Гиялорис, способности к пению которого были не лучше, чем у большой жабы с горы Кунамолгой, скрестил руки на груди и сердито посмотрел на Септаха Мелайна, словно тот сам сошел с ума. Но Навигорн ухмыльнулся и тут же подхватил:
Коварный сок из ягод глаг
Не всякий пить бы стал,
Но осушил бокал до дна
Бесстрашный корональ.
— Мне ваше нравится вино, -
Лукаво произнес, -
Но все же…
— Если вы на секунду прекратите орать, — сказал Гиялорис, — то мы сможем обсудить, по какой дороге нам ехать. Кажется, здесь развилка. Или это не имеет значения, если мы будем петь достаточно громко?
Септах Мелайн оглянулся. С ними ехал вруун-проводник, Галиелбер Дорн, но маленькое существо скорчилось в хвосте экипажа, дрожа от лихорадки: вруун страдал от какой-то непонятной болезни. Влажный климат Каджит-Кабулона пришелся ему не по вкусу.
— Дорн! — крикнул Септах Мелайн. — По какой дороге ехать?
— По левой, — донесся уверенный ответ вместе со слабым стоном.
— Но нам нужно ехать на запад. Левый поворот уведет нас в другую сторону.
— Если вы знаете ответ, зачем спрашиваете? — ответил вруун. — Делайте что хотите. Тем не менее левый поворот приведет нас в Стойензар. — Он застонал и зарылся в груду одеял.
— Поехали налево, — пожал плечами Септах Мелайн и изменил курс экипажа. Будет здорово, подумал он, если вся процессия экипажей отправится по ложному пути. Но с проводником-врууном не спорят.
И действительно, левая дорога через несколько сот ярдов постепенно описала петлю и повернула назад.
Теперь Септах Мелайн видел, что она огибает заболоченное озеро, сильно заросшее плавучими растениями, которое преграждало путь в нужном направлении.
Огромная масса плавучих растений на озере выглядела угрожающе, даже хищно: спутанная масса, листья, напоминающие рога на многочисленных телах-спорах в форме чаш, узловатые, тонкие стебли, и все это темно-синего цвета на фоне более светлой, голубовато-зеленой воды. Огромные водные млекопитающие медленно перемещались и кормились среди них. Септах Мелайн понятия не имел, что это за звери. Их розоватые, цилиндрические тела были почти полностью погружены в воду Виднелись только округлые спины и выступающие перископы глаз на стебельках, да время от времени появлялась пара широких, фыркающих ноздрей. Они проделывали огромные бреши в ковре водяных растений, которые злобно извивались, когда животные хватали их, но иначе никак не реагировали.
На дальнем конце озера новая поросль уже поспешно заполняла оставленные животными пустоты, .
— Вы не чувствуете странного запаха? — спросил Навигорн.
Окна экипажа были герметичными. Но все равно слабый запах озера просачивался внутрь. Этот аромат невозможно было ни с чем спутать. Все равно что вдыхаешь пары из перегонного бака. Озеро бродило. Очевидно, одним из побочных продуктов дыхания этих водяных растений был алкоголь, и, не имея стока, само озеро превратилось в огромный бассейн с вином.
— Не снять ли пробу? — добродушно предложил Септах Мелайн. — Или мы слишком задержимся, если сделаем здесь остановку, как вы считаете?
— Ты готов залезть к этим розовым зверюгам ради глотка вина? — спросил Гиялорис — Да. Думаю, готов.
Ну, так вот: становись на колени и пей, сколько пожелаешь! — Он дернул за ручку управления винтом, и экипаж начал замедлять ход.
— Ваша постоянная враждебность начинает мне надоедать, адмирал Гиялорис, — произнес Септах Мелайн.
— Ваш юмор уже давно начал мне надоедать, Верховный канцлер, — парировал Гиялорис.
Навигорн снова завел экипаж — Господа, прошу вас, господа…
Они двинулись дальше.
Теперь дождь ослабел. Они, наконец, выезжали из джунглей Каджит-Кабулона. Снова показалось ослепительное тропическое солнце, сверкающее прямо впереди по курсу, точно на западе. Золотой Сиппульгар и Аруачозианское побережье лежали на юге, а за ними раскинулись воды Внутреннего моря. Впереди их ждали полуостров Стойензар и Дантирия Самбайл.
Пикировке пришел конец. Для всех территория была новой, и с каждой уходящей милей пейзаж становился все более чуждым и угрожающим. Дорога сузилась и превратилась в тропинку, по которой с трудом могли пробраться экипажи. Местами она полностью заросла, и им приходилось останавливаться и расчищать для себя путь с помощью энергобластеров. А через некоторое время дорога и вовсе исчезла, и необходимо было пробивать дорогу при помощи основной тяги экипажей, часто останавливаясь, чтобы рубить лианы и даже деревья, которые преграждали путь вперед.
Здесь дождя не было, но эта местность оказалась даже более влажной, чем в Каджит-Кабулоне. Постоянный плотный туман висел повсюду. Сама почва испускала влажные пары, выбрасывая столбы пара вверх при малейшем прикосновении к ней солнечных лучей.
С каждой ветки каждого дерева свисали покрывала из мохнатых растений-паразитов. И сами деревья выглядели порождениями кошмара. Одни, которые сами по себе уже являлись целым лесом, выбрасывали тысячи тонких вертикальных побегов из одного толстого горизонтального ствола, который тянулся, словно черный канат, по земле на протяжении целой мили. Другие росли корнями вверх, которые поднимались на десять — пятнадцать футов над землей и раскачивались, словно ловили пролетающих птиц. Третья разновидность деревьев, казалось, растаяла и растеклась у основания, так как их ствол выходил из раздутой деревянной массы по крайней мере пятидесяти футов в поперечнике и выше роста самого высокого человека.
Были там и просто курьезные вещи, странные и любопытные, не представляющие опасности для путешественника. И были другие, которые даже привлекали своей странностью, как то дерево, с которого на концах длинных плетей свисало множество ярких желтых цветов, подобно многочисленным фонарикам, или еще одно, похожего строения, с висящими сине-серыми семенными коробочками, издающими на ветру приятный звон. Немного дальше они наткнулись на огромную рощу деревьев, которые на восходе солнца расцвели все одновременно. Септах Мелайн, который рано встал, видел, как это произошло.
— Посмотрите! — закричал он и разбудил остальных, когда повсюду вокруг них начали одновременно распускаться гигантские ярко-красные цветы, создавая симфонию цвета, единую гамму красок. Весь день они ехали по этому волшебному лесу цветущих деревьев, но в сумерки лепестки начали опадать тоже почти одновременно, как и распускались, и к рассвету все облетели, а землю покрыл розовый ковер.
Но по мере продвижения на запад такие мгновения прекрасного случались все реже и реже, а то, что им теперь встречалось, выглядело все более угрожающим.
Сначала появилось несколько манкулейнов, мрачно крадущихся в подлеске:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141