Корональ был олицетворением всей планеты; убить его все равно что уничтожить целый континент — отправить, скажем, весь Алханроэль на дно моря. Захват трона Корсибаром он еще мог понять: один принц, пусть даже необоснованно, оспаривал права другого на трон.
Но это безумие… пустота в душе человека, побуждающая его создавать пустоту вокруг… Престимион возблагодарил судьбу, что попытка не удалась. Не только за себя лично, но и от имени страны. Недопустимо, чтобы короналя зарезали на улице, словно животное на бойне.
Престимион повернулся к Акбалику.
— Найди этого парня и приведи его сюда. Я хочу знать, что с девушкой. — Потом обратился к Гиялорису:
— Что стало с убийцей?
— Он мертв, ваша светлость.
— Проклятие! Я не хотел, чтобы его убили, Гиялорис. Он должен был дать показания.
Акбалик, который уже подошел к выходу из дворца, остановился и обернулся.
— Ничего нельзя было поделать, милорд. У него сломана шея. Я стоял уже над трупом.
— По крайней мере, выясните, кто он такой. Просто маньяк-одиночка? Или мы имеем дело с заговором?
Теперь подошел Меглис и неуклюже засуетился, бормоча идиотские извинения, невнятно умоляя короналя простить его за эту непредвиденную случайность.
Престимион решил, что он весьма жалкая личность.
Еще одно последствие ужасного безумия Корсибара:
Цвет аристократии Маджипура погиб на войне, и слишком многие бразды правления оказались в руках глупцов или мальчишек.
Акбалик вернулся во дворец уже вечером. С ним пришел молодой человек, который спас жизнь Престимиону.
— Это Деккерет, — представил его Акбалик — Та девушка была его двоюродной сестрой.
— Была?
— Она умерла через несколько секунд, милорд, — произнес юноша. Его голос слегка дрогнул. Он был очень бледен и не мог смотреть в глаза Престимиону.
Было очевидно, что он охвачен горем, но держит себя в суровой узде. — Это ужасная потеря. Она была моим лучшим другом. И последние недели не могла говорить ни о чем, кроме как о вашем визите и о том, как ей хочется увидеть вас вблизи. И чтобы вы хотя бы мельком взглянули на нее, милорд. Я думаю, она была влюблена в вас.
— Я тоже так думаю, — ответил Престимион. Он пристально и внимательно всматривался в юношу, который произвел на него очень большое впечатление.
Престимион давно понял, что есть такие люди, качества которых ясно видны сразу же, — именно таким, несомненно, был Деккерет: умен, чувствителен, силен и физически, и духовно. И, вероятно, честолюбив. Несмотря на ужасную гибель хорошенькой кузины, юноша держался очень хорошо.
Престимиону вдруг пришла в голову одна идея.
— Сколько тебе лет, Деккерет?
— В прошлую пятницу исполнилось восемнадцать, милорд.
— Ты ходишь в школу?
— Мне осталось два месяца, милорд.
— А потом?
— Я еще не решил, милорд. Возможно, государственная служба. В Замке, если я смогу этого добиться, или на какой-либо другой должности в понтифексате.
Мой отец — купец, который ездит по городам, но меня это не привлекает. — А затем, словно ему было неинтересно говорить о себе, спросил:
— Тот человек, который убил мою кузину? Что с ним будет, милорд?
— Он мертв, Деккерет. Боюсь, ты слишком сильно дернул его голову назад.
— Вот как. Я не всегда осознаю собственную силу, милорд. Это плохо, что я его убил, ваша светлость?
— Честно говоря, я бы предпочел задать ему пару вопросов о причинах его поступка. Но в тот страшный момент от тебя едва ли можно было ожидать деликатности по отношению к нему. И хорошо, что ты действовал так быстро. Ты серьезно говорил о карьере в Замке, парень?
Щеки Деккерета порозовели.
— О, да, милорд! Мне хочется этого больше всего на свете!
— Если бы только все можно было устроить так же легко, как это, — ответил Престимион с благожелательной улыбкой. Он бросил взгляд на Акбалика.
— Когда мы поедем назад в Замок, он поедет с нами. Запиши его рыцарем-учеником и позаботься о том, чтобы он прошел ускоренный курс подготовки.
Возьми его под свое крыло. Я поручаю его тебе, Акбалик Будь его наставником.
— Я хорошо о нем позабочусь, милорд.
— Сделай это. Кто знает? А вдруг, мы сегодня нашли здесь следующего короналя? Случались и более странные вещи.
Лицо Деккерета вспыхнуло как огонь, он быстро моргал, словно такое ошеломляющее осуществление его самых смелых фантазий заставило его прослезиться и он старался это скрыть. Но затем он взял себя в Руки. Он с большим достоинством опустился на колеи перед Престимионом, поднял руку в торжественном приветствии, сделал знак Горящей Звезды и тихим, Дрожащим голосом произнес слова благодарности.
