Сильный человек, но его очень беспокоит то, что весьма напоминает начало безумия. Конечно, есть еще Деккерет: многообещающий, способный. Энергичный. Но он на десять лет младше, чем требует высокая ответственность должности короналя. Весьма вероятно, он придет в ужас, если Престимион завтра обратится к нему и предложит звездную корону.
Действительно, оставался только Акбалик. Потеря Акбалика из-за глупого укуса злобного мелкого стойензарского краба нанесла бы большой удар по всем планам Престимиона. Особенно в такое трудное время, как сейчас, когда неприятности вырастают со всех сторон, как грибы.
Мы скоро приедем в Сайсивондэйл, подумала Вараиль. Это был крупный город: она помнила, что его отцу принадлежали тамошние склады, банк и компания по фасовке мяса. Наверняка в таком городе найдутся знающие врачи. Сможет ли она убедить Акбалика полечиться у кого-то из них? К этому надо подойти очень деликатно. «Акбалик всегда такой здравомыслящий, что мы все обращаемся к нему за советом со своими проблемами, — говорил ей Престимион. — Но это рана его изменила. Он стал нервным и странным. Теперь надо вести себя очень осторожно, чтобы его не обидеть».
Но у нее самой есть законные основания пожелать остановиться в Сайсивондэйле для медицинского обследования. Очень ли он обидится, если она мягко предложит ему заодно показать врачам и свою ногу, раз уж они будут там?
Она попытается. Должна попытаться.
Однако до Сайсивондэйла оставалось еще много сотен миль пути. Слишком рано поднимать этот вопрос.
Они сидели рядов и молчали, час за часом наблюдая, как мимо окон проплывают монотонные, высохшие, пыльные равнины западной части срединного Алханроэля.
— Скажите, здесь шли бои во время гражданской войны? — спросила наконец Вараиль исключительно ради того, чтобы завести разговор.
Акбалик как-то странно посмотрел на нее.
— Откуда мне знать, миледи?
— Я думала..
— Что я в ней участвовал? Наверное, участвовал, миледи. Многие из нас участвовали. Но у меня не сохранилось никаких воспоминаний. Вы понимаете, почему, не так ли?
Пот снова выступил на его лбу и щеках. В его глубоко запавших серых глазах, теперь почти всегда налитых кровью, появилось затравленное выражение. Вараиль пожалела, что заговорила.
— Я знаю, что сделали маги у Тегомарского гребня, — сказала она. — Но… послушайте, Акбалик, если разговор о войне вам неприятен…
Казалось, он ее почти не слышит.
— Насколько я понимаю, в этих местах не было боев, — сказал он, глядя не на нее, а на пейзаж за окном, на выжженную бурую равнину с редкими рощицами зеленых деревьев, которые росли странными спиралями. — Было сражение к северо-западу отсюда, у реки Ийянн. И еще какое-то у Джелума, на юге, и одно на равнине Аркилона, так, кажется, говорил Престимион.
И разумеется, битва у Тегомарского гребня, но это далеко на юго-востоке. Мне кажется, война обошла эти районы. — Акбалик внезапно повернулся в своем кресле и пристально посмотрел на нее. — Вы ведь знаете, миледи, что я сражался в этой войне против лорда Престимиона?
Если бы Акбалик заявил, что он — метаморф, Вараиль была бы поражена меньше.
— Нет, — ответила она со всем доступным ей самообладанием. — Нет, я ничего не знаю об этом. Вы сражались на стороне Корсибара? Но как это возможно, Акбалик? Престимион очень вас ценит, вы же знаете — И его тоже, миледи Но, тем не менее, я думаю, что во время восстания сражался на стороне гримасу противника.
— Вы только предполагаете это? Вы не уверены?
Его лицо на мгновение исказилось, словно от приступа боли. Он попытался замаскировать гримасу кривой улыбкой.
— Я вам уже говорил, у меня не сохранилось никаких воспоминаний о войне, и у всех остальных тоже, кроме Престимиона, Септаха Мелайна и Гиялориса. Но я находился в Замке, когда разразилась война, это я знаю. Даже несмотря на то, что восшествие Корсибара на трон произошло необычным и не правильным путем, мне кажется, я все равно считал бы его истинным короналем, просто потому, что он был помазан и коронован. Поэтому, если меня просили сражаться за него — а Корсибар, безусловно, просил меня об этом, — я бы так и поступил. Корсибар находился в Замке, а Престимион — в провинциях, собирая армию из местных жителей. Большинство принцев Замка непременно служили офицерами в войсках, которые считались законной королевской армией. Я знаю, что Навигорн служил. А я, как племянник принца Сирифорна, несомненно, не стал бы бросать вызов моему могущественному дяде, перейдя на сторону Престимиона.
