- Может быть.
Я взглянул на неё.
- Может, тебя беспокоит, что эти халлоа с трудом добывают себе пропитание и не очень-то горят желанием помогать всяким пришельцам?
Лицо Каландры чуть напряглось. Читать других ей всегда удавалось без особых усилий, но она не очень-то задумывалась над тем, что иногда роли могут поменяться. Я ощутил вспышку недовольства где-то глубоко в её душе и через секунду задним числом понял, что я сам думал так же.
- И мне эта мысль приходила в голову, - буркнула она. - А что, это вполне вписывается в образ поведения отсталых обществ. - Она явно ждала моей реакции. - Или поселение Кана - нечто другое?
- Не понимаю, что ты имеешь в виду, - сказал я, явно сознавая, что мне пришлось бы совсем не по душе такое поселение, в котором меня совсем не ждут.
- Действительно. - Ее голос, казалось, источал презрение. - Религиозные группы, которые удаляются от остального мира и основывают новые поселения для того, чтобы избежать преследования, обычно весьма нетерпимы по отношению к меньшинствам, иногда появляющимся в их среде.
- На Смотрителей это не распространяется... - начал я, но замолчал.
Улыбка огорчения скривила ее губы.
- Это верно, - согласилась она, следуя моей невысказанной мысли.
- Аарон Валаам Дар Мопин в своем Бриджуэе пошел именно этим путём, пока его, в конце концов, не остановили.
Я сжал зубы.
- Никогда нельзя знать, кто каким путем пойдет, - процедил я, прекрасно понимая слабость этого аргумента. - К чему мне выступать в роли защитника Дара Мопина? - Я не могу вспомнить, чтобы меня учили этому в Кане, - ответил я, возвращаясь к предмету спора. - Но я не стал бы думать, что халлоа здесь уже настолько долго, что успели позабыть собственные проблемы, связанные с нетерпимостью.
Она нерешительно пожала плечами.
- Думаю, что скоро мы всё узнаем, - сказала она, кивнув на дисплей. - Мы почти прибыли.
Процесс снижения и посадки прошел, как ни странно, без сучка и задоринки, особенно, если принять во внимание, что автопилот этих «Крикетов» был, наверное, раз в сто несовершеннее того, что имелся на борту «Вожака», да и систем наведения, как в космопорте, как впрочем и самого космопорта, здесь не было. Несколько рывков, толчков, от которых у меня в животе стало нехорошо, затем гул, завершившийся в последнюю секунду характерным, похожим на шлепок, только более громким, звуком, и мы были на поверхности планеты.
Двигатель и все оборудование автоматически отключились. В наступившей тишине мы с Каландрой посмотрели друг на друга.
- Пусть меня хоть завтра казнят, мне все равно, - равнодушно сообщила Каландра. - Но я ни за что больше не сяду ни за одну из этих штуковин.
- Не вижу особого повода для шуток, - буркнул я.
- А я и не собиралась никого веселить. - Она стала резкими движениями отстегивать ремни. - Есть там снаружи хоть какая-то жизнь?
Найдя кнопку дистанционного управления камерой наружного наблюдения, я включил панорамное обозрение.
- Гм... вон там над холмами собирается облако пыли. Вероятно, к нам кто-то едет.
Она напряженно вглядывалась в экран, на котором появилась пара вездеходов, спускавшихся с вершины холма и направлявшихся прямо к нам.
- Комитет по торжественной встрече от халлоа? - невесело предположила Каландра.
- Все может быть. Но я не вижу в этих повозках ничего такого, что говорило бы о том, что это визит официальный. - Нажав на кнопку, я отстегнул ремни. - Давай-ка подготовим корабль к следующему отрезку пути, потом выйдем и поздороваемся с ними.
Они терпеливо ждали, выйдя из своих машин, пока мы выберемся из «Крикета». Их было трое: двое мужчин и женщина. На первый взгляд, все трое поразили меня своими... прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что именно показалось мне необычным. Видя их стоящими возле своих древних вездеходов, одетых в аккуратную, но однообразно-серую одежду, я не сразу понял, что они показались мне просто-напросто совершенно естественными. В лицах и чувствах всех троих было что-то такое, что излучало спокойствие. Нет, это не было той кратковременной умиротворенностью, разновидностью того покоя, который достигается при помощи таблеток и бутылок, и даже не тем настоящим умиротворением, которое большинству людей доступно пережить в редких случаях и очень ненадолго. Это было спокойствие более глубокое, устоявшееся, спокойствие, неотделимое от чувства собственного достоинства.
Это было тем спокойствием, которое мне иногда приходилось встречать у моих старых учителей-Смотрителей, и ни у кого больше, куда бы меня не заносила судьба.
- Доброго вам дня, - с улыбкой поприветствовал нас человек, стоявший в центре этой маленькой группы, когда мы с Каландрой приблизились. - Добро пожаловать на Сполл.
- Благодарю вас, - кивнул я в ответ. По моим предположениям, ему было под пятьдесят - он выглядел вдвое старше своих спутников. У него была аккуратная бородка и специфические морщинки вокруг глаз, появляющиеся у людей, которые много трудятся на свежем воздухе и часто улыбаются. Его глаза изучали меня с проницательностью почти смотрительской, настолько восприимчивыми и заинтересованными они мне показались.
- Вы, наверное, халлоа? - обратился я к нему. - Вероятно, один из старейшин?
Его спутники восприняли мое предположение с неярко выраженным, но все же заметным недовольством.
- Я - пастырь Божественного Нимба, - тактично поправил он меня. - Он, в отличие от своих друзей, не выглядел оскорбленным моей прямолинейностью. - Термин «халлоа» содержит в себе презрительный оттенок, должен вам сказать, и он здесь не принят.
- Простите, - извинился я. - Нам никогда не приходилось слышать, чтобы вас называли по-другому.
- Ах, вот оно что. Тогда вы, вероятно, прибыли сюда не для того, чтобы присоединиться к нам?
- Нет, боюсь, что нет, - я покачал головой. - У нас на Сполле очень важные и очень срочные дела... в выполнении которых, как мы надеялись, вы сможете нам помочь.
В его чувствах возобладала осторожность.
- А какие это дела? - мягко спросил он.
- Дела, касающиеся жизни и смерти, - прямо заявил я, в упор глядя на него. - И если мы потерпим неудачу, кто-то обречён на гибель.
Его глаза продолжали буравить меня.
- Люди всегда умирали и будут умирать, - ответил он, и в его голосе послышались вызывающие нотки. - А смерть - всего лишь переход от этой жизни назад, к Богу.
- Возможно, - не стал возражать я. - Но пропуска туда не должна выписывать несправедливость.
Его взор теперь был обращен на Каландру, затем он снова повернулся ко мне.
- Меня зовут Пастырь Денвер Эдамс, - представился он, засвидетельствовав этим хотя бы частичное принятие нас. - А это двое моих сподвижников из Братства Шекина: Мэри Рэй и Дэниэл Поммерт. - Он жестом показал на своих спутников.
- Мое имя - Джилид Рака Бенедар, - представился я, внимательно следя за его реакцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109