Что касается лорда Конфалюма, он проявлял еще большую, чем понтифекс, заинтересованность в объединении Зимроэля под властью Дантирии Самбайла. Никому из них не нравился сам Дантирия Самбайл, как ты понимаешь, — да и кому он может нравиться? — но они считали его полезным. Даже незаменимым. Поэтому они мирились с захватом им власти и некоторым образом даже поощряли его. А он был достаточно умен, чтобы не наступать им на мозоли. Часто ездил в Лабиринт и в Замок, выказывал им уважение, верный подданный его величества и милорда короналя… и так далее, и тому подобное.
— А лорд Престимион? Он тоже собирается мириться с таким положением?
— Престимион? — По лицу Акбалика пробежало легкое облачко. — Нет, теперь все иначе. Между лордом Престимионом и прокуратором что-то произошло.
У них довольно серьезные разногласия.
— Какого рода?
Акбалик отвел взгляд.
— Не того рода, чтобы я мог обсуждать их с тобой сейчас, мой мальчик Серьезные, вот и все. Очень серьезные. Возможно, у нас будет время поговорить подробнее в другой раз. К тому же мы, кажется, причаливаем.
Та часть города, где причалил корабль, называлась Стрелейн, и Акбалик сообщил Деккерету, что это центральный район Ни-мойи. Их ждал правительственный экипаж. Он повез их вверх, на холмы, и в конце концов они высадились у высокого здания, которое в следующие несколько месяцев должно было служить им домом.
Небольшая комната Деккерета находилась на пятнадцатом этаже. Он даже представить себе не мог, что у здания может быть так много этажей. Стоя у широкого окна, он смотрел на крыши расположенных внизу домов, на реку за ними, на темную линию южного берега Зимра — так далеко, что он едва мог ее различить, и у него возникло головокружительное ощущение, что это здание в любой момент может рухнуть вперед под собственным невыносимым весом и обрушиться вниз с холма, рассыпая во все стороны кирпичи. Вздрогнув, он отвернулся от окна.
На следующий день он начал работать в бюро апелляций, где разбирали разного рода жалобы, связанные с документами. Это было подразделение казначейства, разместившееся в заднем крыле бестолкового правительственного комплекса из синего гранита, построенного тысячу лет назад в южной части Стрелейна и известного как Дом Касканара.
Деккерет не питал иллюзий и осознавал всю бессмысленность этой работы. Ему полагалось беседовать с людьми, важные документы которых — важные для них, во всяком случае, — почему-либо испортили бюрократы, и помогать им уладить недоразумения. С первого дня он пытался решить споры об ошибочных датах регистрации рождений, неверных границах земельных владений, запутанных и противоречивых пунктах, вставленных в документы нерадивыми стенографистами, и других подобных вещах. Не существовало такой причины на свете, которая обусловила бы необходимость отправить его за тысячи миль для того, чтобы заниматься подобными тоскливыми и мелкими делами, с которыми мог справиться любой чиновник, уже работающий здесь и желающий сделать карьеру.
Но он знал, что все члены правительства, начиная с понтифекса и короналя, по сути своей были чиновниками, делающими карьеру. И каждый принц на Замковой горе, который питал честолюбивые устремления занять высокий пост, должен был некоторое время заниматься рутинной работой именно такого сорта.
Даже Престимион, который родился с титулом принца Малдемарского и мог бы провести жизнь в приятном безделье, слоняясь по своим виноградникам, вынужден был пройти череду подобных этому постов, чтобы приобрести практический опыт, прежде чем сесть на трон.
Деккерет, сын странствующего торговца, никогда не питал столь грандиозных амбиций. Корона Горящей Звезды не входила в его планы; самое смелое устремление, какое он мог себе позволить, — это стать одним из рыцарей в Замке. И он этого почти добился — по крайней мере, стал кандидатом в рыцари, благодаря стечению обстоятельств, в результате которого он оказался поблизости от короналя во время покушения на его жизнь. Поэтому он и оказался за этим письменным столом в бюро апелляций Ни-мойи, чтобы день за днем корпеть над дурацкими, скучными бумагами, надеясь, в конце концов, перейти к более великим свершениям, продвинуться ближе к вершине власти. Но сначала .нужно было выдержать испытание.
