И поэтому в третий день они сражались на тренировочных рапирах, а в пятый день соревновались в стрельбе из лука, где преимущество было у Престимиона.
— Что у тебя там и так ли уж необходимо мне на это смотреть именно сейчас? — спросил Престимион с некоторым нетерпением. — У меня встреча с Верховным канцлером.
— Это займет всего пару минут, милорд.
Мондиганд-Климд перевернул свой мешок, и на стол Престимиона высыпались десятка три предметов, похожих на крохотные отрезанные головы.
После первого мгновения изумления Престимион понял, что они сделаны из керамики. Но вылеплены в очень живой и реалистичной манере, со страшными гримасами на лицах — с широко раскрытыми ртами, дико вытаращенными глазами, раздутыми ноздрями — и убедительными сгустками запекшейся крови на обрубках шей: издевательская имитация людей, погибших в страшных мучениях.
— Очень мило, — мрачно произнес Престимион. — Никогда не видел ничего подобного. Это последняя мода на украшения для придворных дам, Мондиганд-Климд?
— Я купил их вчера ночью на базаре чародеев в Бомбифэйле. Это амулеты, милорд, оберегающие от безумия.
— Базар чародеев, насколько я помню, работает только по Морским дням, то не всегда. Вчера же был второй день недели.
— Базар чародеев в Бомбифэйле теперь открыт каждую ночь, ваша светлость, — тихо ответил су-сухирис. — Такие предметы продают во многих палатках.
Пять крон за штуку: их штампуют по шаблонам в больших количествах. Но работа очень искусная.
— Это я вижу. — Престимион кончиком пальца ткнул в груду голов. Они производили скверное впечатление, все выглядели слишком убедительно и реально, несмотря на миниатюрный размер. Он видел лица как женщин, так и мужчин, нескольких гэйрогов, пары хьортов, даже одну пару голов су-сухириса, которая вызвала у него особенно сильную дрожь отвращения.
Маленькие металлические булавки были прикреплены к ним с обратной стороны. — Магия против магии, не так ли? Их носят, чтобы защищаться от колдовства, которое вызывает эту эпидемию безумия?
— Именно так. В нашем ремесле это называется маскировочной магией. Эти маленькие изображения излучают послание, в котором говорится, что человек, который их носит, уже поражен безумием — кричащий, с вытаращенными глазами, лишенный души, совершенно невменяемый, — и поэтому той силе, которая вызывает это заболевание, нет нужды заниматься им.
— И они помогают?
— Сомневаюсь, милорд. Но люди в них верят. Почти все, кого я видел на базаре, носили такую головку.
Есть в продаже и другие приспособления, служащие этой же цели, по крайней мере семи или восьми видов, и продавцы гарантируют полную защиту с их помощью. Многие из них — грубые, примитивные вещи, которые заставляют меня стыдиться своей профессии.
Такие амулеты могли бы носить дикари. Но страх распространился повсеместно. Вы помните, милорд, в те дни, когда умирал Пранкипин, в каждом облаке и в каждой пролетающей птице видели несчастливые предзнаменования? Тогда на планете расплодились всевозможные странные новые культы.
— Да, я помню. Однажды я видел танцующую процессию Зрящих во время их мистерий в Сайсивондэйле.
— Ну, они опять танцуют. Все маски, идолы и священные орудия языческого толка снова в ходу. Эти маленькие амулеты — всего лишь деталь общей картины.
Милорд, магия — моя профессия, и я не сомневаюсь в существовании сил незримого мира, как часто сомневаетесь вы. Но мне эти вещи кажутся чудовищными.
Они сами являются проявлениями особого вида безумия и вызывают не меньшую тревогу, чем те болезни, которые берутся исцелить.
Престимион мрачно кивнул. Он снова потрогал маленькие головки пальцем, перевернул пару-тройку тех, что лежали кверху затылком, и с изумлением обнаружил, что видит собственное лицо.
— Я все гадал, когда вы это заметите, милорд, — сказал Мондиганд-Климд.
— Потрясающе. Совершенно потрясающе! — Престимион поднял головку и стал ее рассматривать. Ее вид заставил его содрогнуться. Сходство было очень большим: миниатюрный, кричащий лорд Престимион, не больше подушечки большого пальца. — Полагаю, где-то в этой куче есть Септах Мелайн, и Гиялорис, и, может быть, леди Вараиль, а? А этот су-сухирис изображает тебя, Мондиганд-Климд? Они думают, что наши лица будут более могущественными защитниками от безумия, чем лица обычных людей?
— Разумное предположение, ваша светлость.
— Возможно. — Септах Мелайн тоже тут был. Они передали его лицо очень точно, вплоть до беззаботной улыбки — даже на фоне вопля безумца — и смелых, сверкающих, голубых глаз. Однако он не увидел Вараиль, и был этому очень рад. Престимион отодвинул от себя груду амулетов. — Как я ненавидел все это дурацкое легковерие, Мондиганд-Климд! Эту жалкую веру в силу колдовства, в талисманы и образы, в заклинания и порошки, в экзорсизмы, абракадабру, вызов духов и демонов, в пользу рохилий, амматепилов, вералистий и тому подобного. Что за пустая трата времени, денег и надежд! Я видел, как лорда Конфалюма полностью поглотили эти причуды, он был так одурманен шепотом магов, что, когда грянул настоящий кризис, он совершенно не мог с ним справиться… — Он замолчал, ему не хотелось говорить о мятеже Корсибара даже с Мондиганд-Климдом. — Я знаю не хуже тебя, что иногда магия срабатывает, Мондиганд-Климд. Но большая часть того, что выдают за магию, не что иное, как идиотизм. Я надеялся, что волна суеверий начнет спадать во время моего правления. А вместо этого — новый всплеск этой ерунды как раз тогда… — Он снова замолчал. — Извини, Мондиганд-Климд. Я знаю, что ты из верующих. Я тебя оскорбил.
— Ничуть, милорд. Но я верующий не больше, чем вы сами. Я живу не верой, а практическим опытом. Есть очевидные истины и есть фальшивые. То, что я практикую, — это истинная магия, одна из форм науки. Я также презираю фальшивых магов, как и вы, вот почему я вам сегодня принес эти головки.
— Думал, что я отдам приказ их запретить? Я этого не могу сделать, Мондиганд-Климд. Неразумно бороться законодательством против иррациональных верований народа.
— Это я понимаю, ваша светлость. Я только хотел привлечь ваше внимание к тому факту, что безумие вызывает второй уровень сумасшествия, что само по себе будет иметь неблагоприятные последствия для вашего царствования.
— Если бы я знал, что нужно сделать, я бы это уже делал.
— Не сомневаюсь.
— Но что? Что? Ты хочешь что-нибудь предложить?
— Пока что нет, милорд.
Престимион уловил странную интонацию в голосе Мондиганд-Климда, словно тот оставил недосказанным нечто важное. Престимион посмотрел на две головы, в четыре непроницаемых зеленых глаза. Су-сухирис был неоценимым советчиком, и даже до какой-то степени его верным другом. Но иногда случались моменты, подобные этому, когда Престимион находил речи Мондиганд-Климда непонятными, невразумительными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141