Он увидел широкоплечую, крепкую фигуру Деккерета, стоящего перед ним на коленях, а сам он лежал, распростершись во весь рост на полу. Деккерет держал в руках шлем Барджазидов.
— Что ты с ним делаешь? — спросил Престимион.
Деккерет покраснел и положил шлем рядом с собой, подальше от Престимиона.
— Простите, милорд. Мне пришлось забрать его у вас.
— Ты его у меня забрал?!
— Вы бы погибли, если бы еще немного времени побыли в нем. Мы видели, что вы уходите от нас, прямо у нас на глазах. Динитак сказал: «Снимите его с головы короналя», а я ему ответил, что прикасаться к короналю запрещено, что это святотатство, но он все равно настаивал: иначе Маджипуру через час понадобится новый корональ, сказал он. Поэтому я его снял. У меня не было выбора, милорд. Посадите меня в подземелье, если хотите. Но я не мог стоять и смотреть, как вы гибнете.
— А если бы я приказал тебе отдать мне его обратно, Деккерет?
— Я бы не отдал его вам, милорд, — хладнокровно ответил Деккерет, Престимион кивнул. Он выдавил из себя слабую улыбку и слегка приподнялся.
— Ты хороший человек, Деккерет, и очень храбрый.
Если бы не ты, мы бы сегодня ничего не добились. Ты и этот мальчик, Динитак…
— Вы не обиделись, милорд, что я отобрал у вас шлем?
— Это был смелый поступок. Можно даже сказать, сверхсмелый. Нет, нет, Деккерет, я не обиделся. Ты поступил правильно, наверное. Помоги мне встать, пожалуйста.
Деккерет поднял его, словно он ничего не весил, поставил на ноги и немного подождал, будто опасался, что он упадет. Престимион обвел взглядом комнату, посмотрел на мать, на Динитака, на Мондиганд-Климда. Лица су-сухириса, как всегда, оставались непроницаемыми — отстраненная фигура, не проявляющая никаких эмоций. На лицах двух других видны были следы усталости после сражения, но теперь они приходили в себя. Как и он сам.
Хозяйка сказала:
— Что ты делал, Престимион?
— Исцелял безумие. Да, мама, исцелял. С помощи шлема это возможно, но это тяжелая работа, и ее не сделаешь за одну ночь. — Он посмотрел вниз, на шлем, лежащий у ног Деккерета, и покачал головой. — Какая страшная сила заключена в этом шлеме! Я испытываю искушение уничтожить его, и все остальные подобные шлемы, которые окажутся в лагере Дантирии Самбайла. Но то, что один раз изобрели, может появиться на свет во второй раз. Лучше мы оставим его себе и найдем способ использовать его колоссальную мощь во благо. И начнем с той задачи, которую я только начал выполнять, — полетим к бедным безумцам и вернем их в наше общество Затем Престимион повернулся к Деккерету и сказал:
— Дантирия Самбайл собрал у Пилиплока эскадру.
Ее капитаны ждут от своего хозяина приказа плыть к Алханроэлю. Сообщи им, Деккерет, что приказ, которого они ждут, никогда не придет. Проследи, чтобы они мирно отплыли по домам.
— А если они не послушаются?
— Тогда разгоним их силой, — ответил Престимион. — Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Скажи им, от моего имени, что в Зимроэле больше не будет прокуратора. Этот титул теперь отменен. Мы разделим власть одного прокуратора между другими принцами, верными нашей короне.
А потом обратился к Хозяйке:
— Мама, благодарю тебя за огромную помощь, и ты теперь можешь снова вернуться на Остров. Динитак, ты поедешь со мной в Замок, мы там найдем для тебя работу. А ты, Деккерет, — отныне принц Деккерет, — и ты, Мондиганд-Климд, мы с вами пойдем готовиться к отъезду на Гору. Это проклятое дело слишком надолго задержало нас вдали от дома.
16
— А это — принц Тарадат, — сказала Вараиль и показала маленький сверток, закутанный в мех. Сморщенное красное личико выглядывало из его верхнего конца.
Престимион рассмеялся:
— Это? Это принц?
— Он им будет, — сказал Абригант, который поспешно приехал из Малдемара в то утро, когда до него дошла новость о возвращении Престимиона в Замок из западных районов. Они собрались в большой гостиной королевских покоев в Башне лорда Трайма, в официальной резиденции Престимиона. — Он будет таким же высоким, каким был наш брат Тарадат, и таким же сообразительным. И таким же искусным стрелком из лука, как его отец, и будет так же ловко владеть мечом, как Септах Мелайн.
— Я начну его обучать, как только он научится ходить, — серьезно пообещал Септах Мелайн, — и к десяти годам никто не сможет выстоять против него.