Акбалик, которого он никогда не видел в свои рабочие часы, и только изредка по вечерам, уже перешел к более великим свершениям, хотя Деккерет и не знал, в чем они заключались. Акбалик служил для Деккерета примером, которому стоило подражать. Он еще не вошел в ближайшее окружение короналя, но это было лишь вопросом времени. Он состоял в дружеских отношениях с Верховным канцлером Септахом Мелайном; пользовался уважением деловитого и грубоватого адмирала Гиялориса; имел свободный доступ к лорду Престимиону. Несомненно, ему суждено совершить быстрое восхождение к вершинам власти.
Конечно, Акбалик доводился племянником богатому и могущественному принцу Сирифорну, и это ему помогало. Но хотя высокое происхождение могло довольно легко вознести человека на высокое место в иерархии Замка, Деккерет знал, что в конечном счете только собственные достоинства, характер, упорство помогают на нем удержаться. Глупцы и лентяи не становятся короналями, хотя при наличии удачи и семейных связей занимают менее крупные, но тоже высокие должности, несмотря на свои вопиющие недостатки.
Наглядным примером мог послужить граф Меглис Норморкский.
Однако даже самого высокого происхождения было недостаточно, чтобы занять трон, иначе Сирифорн, потомок половины великих короналей древности, давно бы уже его получил. Но принц Сирифорн не подходил для этой должности. Ему недоставало необходимой серьезности. Септах Мелайн, Верховный канцлер, также никогда не стал бы короналем — вероятно, по той же причине.
А вот лорд Престимион доказал свое соответствие этой должности. Как и лорд Конфалюм до него. И Акбалик тоже: этот уравновешенный, остроумный, трудолюбивый, надежный человек мог быть достоин жезла короналей. Деккерет чрезвычайно им восхищался.
Было еще рано рассуждать о том, кто может стать преемником Престимиона, когда он станет понтифексом, но Деккерет подумал, как было бы прекрасно, окажись им Акбалик! И как это было бы здорово для Деккерета из Норморка, так как он ясно видел, что Акбалик благосклонно относится к нему и считает многообещающим молодым человеком. На мгновение, всего лишь на мгновение, Деккерет позволил себе необузданный полет фантазии: представил себя Верховным канцлером при коронале лорде Акбалике. А потом снова вернулся к исправлению ошибок в написании имен на доверенностях, к распутыванию противоречий в документах на право владения землями, составленных еще во времена лорда Кеппимона, и к выдаче разрешений на возмещение налогов, начисленных в тройном размере слишком рьяными инспекторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
— А лорд Престимион? Он тоже собирается мириться с таким положением?
— Престимион? — По лицу Акбалика пробежало легкое облачко. — Нет, теперь все иначе. Между лордом Престимионом и прокуратором что-то произошло.
У них довольно серьезные разногласия.
— Какого рода?
Акбалик отвел взгляд.
— Не того рода, чтобы я мог обсуждать их с тобой сейчас, мой мальчик Серьезные, вот и все. Очень серьезные. Возможно, у нас будет время поговорить подробнее в другой раз. К тому же мы, кажется, причаливаем.
Та часть города, где причалил корабль, называлась Стрелейн, и Акбалик сообщил Деккерету, что это центральный район Ни-мойи. Их ждал правительственный экипаж. Он повез их вверх, на холмы, и в конце концов они высадились у высокого здания, которое в следующие несколько месяцев должно было служить им домом.
Небольшая комната Деккерета находилась на пятнадцатом этаже. Он даже представить себе не мог, что у здания может быть так много этажей. Стоя у широкого окна, он смотрел на крыши расположенных внизу домов, на реку за ними, на темную линию южного берега Зимра — так далеко, что он едва мог ее различить, и у него возникло головокружительное ощущение, что это здание в любой момент может рухнуть вперед под собственным невыносимым весом и обрушиться вниз с холма, рассыпая во все стороны кирпичи. Вздрогнув, он отвернулся от окна.
На следующий день он начал работать в бюро апелляций, где разбирали разного рода жалобы, связанные с документами. Это было подразделение казначейства, разместившееся в заднем крыле бестолкового правительственного комплекса из синего гранита, построенного тысячу лет назад в южной части Стрелейна и известного как Дом Касканара.
