В других комнатах было вещей еще меньше, или они вовсе оставались пустыми, а древние каменные стены ничто не украшало.
Вся обстановка производила устрашающее впечатление стерильности.
— Кажется, это было беспокойное для вас путешествие, — сразу же произнес маг.
— Ты это видишь, не так ли?
— Не нужно даже владеть искусством магии, чтобы это заметить, ваша светлость.
Престимион мрачно улыбнулся:
— Это так очевидно? Да, наверное. И наяву, и во сне я видел очень многое, что предпочел бы не видеть. Все именно так, как мне сообщали: в мире царит безумие, Мондиганд-Климд. И в гораздо большем масштабе, чем я полагал.
Мондиганд-Климд ответил двойным кивком, но ничего не сказал.
— Некоторые бродят по улицам, как во сне, смеются сами с собой, плачут или кричат, — рассказывал Престимион. — Родственник графа Файзиоло в Сти называет себя лордом Престимионом и ради собственного удовольствия топит суда, которые ему попадаются на реке. В Гоикмаре… — Он вспомнил о тех трех монетах, которые сунул ему в руку нищий и которые были у него с собой, достал их из кармана и выложил перед Мондиганд-Климдом. — Это я получил от бедного старого сумасшедшего, который подошел к нам и хотел продать ржавый ящик, набитый серебряными реалами, за пригоршню крон. Посмотри, Мондиганд-Климд, этим монетам тысячи лет. Это лорд Сиррут, и лорд Гуаделум, а вот…
Су-сухирис выложил все три монеты в аккуратный ряд на своей худой, белой ладони. Левая голова бросила на Престимиона загадочный взгляд.
— Вы купили весь ящик, милорд?
— Как я мог? Но я дал ему немного денег в качестве милостыни, и он в ответ насильно навязал нам эти три монеты, а потом повернулся и убежал.
— Мне кажется, он не так безумен, как вы полагаете.
И вы правильно поступили, что отказались. Эти монеты фальшивые.
— Фальшивые?
Мондиганд-Климд накрыл монеты ладонью другой руки и некоторое время оставался неподвижным.
— Я чувствую колебания их атомов, — сказал он. — У этих монет сердцевина из бронзы и всего лишь тонкий слой серебра сверху. Я мог бы легко соскоблить верхний слой ногтем. Разве могли десятиреаловые монеты лорда Сиррута в основе своей быть бронзовыми? — Су-сухирис отдал обратно монеты. — Множество безумцев бродит по планете, милорд, но ваш бедный старик из Гоикмара не принадлежит к их числу. Он просто мошенник, вот и все.
— Это меня даже утешает, — ответил Престимион самым легкомысленным тоном, на который был способен в тот момент. — По крайней мере, хоть у одного еще сохранился здравый рассудок! Но откуда исходит все это безумие, как тебе кажется? Септах Мелайн говорит что оно может быть связано с уничтожением памяти: якобы в мозгу людей образовался вакуум — там, где прежде находились воспоминания о войне, — и этот вакуум заполнили разного рода странные мысли и идеи.
— Я вижу определенную мудрость в этой догадке, милорд. В определенный день несколько месяцев назад я почувствовал, как в меня входит какая-то пустота, хоть и не представлял себе ее причины. Но у меня хватило сил устоять перед натиском этой пустоты. Другим, очевидно, не так повезло.
Чувство вины и стыда охватило Престимиона после слов су-сухириса. Могло ли это быть правдой? Неужели из-за его решения, принятого спонтанно на поле боя у Тегомарского гребня, всю планету охватило безумие?
Нет, подумал он. Нет, и еще раз нет. Теория Септаха Мелайна неверна. Эти события не связаны друг с другом. Среди многомиллиардного населения планеты всегда найдется немалое число сумасшедших. И то, что мы столкнулись с таким количеством случаев именно сейчас, всего лишь простое совпадение.
— Как бы то ни было, — сказал Престимион, прогоняя от себя грустные мысли, — когда-нибудь потом мы выясним, правда ли это. А пока вот что: скоро мы снова покинем Замок на несколько недель или даже месяцев, чтобы нанести официальные визиты в некоторые города Горы. До моего отъезда следует закончить дело Дантирии Самбайла.
— И что бы вы хотели предпринять, милорд?
Ты говорил не так давно о том, чтобы вернуть ему воспоминания о гражданской войне. Действительно ли это возможно?
— Любое заклятие может снять тот, кто его наложил.
— Это сделали Хезмон Горе из Триггойна и его отец Гоминик Халвор. Но они уехали на север, домой, и если я их сейчас призову, они смогут вернуться лишь через много недель. Да и в любом случае они сами уже не имеют ни малейшего представления о том, что именно я попросил их сделать.
На лицах Мондиганд-Климда промелькнуло изумление.
