Она усмехнулась:
- Посмотри получше. Если возьмешь ферзя, получишь мат в пять ходов.
- Как? - Джефф поднял на нее недоверчивый взгляд.
- Иногда жертва фигуры дает огромное преимущество. Посмотрим, успеешь ли ты просчитать комбинацию до моего возвращения.
Гостиная Уорхерстов была просторной, роскошно меблированной комнатой, с круглой софой посредине и дисплеем "хитачи", занимавшим буквально целую восьмиметровую стену, от пола до потолка. Усевшись за столик, Кэтлин сдвинула крышку, прикрывавшую клавиатуру, сенсорный планшет и джойстики, и нажала клавишу приема.
На дисплее возникло огромное морщинистое лицо Монтгомери Уорхерста.
- Привет, Кэтлин, - сказал он.
Кэтлин уменьшила изображение, чтобы не чувствовать себя точно перед марсианским Ликом.
- Доброе утро, генерал, - ответила она. - Чем могу служить?
- Кэтлин, ко мне только что поступил чертовски странный звонок... через одного старого друга, нашего посла в Японии. Похоже, один из его японских друзей хочет связаться с тобой, но из-за войны и всякого прочего ему приходится прибегать к разным окольным путям.
Сердце Кэтлин замерло. Японский друг? Но... нет, это не может быть Юкио! Отец его - тот вполне может дружить с американским послом. Но - не сам Юкио.
В ту же секунду ей стало ясно, от кого этот звонок и о чем он.
- Словом, мы устроили для него специальный канал. Это... это японский министр международной торговли и индустрии. Будешь с ним говорить?
Кэтлин похолодела. Будто не она сама, а кто-то чужой, посторонний и далекий, ответил за нее.
- Буду.
- О'кей. - Генерал повернулся к другому экрану - Переключаю вас, сэр.
Секунду спустя на экране появился вовсе не Исивара, но - молодой человек, сидевший, скрестив ноги, на татами, за низеньким столиком с ПАДом. Это был хисё Набуко, с которым она беседовала в день отъезда из Японии.
- Доброе утро, мисс Гарроуэй, - сказал он с едва уловимым акцентом, официально кланяясь ей.
Поднявшись, Кэтлин поклонилась в ответ:
- Коннити-ва, хадзимемасьтэ, о-хисё-сан.
- Благодарю вас, хорошо. Министр просит вас уделить ему немного времени, если вы будете столь любезны.
- Конечно же. Я буду рада побеседовать с ним.
Желудок сжался в тугой холодный комок, на глаза навернулись слезы. Она медленно опустилась на софу, затем соскользнула на пол, встав на колени за столиком.
О, господи, нет! Только не Юкио! Только не Юкио...
На экране появился Исивара в шелковом халате, сидя за точно таким же, как у его секретаря, столиком с ПАДом. Комната за его спиной была почти пуста. Интересно, что думает он о гостиной за ее спиной, полной мебели, богато декорированной, совершенно западной? Что ж, ему не привыкать общаться с западными гайдзинами. Гораздо удивительнее - сам факт беседы с членом японского правительства, когда Соединенные Штаты воюют с Японией...
Интересно, что сказал бы об этом отец?
С легким изумлением Кэтлин отметила, что одна из ниш в стене за спиною отца Юкио занята ее подарком - изящной, элегантной моделью истребителя "Инадума", точно маленькая черно-белая стреловидная рыбка восседавшего на спине китоподобного носителя "Икадути".
- Коннити-ва, Кэтлин-сан, - заговорил Исивара. - Гэнки-дэс ка?
Он обращался к ней, как к младшему другу, спрашивая, как она поживает.
- Гэнки-дэс, домо, о-дайдзин-сама, - отвечала она, приветствуя министра традиционным дза-рэй, "сидячим" поклоном, когда указательный, средний и безымянный пальцы обеих рук упираются в пол, а большие - сомкнуты в кольцо с мизинцами. - Коннити-ва, о-гэнки-дэс ка?
- Я... в добром здравии, Кэтлин-сан, - сказал министр, перейдя на английский. - Но, боюсь, у меня для вас очень дурная новость. Девять дней назад Тосиюки-сан... не вернулся с задания.
Каким-то самой ей непонятным образом она сумела сохранить на лице такое же бесстрастное выражение, как у него.
- Мне очень жаль слышать это, Исивара-сама. Гибель вашего сына... Юкио... - Она не смогла удержать хлынувших из глаз слез и поспешила смахнуть их ладонью. - Мне очень жаль вас, и понесенная вами утрата...
Исивара улыбнулся. Кэтлин вздрогнула, но тут же вспомнила, что в Японии улыбка, безмятежное лицо должны прятать за собой любые, пусть самые неприятные, чувства. Взглянув в его глаза, она увидела в них истинное состояние души отца Юкио.
- Во-первых, Кэтлин-тян, позволь мне сказать тебе, что Юкио очень любил тебя. Мы часто говорили об этом, о тебе. Я знаю, что это так.
Кэтлин никак не могла оправиться от потрясения, услышав это тян вместо обычного сан. Тян - уменьшительная приставка, употребляемая лишь в беседе с членами семьи или очень близкими друзьями. У нее не было слов... оставалось лишь, в подражание Исиваре-старшему, сохранять на лице улыбку.
- Я должен честно признать, - продолжал Исивара, - что был против ваших отношений. Не против дружбы, но против вашего брака. И должен признать, почувствовал облегчение, получив письмо о том, что ты должна покинуть нашу страну. Вы с Юкио принадлежали к двум разным мирам, безмерно более чуждым друг другу, чем Марс и Земля. И одному или другому из вас, вступив в подобный союз, пришлось бы отречься от самого себя, от самого своего существа.
"Интересно, зачем он говорит все это? - подумала Кэтлин. - Ему ведь вовсе нет нужды оправдываться. Тем более - перед гайдзином..."
- Между мною и сыном было немало долгих бесед, - продолжал Исивара, все так же улыбаясь. - Он много рассказывал о тебе, о твоих мыслях. И, прежде чем в последний раз отправиться на Танегасиму, он сказал мне, что чувствует: война между нашими странами, твоей и моей, - серьезная ошибка. Что мы воюем не с теми людьми, не в то время и не за то, за что следовало бы. Я полагаю, что ваши чувства, по крайней мере, одна из причин этих слов.
- Я... прошу простить меня, если я оскорбила вас этим, Исивара-сама.
- Оскорбление должно быть не только нанесено, но и воспринято. Ты повиновалась зову сердца, как и он. В любом случае то, что сказал Тоси-тян... тяжким грузом легло на мое сердце в эти последние дни. Вскоре мне предстоит обратиться к своему правительству и поведать ему, как я отношусь к этой войне. Я хотел бы сказать тебе, Кэтлин-тян, что в некотором смысле ты и Тоси-тян будете рядом со мной, когда я предстану перед премьер-министром.
Исивара-старший немного помолчал, и Кэтлин решила, что он ждет ответа. Но ей нечего было сказать. Она до сих пор не понимала, зачем Исивара говорит ей все это. Весть о гибели Юкио отодвигала на второй план все мысли о правительствах, премьер-министрах и заседаниях кабинетов.
"Господи, как я ненавижу эту войну! - подумала она, сжав кулаки так, что ногти глубоко впились в ладони. - Как я ненавижу эту тупую, проклятую войну!"
- И еще одно, - вновь заговорил Исивара. - Мне очень, очень стыдно. Я должен нижайше извиниться перед тобой, Кэтлин-сан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96