Престимион мягко велел ему встать.
— Ты далеко пойдешь, я уверен. И мне очень жаль, что так случилось с твоей кузиной. В те короткие мгновения, что я беседовал с ней, я понял, какой она была чудесной девушкой. Ее смерть еще долго будет преследовать меня. — Это были не пустые слова. Ужасное, бессмысленное убийство прекрасной девочки пробудило в нем мрачные воспоминания. Он поднялся и сказал Гиялорису:
— Пошли сказать Меглису, что сегодняшний банкет отменяется, если он еще сам этого не сообразил. Пусть мне принесут легкий ужин в мои комнаты. Я никого не желаю видеть и ни с кем не хочу разговаривать, ясно? Утром мы отправляемся в Замок.
Корональ провел вечер один, в мрачной задумчивости. Его не покидало воспоминание о сверкающем серпе, о брызнувшей крови. Нежное личико девушки, широко раскрытые, полные обожания и страха глаза, вставали перед ним сквозь клубящийся туман и превращались в совершенно другое лицо — лицо Тизмет.
Снова и снова его измученный мозг возрождал мрачную сцену, которая столько раз прежде возникала в его воображении: залитое кровью поле среди Белдакских болот в последние мгновения битвы у Тегомарского гребня, чародей Санибак-Тастимун, отступающий перед Тизмет с кинжалом в руке…
Он не смел уснуть, зная, какие сны посетят его этой ночью. В его багаже лежало несколько книг. Он наугад выбрал одну и читал до глубокой ночи. «Высоты Замковой горы» — так называлась книга: древний эпос о давно минувшем прошлом, легенды о доблестных короналях, отправившихся в отдаленные и опасные уголки планеты. Он с радостью углубился в ее страницы.
Действительно ли они существовали, эти древние, победоносные герои, или были лишь придуманными чьей-то фантазией именами? И напишет ли кто-нибудь когда-нибудь поэму о нем, трагическом и героическом лорде Престимионе, который любил и потерял сестру своего врага, а потом…
Раздался стук в дверь. Так поздно?
— Кто там? Что случилось? — спросил Престимион, не пытаясь скрыть раздражение.
— Гиялорис, милорд.
— Мне сегодня хочется остаться одному.
— Я знаю, Престимион. Но пришло срочное послание от Септаха Мелайна из Замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Но это безумие… пустота в душе человека, побуждающая его создавать пустоту вокруг… Престимион возблагодарил судьбу, что попытка не удалась. Не только за себя лично, но и от имени страны. Недопустимо, чтобы короналя зарезали на улице, словно животное на бойне.
Престимион повернулся к Акбалику.
— Найди этого парня и приведи его сюда. Я хочу знать, что с девушкой. — Потом обратился к Гиялорису:
— Что стало с убийцей?
— Он мертв, ваша светлость.
— Проклятие! Я не хотел, чтобы его убили, Гиялорис. Он должен был дать показания.
Акбалик, который уже подошел к выходу из дворца, остановился и обернулся.
— Ничего нельзя было поделать, милорд. У него сломана шея. Я стоял уже над трупом.
— По крайней мере, выясните, кто он такой. Просто маньяк-одиночка? Или мы имеем дело с заговором?
Теперь подошел Меглис и неуклюже засуетился, бормоча идиотские извинения, невнятно умоляя короналя простить его за эту непредвиденную случайность.
Престимион решил, что он весьма жалкая личность.
Еще одно последствие ужасного безумия Корсибара:
Цвет аристократии Маджипура погиб на войне, и слишком многие бразды правления оказались в руках глупцов или мальчишек.
Акбалик вернулся во дворец уже вечером. С ним пришел молодой человек, который спас жизнь Престимиону.
— Это Деккерет, — представил его Акбалик — Та девушка была его двоюродной сестрой.
— Была?
— Она умерла через несколько секунд, милорд, — произнес юноша. Его голос слегка дрогнул. Он был очень бледен и не мог смотреть в глаза Престимиону.
Было очевидно, что он охвачен горем, но держит себя в суровой узде. — Это ужасная потеря. Она была моим лучшим другом. И последние недели не могла говорить ни о чем, кроме как о вашем визите и о том, как ей хочется увидеть вас вблизи. И чтобы вы хотя бы мельком взглянули на нее, милорд. Я думаю, она была влюблена в вас.
— Я тоже так думаю, — ответил Престимион. Он пристально и внимательно всматривался в юношу, который произвел на него очень большое впечатление.
