Здесь японцам ее никак не достать, какова бы там ни была ситуация с ООН...
В здании ее ожидали двое морских пехотинцев в хаки - сержант и штаб-сержант. Кэтлин почувствовала невероятное облегчение. Как обращаться с морской пехотой - она усвоила с детства!
- Мисс Гарроуэй? - спросил сержант.
Она кивнула в ответ.
- Пожалуйста, следуйте за нами, мэм.
Сев в ожидавший их электрокар аэропорта, она обратилась к сержанту:
- Вас прислал полковник Фоке, верно?
- Нет.
- Нет? А кто же? Куда мы направляемся? Что происходит?
- Нами получен приказ непосредственно от командующего Уорхерста, мэм. Мы следуем к терминалу Е для посадки на борт военного транспортного самолета "стар игл".
- Командующий... Но зачем? Что происходит? Куда меня везут?
Сержант наконец-то повернулся к ней лицом. Взгляд его был, пожалуй, таким же недоумевающим, как и ее собственный.
- Мэм, - сказал он, словно бы прося прощения, - мы и сами точно не знаем, что происходит. Но нам приказано доставить вас самым экстренным образом на базу Аэрокосмических вооруженных сил "Эндрюс", а оттуда - в Пентагон. Вас ожидает сам командующий Корпусом. - Внезапно он усмехнулся. - Не знаю, что вы такого натворили, мэм, но такого переполоха на самом верху я не видел со времен колумбийской войны... а это, поверьте, о чем-то да говорит!
Вторник, 29 мая;
18:30 по времени гринвичского меридиана.
Конференц-зал Совета Национальной Безопасности;
подвал правительственной резиденции;
Вашингтон, округ Колумбия;
14:30 по восточному поясному времени.
"Кому бы в голову пришло, что эту проклятую войну начнет специалист-электронщик", - подумал генерал Уорхерст, предъявляя пропуск мрачному армейскому часовому на очередном контрольно-пропускном пункте. Следуя за адмиралом Греем, он прошел сквозь рентгеновский аппарат и оказался в оживленном лабиринте одного из нижних подвальных этажей правительственной резиденции.
Хотя... Если вспомнить о том, сколько сложной электроники в современном оружии, становится ясно: первым кнопку нажмет как раз электронщик или программист...
Он вспомнил о своем сыне. Последнее время он часто думал о Тэде. Со дня его гибели в Мехико прошло восемнадцать дней, а со дня похорон - одиннадцать. Жизнь в эти дни стала пустой, до зевоты скучной, и он, Монтгомери Уорхерст, пытался заполнить ее пустоту работой.
И это заставляло его чувствовать себя виноватым. Да, Стефани справилась со своим горем прекрасно; но Дженет... Пришлось им с Джеффом, сыном Тэда, на некоторое время остаться у Уорхерстов...
Да, его мысли, по крайней мере, может занять работа...
Хуже всего было по ночам, когда генерала мучила бессонница. И марсианскому кризису он, в некотором смысле, был даже рад. Как был бы рад любой возможности отвлечься от мыслей о сыне.
Пройдя длинным коридором через небольшой уютный холл, адмирал Грей указал на дверь, охранявшуюся двумя часовыми, которой вполне могло бы гордиться хранилище любого банка.
Зал оказался довольно роскошным - дубовые панели, мохнатые ковры, кожаные кресла в "деловом" стиле, - но отчего-то не совпадал с мысленным образом, который Уорхерст создал для себя, получив приглашение на сегодняшнее утреннее заседание. Он, честно говоря, ожидал чего-то гораздо более просторного и величественного - быть может, двусветной залы с видом на стоящие рядом Белый дом и Капитолий. А этот зал оказался просто большой комнатой с низким потолком, освещенной лампами "дневного света", скрытыми под пластиковыми колпаками. Стену напротив входной двери занимал огромный, от пола до потолка, экран, в данный момент демонстрировавший эмблему СНБ с американским флагом и флагом президента по бокам.
Окон не имелось, и зал больше всего был похож на подземное хранилище какого-нибудь банка, только охранялся гораздо лучше. Конечно, здесь, на четвертом подземном этаже обширной сети туннелей, проложенных под столицей, обеспечить надежную охрану было не так уж сложно. Об официальном Вашингтоне давным-давно сложили анекдот, где столица называлась городом-айсбергом, так как девять десятых ее скрыто от взоров любопытствующих под землей.
От взглядов - а заодно и от лазерных подслушивающих устройств, ракет дальнего действия или миниатюрных зондов-убийц с дистанционным управлением. В эти дни даже сам президент проводил гораздо больше времени в укрепленных бункерах, чем в широко известном Овальном кабинете. Учитывая надвигавшуюся войну, а также то, что десяток террористических групп поклялись уничтожить Американского Дьявола, такие меры предосторожности вовсе не были излишними.
