Теперь настало самое время научить их, как поправить кое-что из содеянного. Иными словами - пора наконец и о деньжатах потолковать.
- Ваша честь, наш следующий свидетель - мистер Уилфред Кили, - объявляю я.
Кили быстро находят, и он буквально врывается в зал суда - ему не терпится поскорее принести свои показания. Он бодр и улыбчив - разительный контраст с Лафкином, - словно его компанию только что ни изобличили в злостных махинациях. Весь его облик внушает здоровье и уверенность - да, он человек ответственный, и ему можно полностью доверять.
Я задаю несколько дежурных вопросов, устанавливаю, что он исполнительный директор и член совета директоров, один из главных руководителей компании «Прекрасный дар жизни». Кили всем своим видом выражает горячее стремление помочь правосудию. Я вручаю ему копию последнего финансового отчета компании. Кили берет её с таким видом, словно изучает этот документ каждый день.
- Будьте любезны, мистер Кили, скажите присяжным, сколько стоит ваша компания?
- В каком смысле? - переспрашивает он.
- Я имею в виду чистую стоимость.
- Это понятие расплывчатое.
- Пусть так. Тогда загляните в этот финансовый отчет, посмотрите суммарную стоимость всех активов, вычтите из неё сумму пассивов, и назовите присяжным величину полученной разности. Она и составит чистую стоимость вашей компании.
- Это не так просто.
Я недоверчиво трясу головой.
- Тогда, возможно, вы согласитесь со мной, что чистая стоимость вашей компании лежит в пределах от четырехсот до пятисот миллионов долларов?
Уличать корпоративных чинуш во лжи выгодно вдвойне; мало того, что одного из них ловят со спущенными штанами, так ещё и следующий свидетель вынужден говорить правду. Кили ничего не остается, как повиноваться моим указаниям. Не сомневаюсь, что Драммонд всю плешь ему проел, пытаясь втолковать, что иначе нельзя.
- Да, это вполне разумная цифра. Я согласен с вами.
- Спасибо. Теперь ответьте, какова сумма наличных активов вашей компании?
Вопрос застает противника врасплох. Драммонд встает и вносит протест, который Киплер отклоняет.
- Ну, это трудно сказать, - мнется Кили, начиная, как я и ожидал, перечислять сложности оценки наличности такой огромной и разветвленной компании, как «Прекрасный дар жизни».
- Полно вам, мистер Кили, вы - исполнительный директор. Вы отдали компании восемнадцать лет жизни. Вы владеете данными всех финансовых отчетов. Неужто вам не известно, сколько у вас денег?
Кили лихорадочно листает страницы, а я терпеливо жду. Наконец он называет мне некую цифру, и я в очередной раз благодарю Макса Левберга. Извлекаю на свет божий собственный экземпляр и прошу Кили пояснить значение одного из так называемых «резервных счетов». Когда я подал иск на сумму десять миллионов долларов, финансисты «Прекрасного дара» тут же, не сходя с места, отложили эти десять миллионов в резерв для оплаты иска. Так они поступают при подаче любого иска. Деньги по-прежнему принадлежат компании, по-прежнему инвестируются и приносят барыши, однако числятся в пассиве. Таким образом, возбуждая многомиллионные иски, клиенты способствуют процветанию страховых компаний - те тут же заносят эти денежки в резервный фонд, а потом уверяют, что стоят на грани банкротства.
И все вполне законно - комар носа не подточит. Такова уж эта отрасль с её закулисными интригами и крайне сомнительной бухгалтерией.
Кили пускается в разглагольствования, пересыпая речь непонятными терминами. Он предпочитает запутать присяжных, но не сказать правду.
Я допрашиваю его про суть ещё одного фонда, после чего мы переходим к остаточным счетам. Изымаемым. Затем - не изымаемым. Я сверлю его как жук-древоточец, чувствуя себя как рыба в воде. Основываясь на сведениях, которые почерпнуты из полученных от Макса Левберга документов, я подытоживаю цифры и спрашиваю, верно ли, что наличность, которой распоряжается компания, составляет около четырехсот восьмидесяти пяти миллионов долларов.
- Если бы, - только и отвечает он, хохотнув. Никто в зале его веселья не разделяет.
- А сколько у компании денег на ваш взгляд, мистер Кили?
- Ну, не знаю, - пожимает плечами он. - Миллионов сто, наверное.
Что ж, пока этого достаточно. В заключительном слове я набросаю основные выкладки на доске и сумею объяснить присяжным, где эти акулы скрывают свои денежки.