У Вараиль кружилась голова.
— Сирифорн тоже был на стороне Корсибара?
— Вы спрашиваете меня о том, чего я уже не помню, леди Но думаю, да, по крайней мере какое-то время. Тогда нелегко было разобраться, кто на чьей стороне.
Он внезапно привстал, морщась.
— Акбалик, что с вами?
— Ничего, миледи. Ничего. Процесс заживления… иногда… проходит болезненно… — Акбалик выдавил из себя еще одну неубедительную улыбку. — Давайте перестанем обсуждать эту войну, хорошо? Вы теперь понимаете, почему лорд Престимион стер все это из нашей памяти? Это было самое разумное решение. Я лучше буду его другом до гроба, чем бывшим врагом; а теперь я не помню о том, что когда-то был его врагом, если я им действительно был. И Навигорн тоже. Септах Мелайн говорил мне, что Навигорн был самым крупным генералом Корсибара; но все это забыто, и Престимион полностью ему доверяет во всем. Война ушла от нас.
Поэтому война никогда не сможет повлиять на наши отношения. И следовательно…
У него снова вырвался стон, который он не смог скрыть. Он приподнялся было, повернулся, потом снова упал на сиденье, содрогаясь в конвульсиях.
— Акбалик! Акбалик!
— Миледи, — пробормотал он. Но внезапно, казалось, впал в забытье. — Нога… я не знаю… она… она…
Вараиль схватила кувшин с водой, налила в стакан и насильно прижала к его губам. Он сделал глоток и слабо кивнул, прося еще. Потом закрыл глаза. На секунду Вараиль показалось, что он умер, но нет, он еще дышал. Но ему явно было очень плохо. Очень плохо. Она намочила ткань в воде и вытерла его горящий лоб.
Затем поспешно прошла к передней кабине и постучала в дверной косяк, чтобы привлечь внимание водителя. Водитель, скандар, заросший коричневым мехом, по имени Вартан Гутарц, который носил на мясистых бицепсах трех из четырех своих рук амулеты какого-то скандарского культа, склонился над панелью управления экипажем, но быстро поднял глаза.
— Миледи?
— Сколько нам еще ехать до Сайсивондэйла?
Скандар бросил взгляд на приборы.
— Часов шесть, миледи.
— Доставь нас туда за четыре часа. А когда мы прибудем туда, поезжай прямо в самую крупную больницу в городе. Принцу Акбалику очень плохо.
Казалось, пригороды Сайсивондэйла растянулись на тысячу миль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Действительно, оставался только Акбалик. Потеря Акбалика из-за глупого укуса злобного мелкого стойензарского краба нанесла бы большой удар по всем планам Престимиона. Особенно в такое трудное время, как сейчас, когда неприятности вырастают со всех сторон, как грибы.
Мы скоро приедем в Сайсивондэйл, подумала Вараиль. Это был крупный город: она помнила, что его отцу принадлежали тамошние склады, банк и компания по фасовке мяса. Наверняка в таком городе найдутся знающие врачи. Сможет ли она убедить Акбалика полечиться у кого-то из них? К этому надо подойти очень деликатно. «Акбалик всегда такой здравомыслящий, что мы все обращаемся к нему за советом со своими проблемами, — говорил ей Престимион. — Но это рана его изменила. Он стал нервным и странным. Теперь надо вести себя очень осторожно, чтобы его не обидеть».
Но у нее самой есть законные основания пожелать остановиться в Сайсивондэйле для медицинского обследования. Очень ли он обидится, если она мягко предложит ему заодно показать врачам и свою ногу, раз уж они будут там?
Она попытается. Должна попытаться.
Однако до Сайсивондэйла оставалось еще много сотен миль пути. Слишком рано поднимать этот вопрос.
Они сидели рядов и молчали, час за часом наблюдая, как мимо окон проплывают монотонные, высохшие, пыльные равнины западной части срединного Алханроэля.
— Скажите, здесь шли бои во время гражданской войны? — спросила наконец Вараиль исключительно ради того, чтобы завести разговор.
Акбалик как-то странно посмотрел на нее.
— Откуда мне знать, миледи?
— Я думала..
— Что я в ней участвовал? Наверное, участвовал, миледи. Многие из нас участвовали. Но у меня не сохранилось никаких воспоминаний. Вы понимаете, почему, не так ли?
Пот снова выступил на его лбу и щеках. В его глубоко запавших серых глазах, теперь почти всегда налитых кровью, появилось затравленное выражение. Вараиль пожалела, что заговорила.
— Я знаю, что сделали маги у Тегомарского гребня, — сказала она. — Но… послушайте, Акбалик, если разговор о войне вам неприятен…
Казалось, он ее почти не слышит.
