— Полагаю, у тебя есть причины не доверять этим маленьким механизмам?
— Я отношусь к ним с презрением, милорд, а не с недоверием. Это бесполезные вещи. Как и большинство устройств, предлагаемых здешними продавцами. — Двухголовое существо широким жестом длинной руки обвело помещение базара. — Есть истинное предвидение, и есть бесполезные изделия, изготовленные для обмана глупцов, — в большинстве своем они достойны презрения.
Престимион кивнул. Потом спросил очень тихо, глядя высоко вверх, в холодные, изумрудные глаза чужака:
— Ты назвал меня «милорд». Причем дважды. Почему?
Холодные глаза изумленно прищурились.
— Ну, потому что так принято, милорд! — И су-сухирис быстро поднял вверх костлявую ладонь, изобразив знак Горящей Звезды. — Разве не так?
Септах Мелайн подошел ближе, держа руку на рукояти меча, лицо его потемнело от раздражения.
— Говорю, тебе, парень, ты сильно ошибаешься.
Лучше бы тебе не продолжать разговор в том же духе.
Теперь обе головы склонились в сторону Престимиона с огромной высоты, и все четыре глаза пристально смотрели на невысокого, крепкого короналя. Потом левая голова сказала так тихо, что ее могли услышать только Престимион и его спутник:
— Великодушный господин, простите меня, если я сделал что-то не то. Вас невозможно не узнать, и я понятия не имел, что вы хотите остаться инкогнито.
— Невозможно не узнать? — Престимион потрогал свою фальшивую бороду, подергал черный парик.
— Ты видишь мое лицо под всем этим, да?
— Я с легкостью распознаю вашу сущность и статус, милорд. А рядом с вами стоит Верховный канцлер Септах Мелайн. Это невозможно скрыть париком и бородой. По крайней мере, от меня.
— А кто ты такой? — резко спросил Септах Мелайн.
Обе головы склонились в вежливом поклоне.
— Меня зовут Мондиганд-Климд, — учтиво ответил су-сухирис. На этот раз говорила правая голова. — По профессии я маг. Когда мои вычисления показали, что вы будете здесь сегодня ночью, я счел обязанным предстать перед вами.
— Вычисления?
— Они в корне отличаются от тех, которые делают при помощи таких устройств, как эти. — Мондиганд-Климд холодно рассмеялся и указал на магический квадрат на столе перед ними. — Они претендуют на магические свойства, но при этом совершенно бесполезны. В основе моих предсказаний лежит настоящая математика.
— Значит, ты используешь для прогнозов науку?
— Истинную науку, милорд.
Престимион при этих словах бросил взгляд на Септаха Мелайна. Но лицо канцлера оставалось бесстрастным.
Корональ вновь обратился к Мондиганд-Климду:
— Значит, в том, что ты оказался именно сейчас и именно здесь, рядом со мной, нет ничего случайного?
— О, милорд! — На лице су-сухириса появилось самое близкое подобие улыбки, которое Престимиону доводилось видеть у представителей этой расы, — Такой вещи, как случайность, не существует.
8
— Сюда, пожалуйста, лорд Престимион, — произнес Навигорн Гоикмарский. Они с Престимионом находились у входа в туннели лорда Сангамора — запутанный лабиринт подземных камер со сверкающими стенами, который другой корональ, тысячи лет назад приказал соорудить внутри восточного склона Замковой горы. — Полагаю, вам прежде не приходилось бывать здесь, милорд. Действительно, совершенно необычное место.
— Мой отец однажды привел меня сюда, когда я еще был маленьким мальчиком, — ответил Престимион. — Просто чтобы показать мне игру света на этих стенах. Конечно, эти подземелья не использовались в качестве тюрьмы многие сотни лет.
— По правде говоря, лишь со времен лорда Аминтилира. — Часовой шагнул в сторону при их приближении. Навигорн прикоснулся ладонью к сверкающей металлической пластинке на двери, и она послушно распахнулась, открывая узкий проход в подземелье. — Какое идеальное место для тюрьмы! Как видите, единственный доступ сюда — через этот коридор, который легко охранять. А потом мы пройдем под землей прямо к пику Сангамора, который выступает из Горы таким образом, что на него невозможно взобраться, и попасть на него можно лишь изнутри.
— Да, — ответил Престимион. — Очень хитроумно.
Он не стал говорить Навигорну, что это его третий визит в подземелье, а не второй; что всего два года назад он сам был узником этих камер, первым заключенным за многие века, отправленным сюда по приказу лорда короналя Корсибара. И висел, прикованный за запястья и лодыжки к стене каменного каземата, где каждый квадратный дюйм стен испускал мощные вспышки такого ослепительного красного света, что он видел его даже с закрытыми глазами. Эти неумолимые световые удары едва не свели его с ума.
Престимион не имел представления, как долго Корсибар держал его в заточении. Три или четыре недели по крайней мере, хотя они показались ему месяцами.
Даже годами. Он вышел из подземелья ослабевшим и разбитым и очень долго приходил в себя.
Но Навигорн ничего об этом не знал. Пребывание Престимиона в туннелях Сангамора тоже было стерто из памяти всех людей. За исключением его собственной. Если бы только он тоже мог об этом забыть! Но воспоминания о тех ужасных временах останутся с ним навсегда.
Однако теперь он находится здесь в качестве короналя, а не заключенного. Навигорн вел его внутрь через вестибюль лабиринта и без умолку болтал, словно гид на экскурсии. Престимиона забавляла готовность, с какой Навигорн воспринял свою роль тюремщика.
— Видите, стены облицованы похожим на камень, но тем не менее искусственным материалом. Именно особые свойства этого материала, милорд, позволяют ему непрерывно испускать мощные световые импульсы. Научное достижение древних, но секрет, увы, в наше время утерян.
— Один из многих, — заметил Престимион. — Хотя, признаюсь, не вижу, как можно его использовать.
— Эти цветные вспышки очень красивы, милорд.
— До определенного момента. Полагаю, через какое-то время эти колоссальные, пульсирующие выбросы света, который нельзя погасить, могут привести в ярость.
— Возможно, это так. Но на короткий период времени…
Да, по воле Корсибара, он пробыл здесь не короткий период времени, отнюдь не короткий, и непрерывные пульсации рубинового света казались ему смертоносными, а долгие дни — бесконечными. Престимион не решился поступить с Дантирией Самбайлом так же, как поступил с ним Корсибар. Поэтому, коль скоро туннели Сангамора были самой надежной тюрьмой Замка и не было другого выхода, как только запрятать прокуратора именно в них, Престимион позаботился о том, чтобы Дантирию Самбайла поместили в одну из более комфортабельных камер.
Как было известно Престимиону, по Замку ходили слухи, что Дантирия Самбайл днем и ночью лежит в оковах в какой-то мрачной, унылой яме, подвергаясь самым ужасным пыткам, какие только возможны в стенах подземелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141