Я передаю Кили копию компьютерной распечатки по заявлениям страхователей, чем вновь застаю его врасплох. Еще во время обеденного перерыва я решил отказаться от повторного допроса Лафкина, взамен направив главный удар на Кили. Тот мечет молящий взгляд на Драммонда, но адвокат не в состоянии его выручить. Кили - исполнительный директор, и ему сам бог велел помочь нам разобраться в хитросплетениях интриг собственной компании. Во вражеском стане наверняка рассчитывали, что я вновь вызову для дачи пояснений Лафкина, чтобы заставить его испить чашу до дна. Ан нет, я принимаю решение, что разлюбезный вице-президент уже испил свою чашу до дна. А то станет ещё выкручиваться и опровергать показания Джеки Леманчик. Нет уж, не бывать этому.
- Вы узнаете эту распечатку, мистер Кили? Ее передали мне сегодня утром.
- Да, разумеется.
- Чудесно. Можете вы сказать присяжным, какое количество полисов на страхование здоровья выдала ваша компания в 1991 году?
- Ну, точно я не помню. Сейчас проверю. - Он переворачивает страницы, берет одну, откладывает, берет следующую, и так до бесконечности.
- Девяносто восемь тысяч плюс минус несколько сотен - это близко к реальности?
- Вполне вероятно. Да, думаю, что это соответствует действительности.
- А сколько заявлений на выплату страховых премий поступило в 1991 году по этим полисам?
Повторяется та же тягомотина. Кили роется в распечатке, бормоча себе под нос какие-то цифры. Мне даже немного стыдно за него. Время идет, и наконец я подсказываю:
- По моим сведениям, таких заявлений было примерно одиннадцать тысяч четыреста. Что вы на это скажете?
- Что ж, это вполне похоже на правду, но я все-таки хотел бы удостовериться сам.
- Каким образом?
- Мне нужно ещё немного времени, чтобы ознакомиться с этими материалами?
- То есть, искомые сведения там есть?
- Думаю, что да.
- А можете вы сказать присяжным, в скольких случаях ваша компания отказывала в выплате страховых премий?
- Я бы и в этом случае предпочел сначала свериться с этими материалами, - поясняет Кили, обеими руками приподнимая распечатку.
- То есть, и эти сведения там есть?
- Наверное. Да, должны быть.
- Очень хорошо. Тогда откройте одиннадцатую, а затем восемнадцатую, тридцать третью и сорок первую страницы.
Кили так и делает. Он на все готов, лишь бы не свидетельствовать под присягой. Слышится потрескивание бумаги и шелест переворачиваемых страниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
- Ваша честь, наш следующий свидетель - мистер Уилфред Кили, - объявляю я.
Кили быстро находят, и он буквально врывается в зал суда - ему не терпится поскорее принести свои показания. Он бодр и улыбчив - разительный контраст с Лафкином, - словно его компанию только что ни изобличили в злостных махинациях. Весь его облик внушает здоровье и уверенность - да, он человек ответственный, и ему можно полностью доверять.
Я задаю несколько дежурных вопросов, устанавливаю, что он исполнительный директор и член совета директоров, один из главных руководителей компании «Прекрасный дар жизни». Кили всем своим видом выражает горячее стремление помочь правосудию. Я вручаю ему копию последнего финансового отчета компании. Кили берет её с таким видом, словно изучает этот документ каждый день.
- Будьте любезны, мистер Кили, скажите присяжным, сколько стоит ваша компания?
- В каком смысле? - переспрашивает он.
- Я имею в виду чистую стоимость.
- Это понятие расплывчатое.
- Пусть так. Тогда загляните в этот финансовый отчет, посмотрите суммарную стоимость всех активов, вычтите из неё сумму пассивов, и назовите присяжным величину полученной разности. Она и составит чистую стоимость вашей компании.
- Это не так просто.
Я недоверчиво трясу головой.
- Тогда, возможно, вы согласитесь со мной, что чистая стоимость вашей компании лежит в пределах от четырехсот до пятисот миллионов долларов?
Уличать корпоративных чинуш во лжи выгодно вдвойне; мало того, что одного из них ловят со спущенными штанами, так ещё и следующий свидетель вынужден говорить правду. Кили ничего не остается, как повиноваться моим указаниям. Не сомневаюсь, что Драммонд всю плешь ему проел, пытаясь втолковать, что иначе нельзя.
- Да, это вполне разумная цифра. Я согласен с вами.
- Спасибо. Теперь ответьте, какова сумма наличных активов вашей компании?
Вопрос застает противника врасплох. Драммонд встает и вносит протест, который Киплер отклоняет.
- Ну, это трудно сказать, - мнется Кили, начиная, как я и ожидал, перечислять сложности оценки наличности такой огромной и разветвленной компании, как «Прекрасный дар жизни».