- Садись, Монти, - сказал Грей.
Прочие уже сидели за столом. Уорхерста адмирал Грей лично встретил в холле и провел через все КПП. Впервые в жизни генералу довелось увидеть собственными глазами зал заседаний Совета Национальной Безопасности, о котором он столько слыхал прежде.
С 1989 года Совет Национальной Безопасности состоял из трех групп. Главной из них был комитет принципалов, задачей коего было координирование общей политики безопасности Штатов. В данный момент его возглавлял Луис Карлтон Харрел, советник президента по национальной безопасности, а прочими членами были государственный секретарь Джон Мэтлофф, министр обороны Арчибальд Северин, директор ЦРУ Артур Кинсли, начальник президентского штаба Чарльз Доккери и адмирал Грей, как председатель комитета начальников штабов. Прочие могли присутствовать по приглашению президента, как и вышло в случае с Уорхерстом, которому всего два часа назад позвонил по кодированной линии лично Харрел.
Харрел, прибывший последним, быстрым шагом прошел в зал и знаком велел охране запереть бронированную дверь. Уорхерст не знал его лично, но этот пятидесятисемилетний высокий человек с мягким лицом имел репутацию одного из самых агрессивных личных советников президента Маркхэма.
- Генерал Уорхерст, - заговорил Харрел, заняв свое место во главе стола, - позвольте, от имени всех присутствующих, выразить вам свои соболезнования по поводу гибели вашего сына. Мы понимаем ваши чувства и высоко ценим то, что невосполнимая потеря не помешала вам быть с нами сегодня утром.
Воспоминания обожгли огнем, но Уорхерст держал себя в руках.
- Благодарю вас, сэр. Мой сын отдал жизнь за нашу страну и своих товарищей, морских пехотинцев, и я горжусь им.
- Мы пригласили вас, - продолжал Харрел, - по поводу письма, которое, насколько мне известно, попало к нам от дочери одного из членов МЭОМП.
- Да, сэр. Ее зовут Кэтлин Гарроуэй.
- Вы читали письмо? - поинтересовался Мэлофф, худой, седоволосый, горбоносый человек, разменявший седьмой десяток, нажимая клавишу "манжеты" и вызывая на главный экран сообщение Гарроуэя.
- Да, сэр.
- Что же вы о нем думаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
В здании ее ожидали двое морских пехотинцев в хаки - сержант и штаб-сержант. Кэтлин почувствовала невероятное облегчение. Как обращаться с морской пехотой - она усвоила с детства!
- Мисс Гарроуэй? - спросил сержант.
Она кивнула в ответ.
- Пожалуйста, следуйте за нами, мэм.
Сев в ожидавший их электрокар аэропорта, она обратилась к сержанту:
- Вас прислал полковник Фоке, верно?
- Нет.
- Нет? А кто же? Куда мы направляемся? Что происходит?
- Нами получен приказ непосредственно от командующего Уорхерста, мэм. Мы следуем к терминалу Е для посадки на борт военного транспортного самолета "стар игл".
- Командующий... Но зачем? Что происходит? Куда меня везут?
Сержант наконец-то повернулся к ней лицом. Взгляд его был, пожалуй, таким же недоумевающим, как и ее собственный.
- Мэм, - сказал он, словно бы прося прощения, - мы и сами точно не знаем, что происходит. Но нам приказано доставить вас самым экстренным образом на базу Аэрокосмических вооруженных сил "Эндрюс", а оттуда - в Пентагон. Вас ожидает сам командующий Корпусом. - Внезапно он усмехнулся. - Не знаю, что вы такого натворили, мэм, но такого переполоха на самом верху я не видел со времен колумбийской войны... а это, поверьте, о чем-то да говорит!
Вторник, 29 мая;
18:30 по времени гринвичского меридиана.
Конференц-зал Совета Национальной Безопасности;
подвал правительственной резиденции;
Вашингтон, округ Колумбия;
14:30 по восточному поясному времени.
"Кому бы в голову пришло, что эту проклятую войну начнет специалист-электронщик", - подумал генерал Уорхерст, предъявляя пропуск мрачному армейскому часовому на очередном контрольно-пропускном пункте. Следуя за адмиралом Греем, он прошел сквозь рентгеновский аппарат и оказался в оживленном лабиринте одного из нижних подвальных этажей правительственной резиденции.
Хотя... Если вспомнить о том, сколько сложной электроники в современном оружии, становится ясно: первым кнопку нажмет как раз электронщик или программист...