— Вы все очень большие оптимисты, — заметил Престимион, с изумлением глядя на маленькое, сморщенное личико своего новорожденного сына. Все младенцы похожи друг на друга, подумал он. Но этот — да, это сын короналя и потомок принцев, и мы из него сделаем человека особенного.
Он взглянул на Абриганта.
— Поскольку ты видишь в нем такие способности, брат, чему ты сам предлагаешь научить его? Отвезешь его в Малдемар и передашь ему секреты виноделия?
— Сделать из него винодела, Престимион? О, нет: я привью ему интерес к металлургии!
— К металлургии?
— Я поручу ему руководство огромными железными рудниками Скаккенуара, на которых будет основано процветание твоего царствования. Ты ведь не забыл, Престимион, что обещал дать мне еще одну возможность отправиться на поиски металлов в Скаккенуар, когда мы покончим с этой небольшой проблемой Дантирии Самбайла? И я с тех пор покорно сидел в Малдемаре, ожидая своего часа. Думаю, теперь он настал, братец.
— А! — воскликнул Престимион. — Да, Скаккенуар.
Ну, тогда бери пятьсот человек, или тысячу, и отправляйся на поиски Скаккенуара, Абригант. И возвращайся оттуда с десятью фунтами железа для нас, хорошо?
— С десятью тысячами тонн, — ответил Абригант. — И это будет только начало.
Да, подумал Престимион.
Только начало.
Сколько времени он пробыл короналем? Три года?
Четыре? Трудно сказать — из-за Корсибара и из-за того, что было совершено у Тегомарского гребня, чтобы создать видимость, будто гражданской войны никогда не было, он не совсем ясно представлял себе дату начала собственного царствования. В официальных хрониках государства она будет считаться датой смерти Пранкипина и перехода Конфалюма на должность понтифекса. Но сам Престимион знал, что он два года терпел лишения, скитался по провинциям, вел бои в разных местах, прежде чем действительно овладел троном. И даже после этого, едва его успели официально короновать, как пришлось разбираться с Дантирией Самбайлом, и все началось сначала…
Ну, теперь все начнется заново, раз и навсегда.
Он взял младенца у Вараиль и держал его очень бережно, не уверенный в том, как лучше это делать. Они с Вараиль отошли немного в сторону и стояли отдельно от остальных — Септаха Мелайна, Гиялориса, Навигорна, Абриганта и Мондиганд-Климда, — тех, кто до сих пор был опорой его правления. Они собрались вокруг стола, на котором выставили малдемарские вина, чтобы отпраздновать возвращение короналя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
— Что ты с ним делаешь? — спросил Престимион.
Деккерет покраснел и положил шлем рядом с собой, подальше от Престимиона.
— Простите, милорд. Мне пришлось забрать его у вас.
— Ты его у меня забрал?!
— Вы бы погибли, если бы еще немного времени побыли в нем. Мы видели, что вы уходите от нас, прямо у нас на глазах. Динитак сказал: «Снимите его с головы короналя», а я ему ответил, что прикасаться к короналю запрещено, что это святотатство, но он все равно настаивал: иначе Маджипуру через час понадобится новый корональ, сказал он. Поэтому я его снял. У меня не было выбора, милорд. Посадите меня в подземелье, если хотите. Но я не мог стоять и смотреть, как вы гибнете.
— А если бы я приказал тебе отдать мне его обратно, Деккерет?
— Я бы не отдал его вам, милорд, — хладнокровно ответил Деккерет, Престимион кивнул. Он выдавил из себя слабую улыбку и слегка приподнялся.
— Ты хороший человек, Деккерет, и очень храбрый.
Если бы не ты, мы бы сегодня ничего не добились. Ты и этот мальчик, Динитак…
— Вы не обиделись, милорд, что я отобрал у вас шлем?
— Это был смелый поступок. Можно даже сказать, сверхсмелый. Нет, нет, Деккерет, я не обиделся. Ты поступил правильно, наверное. Помоги мне встать, пожалуйста.
Деккерет поднял его, словно он ничего не весил, поставил на ноги и немного подождал, будто опасался, что он упадет. Престимион обвел взглядом комнату, посмотрел на мать, на Динитака, на Мондиганд-Климда. Лица су-сухириса, как всегда, оставались непроницаемыми — отстраненная фигура, не проявляющая никаких эмоций. На лицах двух других видны были следы усталости после сражения, но теперь они приходили в себя. Как и он сам.
Хозяйка сказала:
— Что ты делал, Престимион?
