Как же я жаждал, чтобы он хоть на минуту появился здесь и сделал бы это за меня!
- Я понимаю, сэр, не забывайте, что мне самому посчастливилось убедиться в том, что это - далеко не пустое дело. Но сейчас вопрос состоит в том, находится ли Божественный Нимб действительно в конфликте с реально существующей Вселенной... а если находится, то вам известно не хуже моего, что скрыть его вам не удастся.
- Навсегда - нет, - спокойно согласился он. - Но на какое-то время, вероятно, удастся.
Каландра хмыкнула.
- А что вы от этого выиграете? Если только вы не собираетесь каким-то образом ускользнуть, когда ваше детище рухнет.
Уголки рта Эдамса напряглись от гнева.
- Это не мое «детище», - словно выплюнул он. - И существует оно не для моей выгоды, не для чьей-то еще. Все это происходило совершенно стихийно и добровольно, очень много людей охватил этот порыв.
- Тогда почему нужно бояться правды? - спросил я.
Он посмотрел на меня, и взгляд его стал твёрже.
- Вы думаете, что я беспокоюсь из-за себя? А я-то думал, что как раз Смотритель и сможет понять меня лучше, чем кто-то еще.
Я не спешил отвечать, и он вздохнул.
- Ладно, давайте на минуту предположим, что ваша теория верна, доктор Айзенштадт и его люди сумели доказать, что с нами в действительности общается не Бог. А как вы думаете, сколько еще времени должно пройти, пока не будет сделано соответствующее, вполне обоснованное обобщение? И что же это будет за обобщение? Что во всех Божественных проявлениях одна и та же ошибка?
К сожалению, такой сценарий развития событий тоже нельзя было исключать.
- Те, которые имеют такой опыт общения с Богом, когда испытали его присутствие в своих собственных судьбах, наверное, лучше смогли бы ответить на этот вопрос, - ответил я.
- А какова же участь тех, кто лишь делает свои первые шаги в обретении веры? - упорствовал Эдамс. - Мне приходилось видеть, каковы бывают последствия даже самого, казалось бы, незначительного давления, оказываемого этим обществом на них.
И как только солнце взошло, они были сожжены и, лишенные корней, унесены прочь...
- Не можете же вы защищать их вечно, - ответил я.
- Мне это известно. - Он колебался. - Но, возможно, я смогу их защищать до тех пор, пока корни их не окрепнут.
- Защищать их при помощи лжи? - негромко спросила Каландра.
У Эдамса непроизвольно дернулась щека.
- Я уверен, что они поймут меня. Позже.
- Вы, действительно, верите в это? - спросила Каландра, и в ее голосе слышались требовательные нотки. По ее лицу я видел, что в ней шла борьба с теми воспоминаниями, которые она предпочла бы похоронить навеки. - А вот я нет. И все потому, что мне довелось жить на Бриджуэе под гнетом Аарона Валаама Дар Мопина. Вам известно, что произошло с его последователями после того, как его теократический режим был свергнут?
Эдамса пронзила боль сочувствия.
- Они были разбросаны по всей планете. Те их них, кого не судили и не заключили в тюрьмы.
- Это так, - кивнула она. - Есть одно интересное обстоятельство. Те самые сообщники, те, которые были к нему ближе всего, те, кто отдавал себе отчет в том, что делает - многие из них сохранили их веру. В том виде, в каком она у них всегда присутствовала. - Печаль в её глазах сменила прежнюю непреклонную твердость. - Большинство же других, тех, кому он лгал... не сумели.
Воцарилась тишина, и, наверное, с минуту были слышны лишь обрывки отдельных фраз, которыми перебрасывались изредка представители технического персонала, да свист ветра в расщелинах скал. Эдамс безучастно смотрел на гремучники, в нем происходила борьба между логикой, подсказываемой новой ситуацией, и его страстным желанием защитить, уберечь своих людей.
- Когда мы впервые встретились, - мягко напомнил я ему, - вы сказали, что очень цените мою честность. Если вы говорили мне серьезно, то должны такую же честность продемонстрировать и вашим последователям. И себе самому.
Он закрыл глаза, и в уголках его глаз я заметил блестевшие слезы... и я понял, что он видел перед собой начало конца.
- Вероятно, будет лучше, - наконец, произнес он, с трудом выговаривая слова, - если кто-нибудь из наших будет присутствовать при этом. Попытаться и подтвердить... разъяснить нам... что же мы слышим.
Айзенштадта не привела в восторг перспектива допускать под непроницаемый колпак, опущенный на это место Службой безопасности, кого-нибудь еще из Искателей, и он снова был уже готов наложить вето на продолжение всех работ здесь и сейчас. Но, будучи все же ученым, он вряд ли мог возразить против разумности присутствия большего числа толкователей и, в конце концов, уступил. Эдамс в качестве еще одного свидетеля выбрал Жоиту Загору, и вскоре за ней был послан гравиплан Службы безопасности, чтобы доставить ее сюда из поселения Мюрр.
И через час все было готово.
Они сидели рядом с друг другом на краю этой колонии гремучников, глядя на переплетение проводов, отходящих от прикрепленных к ним сенсоров, когда Айзенштадт в последний раз повторил свои указания.
- ... И следует помнить, ничего для вас вокруг не существует, - говорил он, отчаянно пытаясь скрыть от них свое абсолютное неверие в успех данного предприятия. - Сосредоточьтесь на том, как вы будете выражать свои добрые намерения по отношению к ним, и следите за тем, не появятся ли аналогичные изъявления чувств и по отношению к вам.
- Разве вам не хочется, чтобы они поинтересовались мнением гремучников относительно недавно погибших их собратьев? - негромко подсказал я ему.
Вспышка раздражения.
- Знаете, Бенедар, давайте-ка лучше пока ограничимся тем, чем мы сейчас занимаемся, хорошо? - буркнул он в ответ. - Если сенсоры зафиксируют, что состояние их транса содержит в себе нечто необычное, тогда мы, может быть, и попытаемся перейти к некоторым специфическим моментам.
Ну, а если нет, - мог я легко угадать его дальнейшие слова, - то нет смысла транжирить время на пустую болтовню религиозных фанатиков. У меня возникло на секунду желание кое-что возразить, но сказать-то было больше нечего. Единственное, что окажется способным пробить броню его скептицизма, это конкретные и положительные результаты предстоящего эксперимента.
А о том, чтобы таковые были получены, я мог лишь молиться.
Эдамс кивнул.
- Мы понимаем, - заверил он Айзенштадта. - Вздохнув, он добавил: - Чтобы мы могли лучше сосредоточиться, нам будет необходима тишина.
Айзенштадт, поняв намек, замолчал, я видел, как Загора и Эдамс закрыли глаза и стали впадать в состояние медитативного транса.
В последний раз, когда мне пришлось наблюдать это явление, я упустил момент начала истинного перехода, но на этот раз, хоть я и обещал себе быть более внимательным, всё равно чуть было не пропустил его снова. В какой-то момент Эдамс, до этого пребывавший в неподвижности, стал реже дышать, это говорило о том, что все эмоции покидали его, удаляясь из его чувств, а уже в следующую секунду все стало совершенно по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109