Престимион давно понял, что есть такие люди, качества которых ясно видны сразу же, — именно таким, несомненно, был Деккерет: умен, чувствителен, силен и физически, и духовно. И, вероятно, честолюбив. Несмотря на ужасную гибель хорошенькой кузины, юноша держался очень хорошо.
Престимиону вдруг пришла в голову одна идея.
— Сколько тебе лет, Деккерет?
— В прошлую пятницу исполнилось восемнадцать, милорд.
— Ты ходишь в школу?
— Мне осталось два месяца, милорд.
— А потом?
— Я еще не решил, милорд. Возможно, государственная служба. В Замке, если я смогу этого добиться, или на какой-либо другой должности в понтифексате.
Мой отец — купец, который ездит по городам, но меня это не привлекает. — А затем, словно ему было неинтересно говорить о себе, спросил:
— Тот человек, который убил мою кузину? Что с ним будет, милорд?
— Он мертв, Деккерет. Боюсь, ты слишком сильно дернул его голову назад.
— Вот как. Я не всегда осознаю собственную силу, милорд. Это плохо, что я его убил, ваша светлость?
— Честно говоря, я бы предпочел задать ему пару вопросов о причинах его поступка. Но в тот страшный момент от тебя едва ли можно было ожидать деликатности по отношению к нему. И хорошо, что ты действовал так быстро. Ты серьезно говорил о карьере в Замке, парень?
Щеки Деккерета порозовели.
— О, да, милорд! Мне хочется этого больше всего на свете!
— Если бы только все можно было устроить так же легко, как это, — ответил Престимион с благожелательной улыбкой. Он бросил взгляд на Акбалика.
— Когда мы поедем назад в Замок, он поедет с нами. Запиши его рыцарем-учеником и позаботься о том, чтобы он прошел ускоренный курс подготовки.
Возьми его под свое крыло. Я поручаю его тебе, Акбалик Будь его наставником.
— Я хорошо о нем позабочусь, милорд.
— Сделай это. Кто знает? А вдруг, мы сегодня нашли здесь следующего короналя? Случались и более странные вещи.
Лицо Деккерета вспыхнуло как огонь, он быстро моргал, словно такое ошеломляющее осуществление его самых смелых фантазий заставило его прослезиться и он старался это скрыть. Но затем он взял себя в Руки. Он с большим достоинством опустился на колеи перед Престимионом, поднял руку в торжественном приветствии, сделал знак Горящей Звезды и тихим, Дрожащим голосом произнес слова благодарности.
Престимион мягко велел ему встать.
— Ты далеко пойдешь, я уверен. И мне очень жаль, что так случилось с твоей кузиной. В те короткие мгновения, что я беседовал с ней, я понял, какой она была чудесной девушкой. Ее смерть еще долго будет преследовать меня. — Это были не пустые слова. Ужасное, бессмысленное убийство прекрасной девочки пробудило в нем мрачные воспоминания. Он поднялся и сказал Гиялорису:
— Пошли сказать Меглису, что сегодняшний банкет отменяется, если он еще сам этого не сообразил. Пусть мне принесут легкий ужин в мои комнаты. Я никого не желаю видеть и ни с кем не хочу разговаривать, ясно? Утром мы отправляемся в Замок.
Корональ провел вечер один, в мрачной задумчивости. Его не покидало воспоминание о сверкающем серпе, о брызнувшей крови. Нежное личико девушки, широко раскрытые, полные обожания и страха глаза, вставали перед ним сквозь клубящийся туман и превращались в совершенно другое лицо — лицо Тизмет.
Снова и снова его измученный мозг возрождал мрачную сцену, которая столько раз прежде возникала в его воображении: залитое кровью поле среди Белдакских болот в последние мгновения битвы у Тегомарского гребня, чародей Санибак-Тастимун, отступающий перед Тизмет с кинжалом в руке…
Он не смел уснуть, зная, какие сны посетят его этой ночью. В его багаже лежало несколько книг. Он наугад выбрал одну и читал до глубокой ночи. «Высоты Замковой горы» — так называлась книга: древний эпос о давно минувшем прошлом, легенды о доблестных короналях, отправившихся в отдаленные и опасные уголки планеты. Он с радостью углубился в ее страницы.
Действительно ли они существовали, эти древние, победоносные герои, или были лишь придуманными чьей-то фантазией именами? И напишет ли кто-нибудь когда-нибудь поэму о нем, трагическом и героическом лорде Престимионе, который любил и потерял сестру своего врага, а потом…
Раздался стук в дверь. Так поздно?
— Кто там? Что случилось? — спросил Престимион, не пытаясь скрыть раздражение.
— Гиялорис, милорд.
— Мне сегодня хочется остаться одному.
— Я знаю, Престимион. Но пришло срочное послание от Септаха Мелайна из Замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141