— Неужели, милорд?
— Забвение было полным, Мондиганд-Климд. Исключением стали лишь Септах Мелайн, Гиялорис и я.
И с того дня ты — единственный, кто узнал о случившемся.
— Вот как?!
— Я вовсе не жажду, чтобы об этом узнал кто-то еще, даже Гоминик Халвор и его сын. Но Дантирия Самбайл был тогда главным организатором и вдохновителем захвата власти, и за это должен быть наказан, а карать человека за то, о чем он не знает, нехорошо.
Я хочу увидеть в нем хотя бы каплю раскаяния, перед тем как вынесу приговор. Или по меньшей мере хоть какое-то сознание заслуженное™ того наказания, к которому я намерен его приговорить. Скажи мне, Мондиганд-Климд, ты смог бы снять с него заклятие забвения?
Су-сухирис несколько мгновений не отвечал.
— Весьма вероятно, смог бы, милорд.
— Ты заколебался. Почему?
— Я обдумывал последствия такого поступка и увидел… ну, некоторые сомнительные моменты.
Престимион бросил на него озадаченный взгляд и нахмурился.
— Вырази свою мысль как можно яснее, Мондиганд-Климд.
Еще одна короткая пауза.
— Вы знаете, как я вижу будущее, милорд?
— Откуда мне это знать?
— Тогда позвольте мне объяснить. — Су-сухирис прикоснулся правой рукой к правому лбу, а потом к левому — Среди всех разумных существ известной вселенной, милорд, только представители моей расы обладают двойным мозгом. Не с двойной личностью, несмотря на наш обычай носить два отдельных имени, а просто с двойным мозгом. Одна личность разделена на две черепные коробки. Я могу говорить тем ртом или этим, как пожелаю; могу повернуть ту голову или эту, чтобы что-то увидеть; но все равно личность моя остается единой. Каждый мозг обладает способностью размышлять отдельно и независимо от другого. Но они также могут объединяться в общем усилии.
— Понимаю, — произнес Престимион, который почти ничего не понял и гадал, к чему клонит его собеседник.
— Вы думаете, милорд, что наше предвидение будущего достигается курением благовоний и бормотанием заклинаний, вызовом демонов и темных сил и тому подобным? Нет, милорд. Мы действуем не так. Такие колдуны, как чародеи из Тидиаса, могут пользоваться подобными методами, да еще своими бронзовыми треногами и разноцветными порошками, песнопениями и заклинаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Вся обстановка производила устрашающее впечатление стерильности.
— Кажется, это было беспокойное для вас путешествие, — сразу же произнес маг.
— Ты это видишь, не так ли?
— Не нужно даже владеть искусством магии, чтобы это заметить, ваша светлость.
Престимион мрачно улыбнулся:
— Это так очевидно? Да, наверное. И наяву, и во сне я видел очень многое, что предпочел бы не видеть. Все именно так, как мне сообщали: в мире царит безумие, Мондиганд-Климд. И в гораздо большем масштабе, чем я полагал.
Мондиганд-Климд ответил двойным кивком, но ничего не сказал.
— Некоторые бродят по улицам, как во сне, смеются сами с собой, плачут или кричат, — рассказывал Престимион. — Родственник графа Файзиоло в Сти называет себя лордом Престимионом и ради собственного удовольствия топит суда, которые ему попадаются на реке. В Гоикмаре… — Он вспомнил о тех трех монетах, которые сунул ему в руку нищий и которые были у него с собой, достал их из кармана и выложил перед Мондиганд-Климдом. — Это я получил от бедного старого сумасшедшего, который подошел к нам и хотел продать ржавый ящик, набитый серебряными реалами, за пригоршню крон. Посмотри, Мондиганд-Климд, этим монетам тысячи лет. Это лорд Сиррут, и лорд Гуаделум, а вот…
Су-сухирис выложил все три монеты в аккуратный ряд на своей худой, белой ладони. Левая голова бросила на Престимиона загадочный взгляд.
— Вы купили весь ящик, милорд?
— Как я мог? Но я дал ему немного денег в качестве милостыни, и он в ответ насильно навязал нам эти три монеты, а потом повернулся и убежал.
— Мне кажется, он не так безумен, как вы полагаете.
И вы правильно поступили, что отказались. Эти монеты фальшивые.
— Фальшивые?
Мондиганд-Климд накрыл монеты ладонью другой руки и некоторое время оставался неподвижным.
— Я чувствую колебания их атомов, — сказал он. — У этих монет сердцевина из бронзы и всего лишь тонкий слой серебра сверху. Я мог бы легко соскоблить верхний слой ногтем. Разве могли десятиреаловые монеты лорда Сиррута в основе своей быть бронзовыми? — Су-сухирис отдал обратно монеты. — Множество безумцев бродит по планете, милорд, но ваш бедный старик из Гоикмара не принадлежит к их числу. Он просто мошенник, вот и все.