— Исцелял безумие. Да, мама, исцелял. С помощи шлема это возможно, но это тяжелая работа, и ее не сделаешь за одну ночь. — Он посмотрел вниз, на шлем, лежащий у ног Деккерета, и покачал головой. — Какая страшная сила заключена в этом шлеме! Я испытываю искушение уничтожить его, и все остальные подобные шлемы, которые окажутся в лагере Дантирии Самбайла. Но то, что один раз изобрели, может появиться на свет во второй раз. Лучше мы оставим его себе и найдем способ использовать его колоссальную мощь во благо. И начнем с той задачи, которую я только начал выполнять, — полетим к бедным безумцам и вернем их в наше общество Затем Престимион повернулся к Деккерету и сказал:
— Дантирия Самбайл собрал у Пилиплока эскадру.
Ее капитаны ждут от своего хозяина приказа плыть к Алханроэлю. Сообщи им, Деккерет, что приказ, которого они ждут, никогда не придет. Проследи, чтобы они мирно отплыли по домам.
— А если они не послушаются?
— Тогда разгоним их силой, — ответил Престимион. — Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Скажи им, от моего имени, что в Зимроэле больше не будет прокуратора. Этот титул теперь отменен. Мы разделим власть одного прокуратора между другими принцами, верными нашей короне.
А потом обратился к Хозяйке:
— Мама, благодарю тебя за огромную помощь, и ты теперь можешь снова вернуться на Остров. Динитак, ты поедешь со мной в Замок, мы там найдем для тебя работу. А ты, Деккерет, — отныне принц Деккерет, — и ты, Мондиганд-Климд, мы с вами пойдем готовиться к отъезду на Гору. Это проклятое дело слишком надолго задержало нас вдали от дома.
16
— А это — принц Тарадат, — сказала Вараиль и показала маленький сверток, закутанный в мех. Сморщенное красное личико выглядывало из его верхнего конца.
Престимион рассмеялся:
— Это? Это принц?
— Он им будет, — сказал Абригант, который поспешно приехал из Малдемара в то утро, когда до него дошла новость о возвращении Престимиона в Замок из западных районов. Они собрались в большой гостиной королевских покоев в Башне лорда Трайма, в официальной резиденции Престимиона. — Он будет таким же высоким, каким был наш брат Тарадат, и таким же сообразительным. И таким же искусным стрелком из лука, как его отец, и будет так же ловко владеть мечом, как Септах Мелайн.
— Я начну его обучать, как только он научится ходить, — серьезно пообещал Септах Мелайн, — и к десяти годам никто не сможет выстоять против него.
— Вы все очень большие оптимисты, — заметил Престимион, с изумлением глядя на маленькое, сморщенное личико своего новорожденного сына. Все младенцы похожи друг на друга, подумал он. Но этот — да, это сын короналя и потомок принцев, и мы из него сделаем человека особенного.
Он взглянул на Абриганта.
— Поскольку ты видишь в нем такие способности, брат, чему ты сам предлагаешь научить его? Отвезешь его в Малдемар и передашь ему секреты виноделия?
— Сделать из него винодела, Престимион? О, нет: я привью ему интерес к металлургии!
— К металлургии?
— Я поручу ему руководство огромными железными рудниками Скаккенуара, на которых будет основано процветание твоего царствования. Ты ведь не забыл, Престимион, что обещал дать мне еще одну возможность отправиться на поиски металлов в Скаккенуар, когда мы покончим с этой небольшой проблемой Дантирии Самбайла? И я с тех пор покорно сидел в Малдемаре, ожидая своего часа. Думаю, теперь он настал, братец.
— А! — воскликнул Престимион. — Да, Скаккенуар.
Ну, тогда бери пятьсот человек, или тысячу, и отправляйся на поиски Скаккенуара, Абригант. И возвращайся оттуда с десятью фунтами железа для нас, хорошо?
— С десятью тысячами тонн, — ответил Абригант. — И это будет только начало.
Да, подумал Престимион.
Только начало.
Сколько времени он пробыл короналем? Три года?
Четыре? Трудно сказать — из-за Корсибара и из-за того, что было совершено у Тегомарского гребня, чтобы создать видимость, будто гражданской войны никогда не было, он не совсем ясно представлял себе дату начала собственного царствования. В официальных хрониках государства она будет считаться датой смерти Пранкипина и перехода Конфалюма на должность понтифекса. Но сам Престимион знал, что он два года терпел лишения, скитался по провинциям, вел бои в разных местах, прежде чем действительно овладел троном. И даже после этого, едва его успели официально короновать, как пришлось разбираться с Дантирией Самбайлом, и все началось сначала…
Ну, теперь все начнется заново, раз и навсегда.
Он взял младенца у Вараиль и держал его очень бережно, не уверенный в том, как лучше это делать. Они с Вараиль отошли немного в сторону и стояли отдельно от остальных — Септаха Мелайна, Гиялориса, Навигорна, Абриганта и Мондиганд-Климда, — тех, кто до сих пор был опорой его правления. Они собрались вокруг стола, на котором выставили малдемарские вина, чтобы отпраздновать возвращение короналя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141