они живут, Сэнди и Анджела. Все идут в раздевалки и начинают раздеваться.
У Сэнди это делается просто и непринужденно, раздеться на людях – было бы о чем говорить. Потому-то, наверное, и заклинило левый глаз Джима, когда он пытался наблюдать одновременно за раздеванием Вирджинии и Эрики, заклинило самым натуральным образом и в самом ненатуральном положении – глаз этот оказался вывернутым куда-то к носу. Пришлось высвобождать несчастный орган подсматривания, потихоньку надавив на него пальцем – для дальнейшего, естественно, использования: видеонасыщение дало Джиму, как и всем остальным, хорошую подготовку для созерцания женского тела. Когда перекрещенные руки одним текучим движением скидывают через голову блузку, когда слегка свисают освободившиеся груди, а волосы рассыпаются по плечам, каждый мужчина испускает счастливый, восхищенный вздох знатока. Нет сомнения, что женщины тоже испытывают при этом некоторое возбуждение, здесь ведь присутствует момент псевдотабуированного эксгибиционизма, а говоря попросту – это же так здорово, сбросить с себя все это прямо у всех на глазах, не говоря уж об окружающей тебя борцовско-серфинговой мускулатуре… Но все равно в этом нет ничего особенного, само собой, ясное дело, да кто бы сомневался.
Покончив с раздеванием, все переходят в соседнюю комнату и погружаются в бассейн. Роза и Габриэла – они давным-давно в союзе – окунают друг друга в горячую воду с головой. Комната полна смеха и пара. В дверях появляется Дебби Риггс, сестра Хэмфри, желающая узнать, что тут за шум, а драки нет. Для Вирджинии в бассейне слишком горячо, мокрая, она садится на деревянный пол рядом с Джимом. Они опять разговаривают.
Тела. Мускулатура под влажной кожей. Всем нам знакомы ее формы.
Красноватый свет дробится на мокрых завитках волос.
Высокие полные груди, начинающиеся от самых ключиц.
Мужские члены, плавающие среди пузырьков, изгибающиеся то туда, то сюда – привет? привет?
Привет?
Курчавые лобковые волосы, равнобедренные магниты зрения.
И мигание стоп-сигналов: клик-клик, клик-клик – в голове.
Вирджиния наклоняется над своими крепкими, сильными бедрами, критически осматривает ухоженный, лаком покрытый ноготь на пальце левой ноги. Красивой лепки мышцы рук и ног, боковые мышцы ясно говорят о занятиях греблей, а брюшной пресс – об уйме упражнений. Хорошо уравновешенная фигура, приятная для глаза после радикализма других женщин. Взять, например, Розу. Верхней частью тела она – недозрелый подросток, а нижней – цирковой атлет. Или Габриэлу, у которой мощные грудные мышцы, по-старомодному большие груди, мальчишеские бедра и длинные стройные ноги. Обеим им вполне подходят эти оригинальные формы, обе они жутко привлекательны – каждая по-своему, но все-таки умеренность, стандартные пропорции, доведенные до совершенства – это кое-что.
Вирджиния возвращается в бассейн, их с Джимом притискивают друг к другу. Нижнюю часть тел застилают поднимающиеся из воды пузырьки. Джим передает Вирджинии глазную пипетку, их пальцы соприкасаются – и словно замыкается какая-то электрическая цепь. Скользящие вокруг тела напоминают дельфинов. У противоположного края бассейна Анджела, гормонная подпитка придала ее ангелическому телу пышность, далеко превосходящую стандарт, но кому же от этого плохо. Она стоит, широко расставив ноги, запрокинув кверху лицо, высоко поднятые руки держат пипетку. Образ…
В руку Джима тычется грудь.
– Я живу на северной стороне СКП, – неожиданно говорит Вирджиния, за общим гвалтом ее голос еле слышен. – Не хочешь зайти?
– Ты буквально выкручиваешь мне руки, – говорит, как всегда, остроумный Джим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136