Он вспомнил о своем сыне. Последнее время он часто думал о Тэде. Со дня его гибели в Мехико прошло восемнадцать дней, а со дня похорон - одиннадцать. Жизнь в эти дни стала пустой, до зевоты скучной, и он, Монтгомери Уорхерст, пытался заполнить ее пустоту работой.
И это заставляло его чувствовать себя виноватым. Да, Стефани справилась со своим горем прекрасно; но Дженет... Пришлось им с Джеффом, сыном Тэда, на некоторое время остаться у Уорхерстов...
Да, его мысли, по крайней мере, может занять работа...
Хуже всего было по ночам, когда генерала мучила бессонница. И марсианскому кризису он, в некотором смысле, был даже рад. Как был бы рад любой возможности отвлечься от мыслей о сыне.
Пройдя длинным коридором через небольшой уютный холл, адмирал Грей указал на дверь, охранявшуюся двумя часовыми, которой вполне могло бы гордиться хранилище любого банка.
Зал оказался довольно роскошным - дубовые панели, мохнатые ковры, кожаные кресла в "деловом" стиле, - но отчего-то не совпадал с мысленным образом, который Уорхерст создал для себя, получив приглашение на сегодняшнее утреннее заседание. Он, честно говоря, ожидал чего-то гораздо более просторного и величественного - быть может, двусветной залы с видом на стоящие рядом Белый дом и Капитолий. А этот зал оказался просто большой комнатой с низким потолком, освещенной лампами "дневного света", скрытыми под пластиковыми колпаками. Стену напротив входной двери занимал огромный, от пола до потолка, экран, в данный момент демонстрировавший эмблему СНБ с американским флагом и флагом президента по бокам.
Окон не имелось, и зал больше всего был похож на подземное хранилище какого-нибудь банка, только охранялся гораздо лучше. Конечно, здесь, на четвертом подземном этаже обширной сети туннелей, проложенных под столицей, обеспечить надежную охрану было не так уж сложно. Об официальном Вашингтоне давным-давно сложили анекдот, где столица называлась городом-айсбергом, так как девять десятых ее скрыто от взоров любопытствующих под землей.
От взглядов - а заодно и от лазерных подслушивающих устройств, ракет дальнего действия или миниатюрных зондов-убийц с дистанционным управлением. В эти дни даже сам президент проводил гораздо больше времени в укрепленных бункерах, чем в широко известном Овальном кабинете. Учитывая надвигавшуюся войну, а также то, что десяток террористических групп поклялись уничтожить Американского Дьявола, такие меры предосторожности вовсе не были излишними.
- Садись, Монти, - сказал Грей.
Прочие уже сидели за столом. Уорхерста адмирал Грей лично встретил в холле и провел через все КПП. Впервые в жизни генералу довелось увидеть собственными глазами зал заседаний Совета Национальной Безопасности, о котором он столько слыхал прежде.
С 1989 года Совет Национальной Безопасности состоял из трех групп. Главной из них был комитет принципалов, задачей коего было координирование общей политики безопасности Штатов. В данный момент его возглавлял Луис Карлтон Харрел, советник президента по национальной безопасности, а прочими членами были государственный секретарь Джон Мэтлофф, министр обороны Арчибальд Северин, директор ЦРУ Артур Кинсли, начальник президентского штаба Чарльз Доккери и адмирал Грей, как председатель комитета начальников штабов. Прочие могли присутствовать по приглашению президента, как и вышло в случае с Уорхерстом, которому всего два часа назад позвонил по кодированной линии лично Харрел.
Харрел, прибывший последним, быстрым шагом прошел в зал и знаком велел охране запереть бронированную дверь. Уорхерст не знал его лично, но этот пятидесятисемилетний высокий человек с мягким лицом имел репутацию одного из самых агрессивных личных советников президента Маркхэма.
- Генерал Уорхерст, - заговорил Харрел, заняв свое место во главе стола, - позвольте, от имени всех присутствующих, выразить вам свои соболезнования по поводу гибели вашего сына. Мы понимаем ваши чувства и высоко ценим то, что невосполнимая потеря не помешала вам быть с нами сегодня утром.
Воспоминания обожгли огнем, но Уорхерст держал себя в руках.
- Благодарю вас, сэр. Мой сын отдал жизнь за нашу страну и своих товарищей, морских пехотинцев, и я горжусь им.
- Мы пригласили вас, - продолжал Харрел, - по поводу письма, которое, насколько мне известно, попало к нам от дочери одного из членов МЭОМП.
- Да, сэр. Ее зовут Кэтлин Гарроуэй.
- Вы читали письмо? - поинтересовался Мэлофф, худой, седоволосый, горбоносый человек, разменявший седьмой десяток, нажимая клавишу "манжеты" и вызывая на главный экран сообщение Гарроуэя.
- Да, сэр.
- Что же вы о нем думаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96