Деккерет не питал иллюзий и осознавал всю бессмысленность этой работы. Ему полагалось беседовать с людьми, важные документы которых — важные для них, во всяком случае, — почему-либо испортили бюрократы, и помогать им уладить недоразумения. С первого дня он пытался решить споры об ошибочных датах регистрации рождений, неверных границах земельных владений, запутанных и противоречивых пунктах, вставленных в документы нерадивыми стенографистами, и других подобных вещах. Не существовало такой причины на свете, которая обусловила бы необходимость отправить его за тысячи миль для того, чтобы заниматься подобными тоскливыми и мелкими делами, с которыми мог справиться любой чиновник, уже работающий здесь и желающий сделать карьеру.
Но он знал, что все члены правительства, начиная с понтифекса и короналя, по сути своей были чиновниками, делающими карьеру. И каждый принц на Замковой горе, который питал честолюбивые устремления занять высокий пост, должен был некоторое время заниматься рутинной работой именно такого сорта.
Даже Престимион, который родился с титулом принца Малдемарского и мог бы провести жизнь в приятном безделье, слоняясь по своим виноградникам, вынужден был пройти череду подобных этому постов, чтобы приобрести практический опыт, прежде чем сесть на трон.
Деккерет, сын странствующего торговца, никогда не питал столь грандиозных амбиций. Корона Горящей Звезды не входила в его планы; самое смелое устремление, какое он мог себе позволить, — это стать одним из рыцарей в Замке. И он этого почти добился — по крайней мере, стал кандидатом в рыцари, благодаря стечению обстоятельств, в результате которого он оказался поблизости от короналя во время покушения на его жизнь. Поэтому он и оказался за этим письменным столом в бюро апелляций Ни-мойи, чтобы день за днем корпеть над дурацкими, скучными бумагами, надеясь, в конце концов, перейти к более великим свершениям, продвинуться ближе к вершине власти. Но сначала .нужно было выдержать испытание.
Акбалик, которого он никогда не видел в свои рабочие часы, и только изредка по вечерам, уже перешел к более великим свершениям, хотя Деккерет и не знал, в чем они заключались. Акбалик служил для Деккерета примером, которому стоило подражать. Он еще не вошел в ближайшее окружение короналя, но это было лишь вопросом времени. Он состоял в дружеских отношениях с Верховным канцлером Септахом Мелайном; пользовался уважением деловитого и грубоватого адмирала Гиялориса; имел свободный доступ к лорду Престимиону. Несомненно, ему суждено совершить быстрое восхождение к вершинам власти.
Конечно, Акбалик доводился племянником богатому и могущественному принцу Сирифорну, и это ему помогало. Но хотя высокое происхождение могло довольно легко вознести человека на высокое место в иерархии Замка, Деккерет знал, что в конечном счете только собственные достоинства, характер, упорство помогают на нем удержаться. Глупцы и лентяи не становятся короналями, хотя при наличии удачи и семейных связей занимают менее крупные, но тоже высокие должности, несмотря на свои вопиющие недостатки.
Наглядным примером мог послужить граф Меглис Норморкский.
Однако даже самого высокого происхождения было недостаточно, чтобы занять трон, иначе Сирифорн, потомок половины великих короналей древности, давно бы уже его получил. Но принц Сирифорн не подходил для этой должности. Ему недоставало необходимой серьезности. Септах Мелайн, Верховный канцлер, также никогда не стал бы короналем — вероятно, по той же причине.
А вот лорд Престимион доказал свое соответствие этой должности. Как и лорд Конфалюм до него. И Акбалик тоже: этот уравновешенный, остроумный, трудолюбивый, надежный человек мог быть достоин жезла короналей. Деккерет чрезвычайно им восхищался.
Было еще рано рассуждать о том, кто может стать преемником Престимиона, когда он станет понтифексом, но Деккерет подумал, как было бы прекрасно, окажись им Акбалик! И как это было бы здорово для Деккерета из Норморка, так как он ясно видел, что Акбалик благосклонно относится к нему и считает многообещающим молодым человеком. На мгновение, всего лишь на мгновение, Деккерет позволил себе необузданный полет фантазии: представил себя Верховным канцлером при коронале лорде Акбалике. А потом снова вернулся к исправлению ошибок в написании имен на доверенностях, к распутыванию противоречий в документах на право владения землями, составленных еще во времена лорда Кеппимона, и к выдаче разрешений на возмещение налогов, начисленных в тройном размере слишком рьяными инспекторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141