Примите мои самые искренние соболезнования.
- Спасибо.
Мне вдруг приходит в голову, что Дот и Донни Рэй на удивление редко вспоминали про Рона. Родительское гнездо Рон покинул вскоре по окончании средней школы, и с тех пор жил вдали от дома. В какой-то степени я его понимаю.
Он не слишком разговорчив. Говорит натянуто, обрывками фраз, но в конце концов речь заходит о трансплантации костного мозга. Рон подтверждает то, что я уже знал - для спасения брата он и в самом деле готов был пожертвовать собственным костным мозгом, благо доктор Корд сказал, что донор из него получится идеальный, и ни о какой несовместимости не может быть и речи. Я объясняю, что несколько месяцев спустя ему придется объяснить все это жюри присяжных, и Рон охотно соглашается. Он задает несколько дежурных вопросов о предстоящей тяжбе, но даже не пытается выяснить, сколько денег обломится ему лично в случае нашей победы.
Уверен, что ему сейчас тяжело, но держится Ронни Рэй неплохо. Я завожу разговор о его детстве, надеясь услышать привычные милые байки о потешных проделках и розыгрышах, столь любимых близнецами. Бесполезно. Да, Рон, конечно рос и взрослел здесь, но сейчас ему не до воспоминаний.
Похоронная церемония состоится завтра в два часа дня, но я готов биться об заклад, что уже в пять Рон будет на борту самолета, вылетающего в Хьюстон.
Толпа редеет, затем появляются новые лица, но еда не убывает. Я уплетаю один за другим два куска шоколадного торта, а Рон потягивает теплую минералку. Мы сидим ещё пару часов, и я вконец изнемогаю.
Наконец я приношу извинения и отбываю.
* * *
В понедельник Лео Ф. Драммонд вновь восседает в дальнем от меня конце зала суда, окруженный привычной толпой сосредоточенных соратников, облаченных в строгие темные костюмы.
Я готов к бою. Под ложечкой, правда, противно сосет, и я сижу, не смея дохнуть, но все вопросы записаны на бумаге, и я терпеливо жду своего часа. Даже в полубессознательном состоянии я сумею их зачитать и выслушать ответы свидетелей.
Забавно, но и парни из «Прекрасного дара» явно не в своей тарелке. Представляю, какие проклятья обрушили они на Драммонда, меня, Киплера, да и всю судейско-адвокатскую братию, узнав, что должны всей кучей заявиться сюда для дачи показаний, и не просто заявиться, но просиживать часами и сутками, пока я не соблаговолю покончить с допросом.
Киплер занимает свое место и объявляет, что наше дело будет заслушано первым. Сам допрос состоится в соседнем зале, который всю эту неделю пустует. Это удобно - его честь может периодически заглядывать к нам и ставить Драммонда на место. А тем временем он подзывает нас с Драммондом, желая что-то сказать.
Я сажусь справа от Киплера. Квартет из «Трень-Брень» рассаживается слева.
- Записывать не надо, - говорит Киплер стенографистке. Официальная часть ещё не началась.
- Мистер Драммонд, вам известно, что Донни Рэй Блейк скончался вчера утром?
- Нет, сэр, - серьезно отвечает Драммонд. - Мне очень жаль.
- Похороны состоятся сегодня днем, и в связи с этим возникают определенные сложности. Мистер Бейлор - один из тех, кто должен выносить гроб. Ему уже сейчас следовало бы находиться с семьей усопшего.
Драммонд внимательно смотрит на меня, затем переводит взгляд на Киплера.
- Нам придется отложить допрос. Передайте своим клиентам, чтобы были здесь в следующий понедельник, в то же время. - Киплер меряет Драммонда вызывающим взглядом, словно подначивая на неверный ответ.
Итак, пятерым важным шишкам из «Прекрасного дара» придется позабыть о своей загруженности, перекроить сверхсрочные дела и вновь прилететь в Мемфис через неделю.
- А почему не подождать до завтра? - оторопело спрашивает Драммонд. Вопрос вполне закономерный.
- Я здесь вершу правосудие, мистер Драммонд. Я утверждаю порядок прохождения дел в этом суде и не потерплю вмешательства в ведение процесса.
- Но, ваша честь, я вовсе не возражаю, - мямлит Драммонд. - Однако для проведения допроса ваше присутствие совершенно не обязательно. Эти пятеро джентльменов и без того выше головы прыгнули, чтобы здесь присутствовать. На следующей неделе, возможно, их уже не удастся собрать вместе.
Киплер только того и ждал.
- О, нет, мистер Драммонд, они будут здесь как миленькие. В следующий понедельник, ровно в девять утра.
- Я все понимаю, но, на мой взгляд, это несправедливо.
- Несправедливо, говорите? Этих свидетелей должны были допросить в Кливленде две недели назад, мистер Драммонд. Однако ваши клиенты предпочли затеять игру в кошки-мышки.
