- У нас еще примерно пятнадцать выпускников ищут работу.
- И значит, пока мы разговариваем, они рыщут по улицам в поисках места.
- Возможно. Трудно сказать, конечно. Ведь у людей могут быть иные планы, которыми они со мной не всегда делятся.
Уже больше пяти, и ей хочется уйти.
- Спасибо, миссис Скиннер. За все. Приятно знать, что кому-то ты не безразличен.
- Я буду все время искать, обещаю. Приходи на следующей неделе.
- Приду. Спасибо.
Незамеченный, я возвращаюсь в свой рабочий закуток.
Глава 6
Дом Бердсонгов расположен в самой старой и богатой части города и находится лишь в двух милях от юридического колледжа, вдоль улицы с обеих сторон растут старинные дубы, что придает ей замкнутый, отгороженный от остального мира вид.
Некоторые дома по-настоящему красивы, с ухоженными лужайками и роскошными автомобилями, блистающими лаком в подъездных аллеях, другие кажутся почти необитаемыми и заброшенными и смотрят, как призраки, сквозь густую листву давно не стриженных деревьев и одичавшего кустарника. Кое-какие здания находятся в промежуточном состоянии.
Особняк мисс Берди построен на рубеже столетий, в викторианском стиле, сложен из белого камня. Подъезд плавной закругляющейся линией огибает один из углов. Дом давно не крашен, крыше нужна починка, а двор требует некоторых необходимых работ. Окна немытые, канавы переполнены листвой, но все же видно, что кто-то здесь живет и пытается наводить посильный порядок. Подъездная аллейка окаймлена разросшимся кустарником. Я припарковываю машину за грязным, в возрасте, «кадиллаком».
Половицы скрипят под ногами, когда я подхожу к входной двери и озираюсь по сторонам, ожидая, что сейчас выскочит большая злая собака с острыми зубами. Уже поздно, почти стемнело, но подъезд не освещен. Тяжелая деревянная дверь широко распахнута, и сквозь вторую, стеклянную, я вижу очертания маленькой прихожей. Я не могу нащупать кнопку звонка и поэтому очень тихо стучу по стеклу. Оно дребезжит.
Я задерживаю дыхание - лая собак не слышно.
Ни звука. Ни движения. Я стучу погромче.
- Кто там? - раздается знакомый голос.
- Мисс Берди?
В холле показывается фигура, загорается свет, и вот она сама, в том же платье из хлопка, в котором была вчера в «Доме пожилых граждан из „Кипарисовых садов“». Она прищуривается и разглядывает меня из-за стекла.
- Это я, Руди Бейлор. Студент-юрист, с которым вы вчера разговаривали.
- Руди! - Она просто в восторге от того, что видит меня.
Я слегка смущаюсь на секунду, а затем внезапно мне становится грустно. Она живет одна в этом страшном запущенном доме и уверена, что семья ее покинула, и единственная отдушина - проявлять заботу о тех старых, никому не нужных людях, которые каждый день собираются на ленч, чтобы спеть одну-две песни. Мисс Берди Бердсонг очень одинокий человек. Она торопливо отпирает стеклянную дверь.
- Входите, входите, - повторяет она, абсолютно не проявляя ни удивления, ни любопытства.
Она берет меня под локоть, ведет через прихожую и далее по коридору, на ходу ударяя поднятой рукой по выключателям. Лампочки одна за другой загораются, освещая дорогу, стены увешаны десятками старых фамильных портретов. Половики пыльны и протерты до дыр. Пахнет сыростью и затхлостью. Старый дом сильно нуждается в основательной уборке и обновлении.
- Как любезно, что вы заехали, - говорит она ласково, все еще сжимая мой локоть. - Вам вчера понравилось с нами?
- Да, мэм.
- Не желаете ли навестить нас снова?
- У меня к вам срочное дело.
Она усаживает меня за кухонный стол.
- Кофе или чай? - спрашивает мисс Берди, шумно устремляясь к шкафу и опять ударяя по выключателям.
- Кофе, - отвечаю я, оглядывая кухню.
- Как насчет растворимого?
- Чудесно. - После трех лет обучения в колледже я забыл разницу между растворимым и тем, что мелют из настоящих зерен и варят.
- Сливки или сахар? - спрашивает она, подходя к холодильнику.
- Просто черный.
Она кипятит воду, ставит чашки, садится за стол напротив меня и широко улыбается. Я наполнил для нее этот день содержанием.
- Я просто в восторге, что вижу вас, - сообщает она в третий или четвертый раз.
- У вас прекрасным дом, мисс Берди, - говорю я, вдыхая воздух, пахнущий мускусом.
- О, спасибо. Мы с Томасом купили его пятьдесят лет назад.
Кастрюли и сковородки, раковина и краны, плита и тостер - все по крайней мере сорокалетней давности. Холодильник, по-видимому, выпуска шестидесятых годов.
- Томас умер одиннадцать лет назад. Здесь мы вырастили с ним обоих сыновей, но я о них охотно умолчала бы. - Ее веселое лицо на секунду омрачилось, но вот она опять улыбается.
- Разумеется. Конечно.
- Давайте поговорим о вас, - предлагает она. Но это как раз та тема, которой я бы с удовольствием избежал.
- Конечно, почему нет? - И я набираюсь мужества перед неминуемым допросом.
- Откуда вы родом?
- Я родился здесь, но вырос в Ноксвилле.
- Очень приятно. А где вы учились в школе?
- В Остин-Пи.
- В Остин… где?
- В Остин-Пи. Это маленькая школа в Кларксвилле. На государственной субсидии.
- Как чудесно! А почему вы выбрали юридический колледж в Мемфисском университете?
- Но это действительно хороший колледж, а кроме того, мне нравится Мемфис… - Есть и еще две причины. Меня приняли в этот университет, и я мог оплатить там учебу.
- Как замечательно. А когда вы его окончите?
- Буквально через несколько недель.
- Тогда, значит, вы станете настоящим адвокатом. Как замечательно. А где вы будете работать?
- Ну, этого я еще не знаю. Последнее время я много думаю о том, чтобы открыть забегаловку, то есть собственную контору. Я человек независимый и не уверен, что смогу работать на кого-нибудь другого. Я хочу заниматься адвокатской практикой по собственному усмотрению.
Она молча меня разглядывает. Больше не улыбается. Глаза смотрят холодно, пристально. Она удивлена.
- Это замечательно, - повторяет она и вскакивает, чтобы сделать кофе.
Если эта милая, гладенькая леди стоит несколько миллионов, она проявляет просто чудеса ловкости, скрывая подобный факт. Я внимательно присматриваюсь к обстановке.
Стол, на который я облокотился, на алюминиевых ножках, и бесцветный пластиковый верх уже очень затерт. Она живет в довольно запущенном доме и ездит на старом автомобиле. Здесь явно нет ни горничных, ни слуг. Ни декоративных маленьких собачек.
- Как замечательно, - вновь говорит она и ставит две чашки на стол. Они не дымятся. В моей что-то едва теплое.
Кофе жидкий, безвкусный и пахнет плесенью.
- Хороший кофе, - говорю я, облизываясь.
- Спасибо. И значит, вы собираетесь завести свою собственную маленькую контору? Сначала, как вы понимаете, вам будет трудно.
- Да, подумываю. Но если стану усердно работать и справедливо относиться к людям, мне нечего будет беспокоиться о том, чтобы у меня не переводились клиенты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162