— Это меня даже утешает, — ответил Престимион самым легкомысленным тоном, на который был способен в тот момент. — По крайней мере, хоть у одного еще сохранился здравый рассудок! Но откуда исходит все это безумие, как тебе кажется? Септах Мелайн говорит что оно может быть связано с уничтожением памяти: якобы в мозгу людей образовался вакуум — там, где прежде находились воспоминания о войне, — и этот вакуум заполнили разного рода странные мысли и идеи.
— Я вижу определенную мудрость в этой догадке, милорд. В определенный день несколько месяцев назад я почувствовал, как в меня входит какая-то пустота, хоть и не представлял себе ее причины. Но у меня хватило сил устоять перед натиском этой пустоты. Другим, очевидно, не так повезло.
Чувство вины и стыда охватило Престимиона после слов су-сухириса. Могло ли это быть правдой? Неужели из-за его решения, принятого спонтанно на поле боя у Тегомарского гребня, всю планету охватило безумие?
Нет, подумал он. Нет, и еще раз нет. Теория Септаха Мелайна неверна. Эти события не связаны друг с другом. Среди многомиллиардного населения планеты всегда найдется немалое число сумасшедших. И то, что мы столкнулись с таким количеством случаев именно сейчас, всего лишь простое совпадение.
— Как бы то ни было, — сказал Престимион, прогоняя от себя грустные мысли, — когда-нибудь потом мы выясним, правда ли это. А пока вот что: скоро мы снова покинем Замок на несколько недель или даже месяцев, чтобы нанести официальные визиты в некоторые города Горы. До моего отъезда следует закончить дело Дантирии Самбайла.
— И что бы вы хотели предпринять, милорд?
Ты говорил не так давно о том, чтобы вернуть ему воспоминания о гражданской войне. Действительно ли это возможно?
— Любое заклятие может снять тот, кто его наложил.
— Это сделали Хезмон Горе из Триггойна и его отец Гоминик Халвор. Но они уехали на север, домой, и если я их сейчас призову, они смогут вернуться лишь через много недель. Да и в любом случае они сами уже не имеют ни малейшего представления о том, что именно я попросил их сделать.
На лицах Мондиганд-Климда промелькнуло изумление.
— Неужели, милорд?
— Забвение было полным, Мондиганд-Климд. Исключением стали лишь Септах Мелайн, Гиялорис и я.
И с того дня ты — единственный, кто узнал о случившемся.
— Вот как?!
— Я вовсе не жажду, чтобы об этом узнал кто-то еще, даже Гоминик Халвор и его сын. Но Дантирия Самбайл был тогда главным организатором и вдохновителем захвата власти, и за это должен быть наказан, а карать человека за то, о чем он не знает, нехорошо.
Я хочу увидеть в нем хотя бы каплю раскаяния, перед тем как вынесу приговор. Или по меньшей мере хоть какое-то сознание заслуженное™ того наказания, к которому я намерен его приговорить. Скажи мне, Мондиганд-Климд, ты смог бы снять с него заклятие забвения?
Су-сухирис несколько мгновений не отвечал.
— Весьма вероятно, смог бы, милорд.
— Ты заколебался. Почему?
— Я обдумывал последствия такого поступка и увидел… ну, некоторые сомнительные моменты.
Престимион бросил на него озадаченный взгляд и нахмурился.
— Вырази свою мысль как можно яснее, Мондиганд-Климд.
Еще одна короткая пауза.
— Вы знаете, как я вижу будущее, милорд?
— Откуда мне это знать?
— Тогда позвольте мне объяснить. — Су-сухирис прикоснулся правой рукой к правому лбу, а потом к левому — Среди всех разумных существ известной вселенной, милорд, только представители моей расы обладают двойным мозгом. Не с двойной личностью, несмотря на наш обычай носить два отдельных имени, а просто с двойным мозгом. Одна личность разделена на две черепные коробки. Я могу говорить тем ртом или этим, как пожелаю; могу повернуть ту голову или эту, чтобы что-то увидеть; но все равно личность моя остается единой. Каждый мозг обладает способностью размышлять отдельно и независимо от другого. Но они также могут объединяться в общем усилии.
— Понимаю, — произнес Престимион, который почти ничего не понял и гадал, к чему клонит его собеседник.
— Вы думаете, милорд, что наше предвидение будущего достигается курением благовоний и бормотанием заклинаний, вызовом демонов и темных сил и тому подобным? Нет, милорд. Мы действуем не так. Такие колдуны, как чародеи из Тидиаса, могут пользоваться подобными методами, да еще своими бронзовыми треногами и разноцветными порошками, песнопениями и заклинаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141