Судья в таких вопросах - царь и бог, поэтому оспорить его решение невозможно. Киплер, безусловно, наказывает Драммонда вместе с «Прекрасным даром» и, даже на мой смиренный взгляд, излишне суров к ним. Впрочем, до суда уже рукой подать, и Киплер показывает, кто в доме хозяин. Пусть спесивые адвокаты из «Трень-Брень» твердо уяснят - верховодить на этом суде будет он.
И меня это вполне устраивает.
* * *
Тело Донни Рэя Блейка собираются предать земле за небольшой деревенской церквушкой, в нескольких милях к северу от Мемфиса. Меня и ещё семерых мужчин, которые несли гроб, выстраивают, как и положено, за спинками стульев, на которых рассаживаются родные покойного. Погода промозглая, небо хмурится - подходящий день для похорон.
В последний раз, когда я присутствовал на подобной церемонии, хоронили моего отца, и сейчас я отчаянно стараюсь не вспоминать этот печальный день.
Толпа постепенно собирается под бордовым навесом, и молодой священник начинает зачитывать выдержки из библии. Все мы не отрываем глаз от обшитого серой тканью гроба, вокруг которого разложены цветы. Мне слышно, как рыдает Дот. Я отворачиваюсь и смотрю прочь, пытаясь думать о чем-то приятном.
* * *
Когда я возвращаюсь в контору, на Дека просто страшно смотреть. Его трясет, в лице ни кровинки. На столе сидит его дружок, частный детектив по кличке Мясник; под рукавами свитера с воротником «хомут» перекатываются мощные бицепсы. У него давно не встречавшиеся с расческой волосы, багровые щеки, ботинки с заостренными носами, да и вообще выглядит Мясник как человек, привыкший решать споры с помощью кулаков. Дек представляет нас, громко добавляет, что Мясник - наш клиент, после чего передает мне блокнот, на котором черным фломастером начертано: «Говори о всякой ерунде, ладно?»
- Как прошли похороны? - спрашивает Дек, а сам берет меня за руку и увлекает к столу, на котором восседает Мясник.
- Так, обычные похороны, - бормочу я, недоуменно взирая на Дека и его приятеля.
- Как держатся родные?
- Нормально, - отвечаю я. - Тем временем Мясник ловко откручивает крышку с телефонной трубки и жестом указывает, чтобы я посмотрел внутрь.
- Теперь, наверное, парнишка обрел покой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
- Спасибо.
Мне вдруг приходит в голову, что Дот и Донни Рэй на удивление редко вспоминали про Рона. Родительское гнездо Рон покинул вскоре по окончании средней школы, и с тех пор жил вдали от дома. В какой-то степени я его понимаю.
Он не слишком разговорчив. Говорит натянуто, обрывками фраз, но в конце концов речь заходит о трансплантации костного мозга. Рон подтверждает то, что я уже знал - для спасения брата он и в самом деле готов был пожертвовать собственным костным мозгом, благо доктор Корд сказал, что донор из него получится идеальный, и ни о какой несовместимости не может быть и речи. Я объясняю, что несколько месяцев спустя ему придется объяснить все это жюри присяжных, и Рон охотно соглашается. Он задает несколько дежурных вопросов о предстоящей тяжбе, но даже не пытается выяснить, сколько денег обломится ему лично в случае нашей победы.
Уверен, что ему сейчас тяжело, но держится Ронни Рэй неплохо. Я завожу разговор о его детстве, надеясь услышать привычные милые байки о потешных проделках и розыгрышах, столь любимых близнецами. Бесполезно. Да, Рон, конечно рос и взрослел здесь, но сейчас ему не до воспоминаний.
Похоронная церемония состоится завтра в два часа дня, но я готов биться об заклад, что уже в пять Рон будет на борту самолета, вылетающего в Хьюстон.
Толпа редеет, затем появляются новые лица, но еда не убывает. Я уплетаю один за другим два куска шоколадного торта, а Рон потягивает теплую минералку. Мы сидим ещё пару часов, и я вконец изнемогаю.
Наконец я приношу извинения и отбываю.
* * *
В понедельник Лео Ф. Драммонд вновь восседает в дальнем от меня конце зала суда, окруженный привычной толпой сосредоточенных соратников, облаченных в строгие темные костюмы.
Я готов к бою. Под ложечкой, правда, противно сосет, и я сижу, не смея дохнуть, но все вопросы записаны на бумаге, и я терпеливо жду своего часа. Даже в полубессознательном состоянии я сумею их зачитать и выслушать ответы свидетелей.
Забавно, но и парни из «Прекрасного дара» явно не в своей тарелке. Представляю, какие проклятья обрушили они на Драммонда, меня, Киплера, да и всю судейско-адвокатскую братию, узнав, что должны всей кучей заявиться сюда для дачи показаний, и не просто заявиться, но просиживать часами и сутками, пока я не соблаговолю покончить с допросом.