- Полно вам, мистер Кили, вы - исполнительный директор. Вы отдали компании восемнадцать лет жизни. Вы владеете данными всех финансовых отчетов. Неужто вам не известно, сколько у вас денег?
Кили лихорадочно листает страницы, а я терпеливо жду. Наконец он называет мне некую цифру, и я в очередной раз благодарю Макса Левберга. Извлекаю на свет божий собственный экземпляр и прошу Кили пояснить значение одного из так называемых «резервных счетов». Когда я подал иск на сумму десять миллионов долларов, финансисты «Прекрасного дара» тут же, не сходя с места, отложили эти десять миллионов в резерв для оплаты иска. Так они поступают при подаче любого иска. Деньги по-прежнему принадлежат компании, по-прежнему инвестируются и приносят барыши, однако числятся в пассиве. Таким образом, возбуждая многомиллионные иски, клиенты способствуют процветанию страховых компаний - те тут же заносят эти денежки в резервный фонд, а потом уверяют, что стоят на грани банкротства.
И все вполне законно - комар носа не подточит. Такова уж эта отрасль с её закулисными интригами и крайне сомнительной бухгалтерией.
Кили пускается в разглагольствования, пересыпая речь непонятными терминами. Он предпочитает запутать присяжных, но не сказать правду.
Я допрашиваю его про суть ещё одного фонда, после чего мы переходим к остаточным счетам. Изымаемым. Затем - не изымаемым. Я сверлю его как жук-древоточец, чувствуя себя как рыба в воде. Основываясь на сведениях, которые почерпнуты из полученных от Макса Левберга документов, я подытоживаю цифры и спрашиваю, верно ли, что наличность, которой распоряжается компания, составляет около четырехсот восьмидесяти пяти миллионов долларов.
- Если бы, - только и отвечает он, хохотнув. Никто в зале его веселья не разделяет.
- А сколько у компании денег на ваш взгляд, мистер Кили?
- Ну, не знаю, - пожимает плечами он. - Миллионов сто, наверное.
Что ж, пока этого достаточно. В заключительном слове я набросаю основные выкладки на доске и сумею объяснить присяжным, где эти акулы скрывают свои денежки.
Я передаю Кили копию компьютерной распечатки по заявлениям страхователей, чем вновь застаю его врасплох. Еще во время обеденного перерыва я решил отказаться от повторного допроса Лафкина, взамен направив главный удар на Кили. Тот мечет молящий взгляд на Драммонда, но адвокат не в состоянии его выручить. Кили - исполнительный директор, и ему сам бог велел помочь нам разобраться в хитросплетениях интриг собственной компании. Во вражеском стане наверняка рассчитывали, что я вновь вызову для дачи пояснений Лафкина, чтобы заставить его испить чашу до дна. Ан нет, я принимаю решение, что разлюбезный вице-президент уже испил свою чашу до дна. А то станет ещё выкручиваться и опровергать показания Джеки Леманчик. Нет уж, не бывать этому.
- Вы узнаете эту распечатку, мистер Кили? Ее передали мне сегодня утром.
- Да, разумеется.
- Чудесно. Можете вы сказать присяжным, какое количество полисов на страхование здоровья выдала ваша компания в 1991 году?
- Ну, точно я не помню. Сейчас проверю. - Он переворачивает страницы, берет одну, откладывает, берет следующую, и так до бесконечности.
- Девяносто восемь тысяч плюс минус несколько сотен - это близко к реальности?
- Вполне вероятно. Да, думаю, что это соответствует действительности.
- А сколько заявлений на выплату страховых премий поступило в 1991 году по этим полисам?
Повторяется та же тягомотина. Кили роется в распечатке, бормоча себе под нос какие-то цифры. Мне даже немного стыдно за него. Время идет, и наконец я подсказываю:
- По моим сведениям, таких заявлений было примерно одиннадцать тысяч четыреста. Что вы на это скажете?
- Что ж, это вполне похоже на правду, но я все-таки хотел бы удостовериться сам.
- Каким образом?
- Мне нужно ещё немного времени, чтобы ознакомиться с этими материалами?
- То есть, искомые сведения там есть?
- Думаю, что да.
- А можете вы сказать присяжным, в скольких случаях ваша компания отказывала в выплате страховых премий?
- Я бы и в этом случае предпочел сначала свериться с этими материалами, - поясняет Кили, обеими руками приподнимая распечатку.
- То есть, и эти сведения там есть?
- Наверное. Да, должны быть.
- Очень хорошо. Тогда откройте одиннадцатую, а затем восемнадцатую, тридцать третью и сорок первую страницы.
Кили так и делает. Он на все готов, лишь бы не свидетельствовать под присягой. Слышится потрескивание бумаги и шелест переворачиваемых страниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162