— Насколько я понимаю, в этих местах не было боев, — сказал он, глядя не на нее, а на пейзаж за окном, на выжженную бурую равнину с редкими рощицами зеленых деревьев, которые росли странными спиралями. — Было сражение к северо-западу отсюда, у реки Ийянн. И еще какое-то у Джелума, на юге, и одно на равнине Аркилона, так, кажется, говорил Престимион.
И разумеется, битва у Тегомарского гребня, но это далеко на юго-востоке. Мне кажется, война обошла эти районы. — Акбалик внезапно повернулся в своем кресле и пристально посмотрел на нее. — Вы ведь знаете, миледи, что я сражался в этой войне против лорда Престимиона?
Если бы Акбалик заявил, что он — метаморф, Вараиль была бы поражена меньше.
— Нет, — ответила она со всем доступным ей самообладанием. — Нет, я ничего не знаю об этом. Вы сражались на стороне Корсибара? Но как это возможно, Акбалик? Престимион очень вас ценит, вы же знаете — И его тоже, миледи Но, тем не менее, я думаю, что во время восстания сражался на стороне гримасу противника.
— Вы только предполагаете это? Вы не уверены?
Его лицо на мгновение исказилось, словно от приступа боли. Он попытался замаскировать гримасу кривой улыбкой.
— Я вам уже говорил, у меня не сохранилось никаких воспоминаний о войне, и у всех остальных тоже, кроме Престимиона, Септаха Мелайна и Гиялориса. Но я находился в Замке, когда разразилась война, это я знаю. Даже несмотря на то, что восшествие Корсибара на трон произошло необычным и не правильным путем, мне кажется, я все равно считал бы его истинным короналем, просто потому, что он был помазан и коронован. Поэтому, если меня просили сражаться за него — а Корсибар, безусловно, просил меня об этом, — я бы так и поступил. Корсибар находился в Замке, а Престимион — в провинциях, собирая армию из местных жителей. Большинство принцев Замка непременно служили офицерами в войсках, которые считались законной королевской армией. Я знаю, что Навигорн служил. А я, как племянник принца Сирифорна, несомненно, не стал бы бросать вызов моему могущественному дяде, перейдя на сторону Престимиона.
У Вараиль кружилась голова.
— Сирифорн тоже был на стороне Корсибара?
— Вы спрашиваете меня о том, чего я уже не помню, леди Но думаю, да, по крайней мере какое-то время. Тогда нелегко было разобраться, кто на чьей стороне.
Он внезапно привстал, морщась.
— Акбалик, что с вами?
— Ничего, миледи. Ничего. Процесс заживления… иногда… проходит болезненно… — Акбалик выдавил из себя еще одну неубедительную улыбку. — Давайте перестанем обсуждать эту войну, хорошо? Вы теперь понимаете, почему лорд Престимион стер все это из нашей памяти? Это было самое разумное решение. Я лучше буду его другом до гроба, чем бывшим врагом; а теперь я не помню о том, что когда-то был его врагом, если я им действительно был. И Навигорн тоже. Септах Мелайн говорил мне, что Навигорн был самым крупным генералом Корсибара; но все это забыто, и Престимион полностью ему доверяет во всем. Война ушла от нас.
Поэтому война никогда не сможет повлиять на наши отношения. И следовательно…
У него снова вырвался стон, который он не смог скрыть. Он приподнялся было, повернулся, потом снова упал на сиденье, содрогаясь в конвульсиях.
— Акбалик! Акбалик!
— Миледи, — пробормотал он. Но внезапно, казалось, впал в забытье. — Нога… я не знаю… она… она…
Вараиль схватила кувшин с водой, налила в стакан и насильно прижала к его губам. Он сделал глоток и слабо кивнул, прося еще. Потом закрыл глаза. На секунду Вараиль показалось, что он умер, но нет, он еще дышал. Но ему явно было очень плохо. Очень плохо. Она намочила ткань в воде и вытерла его горящий лоб.
Затем поспешно прошла к передней кабине и постучала в дверной косяк, чтобы привлечь внимание водителя. Водитель, скандар, заросший коричневым мехом, по имени Вартан Гутарц, который носил на мясистых бицепсах трех из четырех своих рук амулеты какого-то скандарского культа, склонился над панелью управления экипажем, но быстро поднял глаза.
— Миледи?
— Сколько нам еще ехать до Сайсивондэйла?
Скандар бросил взгляд на приборы.
— Часов шесть, миледи.
— Доставь нас туда за четыре часа. А когда мы прибудем туда, поезжай прямо в самую крупную больницу в городе. Принцу Акбалику очень плохо.
Казалось, пригороды Сайсивондэйла растянулись на тысячу миль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141