Киплер занимает свое место и объявляет, что наше дело будет заслушано первым. Сам допрос состоится в соседнем зале, который всю эту неделю пустует. Это удобно - его честь может периодически заглядывать к нам и ставить Драммонда на место. А тем временем он подзывает нас с Драммондом, желая что-то сказать.
Я сажусь справа от Киплера. Квартет из «Трень-Брень» рассаживается слева.
- Записывать не надо, - говорит Киплер стенографистке. Официальная часть ещё не началась.
- Мистер Драммонд, вам известно, что Донни Рэй Блейк скончался вчера утром?
- Нет, сэр, - серьезно отвечает Драммонд. - Мне очень жаль.
- Похороны состоятся сегодня днем, и в связи с этим возникают определенные сложности. Мистер Бейлор - один из тех, кто должен выносить гроб. Ему уже сейчас следовало бы находиться с семьей усопшего.
Драммонд внимательно смотрит на меня, затем переводит взгляд на Киплера.
- Нам придется отложить допрос. Передайте своим клиентам, чтобы были здесь в следующий понедельник, в то же время. - Киплер меряет Драммонда вызывающим взглядом, словно подначивая на неверный ответ.
Итак, пятерым важным шишкам из «Прекрасного дара» придется позабыть о своей загруженности, перекроить сверхсрочные дела и вновь прилететь в Мемфис через неделю.
- А почему не подождать до завтра? - оторопело спрашивает Драммонд. Вопрос вполне закономерный.
- Я здесь вершу правосудие, мистер Драммонд. Я утверждаю порядок прохождения дел в этом суде и не потерплю вмешательства в ведение процесса.
- Но, ваша честь, я вовсе не возражаю, - мямлит Драммонд. - Однако для проведения допроса ваше присутствие совершенно не обязательно. Эти пятеро джентльменов и без того выше головы прыгнули, чтобы здесь присутствовать. На следующей неделе, возможно, их уже не удастся собрать вместе.
Киплер только того и ждал.
- О, нет, мистер Драммонд, они будут здесь как миленькие. В следующий понедельник, ровно в девять утра.
- Я все понимаю, но, на мой взгляд, это несправедливо.
- Несправедливо, говорите? Этих свидетелей должны были допросить в Кливленде две недели назад, мистер Драммонд. Однако ваши клиенты предпочли затеять игру в кошки-мышки.
Судья в таких вопросах - царь и бог, поэтому оспорить его решение невозможно. Киплер, безусловно, наказывает Драммонда вместе с «Прекрасным даром» и, даже на мой смиренный взгляд, излишне суров к ним. Впрочем, до суда уже рукой подать, и Киплер показывает, кто в доме хозяин. Пусть спесивые адвокаты из «Трень-Брень» твердо уяснят - верховодить на этом суде будет он.
И меня это вполне устраивает.
* * *
Тело Донни Рэя Блейка собираются предать земле за небольшой деревенской церквушкой, в нескольких милях к северу от Мемфиса. Меня и ещё семерых мужчин, которые несли гроб, выстраивают, как и положено, за спинками стульев, на которых рассаживаются родные покойного. Погода промозглая, небо хмурится - подходящий день для похорон.
В последний раз, когда я присутствовал на подобной церемонии, хоронили моего отца, и сейчас я отчаянно стараюсь не вспоминать этот печальный день.
Толпа постепенно собирается под бордовым навесом, и молодой священник начинает зачитывать выдержки из библии. Все мы не отрываем глаз от обшитого серой тканью гроба, вокруг которого разложены цветы. Мне слышно, как рыдает Дот. Я отворачиваюсь и смотрю прочь, пытаясь думать о чем-то приятном.
* * *
Когда я возвращаюсь в контору, на Дека просто страшно смотреть. Его трясет, в лице ни кровинки. На столе сидит его дружок, частный детектив по кличке Мясник; под рукавами свитера с воротником «хомут» перекатываются мощные бицепсы. У него давно не встречавшиеся с расческой волосы, багровые щеки, ботинки с заостренными носами, да и вообще выглядит Мясник как человек, привыкший решать споры с помощью кулаков. Дек представляет нас, громко добавляет, что Мясник - наш клиент, после чего передает мне блокнот, на котором черным фломастером начертано: «Говори о всякой ерунде, ладно?»
- Как прошли похороны? - спрашивает Дек, а сам берет меня за руку и увлекает к столу, на котором восседает Мясник.
- Так, обычные похороны, - бормочу я, недоуменно взирая на Дека и его приятеля.
- Как держатся родные?
- Нормально, - отвечаю я. - Тем временем Мясник ловко откручивает крышку с телефонной трубки и жестом указывает, чтобы я посмотрел внутрь.
- Теперь, наверное, парнишка обрел покой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162