Глава 19
Я сижу в своем рабочем кабинете и готовлюсь к экзамену, потому что больше мне делать нечего. Понимаю, что так и должно быть, потому что я еще не адвокат и не стану им, пока не сдам экзамен и не получу лицензию.
Сосредоточиться трудно. Ну почему я влюбился в замужнюю женщину как раз накануне экзамена? Мой ум сейчас должен быть острым как никогда и совершенно свободным от ненужной суеты и всего отвлекающего. Он должен быть четко настроен на одну определенную цель.
Келли относится к числу побежденных, убеждаю я себя.
Она пропащая женщина со шрамами и синяками, и некоторые травмы могут остаться навсегда. А муж ее - опасный человек. Мысль, что другой мужчина может коснуться его аппетитной лапочки, приводит его в бешенство.
Я раздумываю над всем этим, положив ноги на стол, сцепив руки на затылке и мечтательно глядя в туманную дымку за окном, когда дверь рывком открывается и вваливается Брюзер.
- Ты что делаешь? - лает он.
- Занимаюсь, - отвечаю я и быстро опускаю ноги со стола.
- А я думал, ты решил заниматься во второй половине дня. Сейчас десять тридцать. - Он быстро расхаживает перед моим столом.
- Но послушайте, Брюзер, ведь сегодня пятница. А экзамены начинаются в следующую среду. И я беспокоюсь.
- Тогда отправляйся заниматься в больницу. И нарой какое-нибудь дельце. Вот уже три дня прошло, а у тебя ничего нового.
- Но ведь это довольно трудно - заниматься и в то же время охотиться.
- Деку же удается.
- Точно. Но Дек - вечный студент.
- Сейчас мне позвонил Лео Ф. Драммонд. Тебе он не звонил?
- Нет. А должен был?
- Он старший партнер в «Тинли Бритт». Великолепный адвокат по судебным делам, по всем видам коммерческого законодательства. Редко проигрывает. Действительно замечательный юрист из крупной фирмы.
- Насчет «Трень-Брень» мне все известно.
- