Это не иллюзия, подумал он. Это нечто очень реальное.
Но ощущение быстро прошло. Через мгновение она уже снова стала спокойной, холодной и уверенной в себе, совершенной моделью хорошо воспитанной девушки, которая хорошо знает, как следует вести себя в присутствии короналя. Она держалась в той же степени уравновешенно и достойно, в какой ее отец — нелепо и нервно, приветствовала его с подобающим почтением знаком Горящей Звезды и своим низким, изумительно музыкальным голосом, который он так хорошо запомнил после Сти, просто, но тепло поблагодарила за великую честь, оказанную ее отцу. Само событие больше ничего от нее и не требовало. Теперь Престимион мог бы просто принять ее благодарность, произнести пару ничего не значащих слов и отойти к другим гостям.
Но он видел, что Септах Мелайн стоит сбоку, скрестив на груди руки, и пристально наблюдает за ним с лукавой улыбкой. Он понимал, что сейчас преимущество на стороне друга. Искусный дуэлянт загнал его в угол.
Септах Мелайн не позволит ему струсить и так легко ускользнуть.
Тем временем Вараиль ждала. Престимион подыскивал нужные слова, которые перебросили бы мост через разделявшую их сейчас зияющую пропасть между короналем и его подданной и превратили бы их разговор в нормальную беседу мужчины и женщины. Но слова не находились. Возможна ли вообще подобная беседа? — подумал он. Он не имел представления, что сказать. С детства его учили вести себя непринужденно в любой дипломатической ситуации; но он не был подготовлен ни к чему подобному. И стоял теперь перед ней, немой и беспомощный.
В конце концов его спасла Вараиль. Он продолжал молчать, как замороженный, и постепенно спокойное выражение официальной почтительности на ее лице сменилось более мягким и менее чопорным. В глазах вспыхнула насмешливая искра, на губах появилась легкая тень игривой улыбки — молчаливое подтверждение того, что она уловила комизм их положения. Больше ничего и не понадобилось. Между ними тут же снова возник электрический ток — потрясающе интенсивный, внезапный.
На Престимиона нахлынула волна облегчения и восторга.
Ему трудно стало сохранять свою царственно строгую позу. Он несколько расслабился, выражение лица стало менее официальным, и она поняла намек. И тихо произнесла, глядя ему прямо в глаза, чего не смела сделать минуту назад, самым небрежным и неофициальным тоном:
— Вы сейчас выше ростом, чем тогда, в Сти. Тогда ваши глаза находились на одном уровне с моими.
Это был гигантский прыжок через все разделяющие их границы. И тут же, словно отпрянув в ужасе от собственной смелости, она тихо ахнула и сделала шаг назад, прижав кончики пальцев к губам. Они снова стали монархом и подданной.
Разве он не этого хотел? Нет-нет. Совсем не этого.
Так что теперь настала очередь Престимиона помочь ей, или мгновение будет потеряно.
— Эти дурацкие сапоги, — сказал он с улыбкой. — Считается, что в них я должен выглядеть внушительнее. Уверяю вас, больше вы их на мне не увидите.
В ее взгляде тут же снова вспыхнула насмешка.
— Сапоги не увижу Но увижу ли я снова вас?
Септах Мелайн, стоящий у стены в десяти шагах позади нее, кивнул головой и расплылся в восторженной улыбке.
— А вы бы хотели? — спросил Престимион.
— О… милорд… о да, милорд…
— Если хотите, для вас есть место при дворе, — сказал Престимион. — Септах Мелайн все устроит. Мне вскоре придется нанести визит в Лабиринт, но мы могли бы вместе пообедать после моего возвращения в Замок. Мне бы хотелось познакомиться с вами поближе.
— Это доставило бы мне огромное удовольствие, милорд. — На этот раз ее тон был одновременно официальным и нетерпеливым. Небольшая дрожь в голосе выдавала ее смущение. Несмотря на все свое внутреннее самообладание, она не знала, как справиться с возникшей ситуацией. Но и он тоже не знал. Престимион подумал: интересно, что именно наговорил ей Септах Мелайн о его намерениях? И еще интересно, каковы же эти его намерения?
А их беседа слишком затянулась. Теперь за ними наблюдал не только Септах Мелайн.
— Милорд? — произнесла она, когда он официально попрощался с ней и двинулся прочь.
— Да, Вараиль?
— Милорд, это действительно были вы, тогда, в нашем доме в Сти?
— А у вас остались какие-то сомнения?
— А зачем вы приходили к нам, могу я спросить?
— Чтобы встретить вас, — ответил Престимион и понял, что теперь назад дороги нет.
6
Лабиринт Маджипура был местом, мягко говоря, безрадостным-громадный подземный город, уровень за уровнем спускающийся в глубины планеты, в наиболее глубокой точке которого, на самом удаленном от теплого солнца уровне, располагалась обитель понтифекса Престимион пережил здесь самые черные мгновения своей жизни.
Именно в Большом зале Лабиринта, известном под названием Тронный двор, в момент объявления о смерти понтифекса Пранкипина Корсибар прямо на глазах у Престимиона и всех высших чиновников планеты захватил корону Горящей Звезды, которая должна была принадлежать Престимиону.
И именно в апартаментах, отведенных в Лабиринте короналю, Престимион предстал перед отцом Кореибара лордом Конфалюмом, который стал теперь понтифексом Конфалюмом, чтобы потребовать у него трон, который Конфалюм ему обещал, и услышал от сбитого с толку и сломленного старика, что ничего нельзя поделать, что узурпация — поступок необратимый, что Корсибар теперь корональ, а Престимион должен покорно удалиться и жить как сможет, оставив всякие надежды на трон. Когда Престимион стал настаивать на принятии мер против такой наглости, Конфалюм зарыдал. Но понтифекса парализовал страх. Он страшился кровавой гражданской войны, которая, несомненно, последует за любым противодействием Корсибару, слишком страшился, чтобы восстать против поразительного, незаконного поступка сына. Дело сделано, сказал Конфалюм. Теперь власть принадлежит Корсибару.
Ну то, что было сделано тогда, теперь исправлено, и Корсибар стерт с листа жизни, словно его никогда не существовало, а Престимион стал лордом Престимионом и вернулся со славой на то место, с которого тогда уполз с позором. Никто, кроме него, Гиялориса и Септаха Мелайна, ничего не знал о мрачных событиях, произошедших в подземном мегаполисе сразу же после смерти понтифекса Пранкипина. Но для него Лабиринт был полон болезненных воспоминаний. Если бы он мог уклониться от этого путешествия, он бы так и сделал. Он не имел ни малейшего желания снова посещать Лабиринт до того дня — в далеком будущем, как он надеялся! — когда Конфалюм умрет, и он сам должен будет стать понтифексом.
Но избежать приезда в Лабиринт невозможно. Новый корональ должен в начале правления явиться к понтифексу, из рук которого он получил свой трон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141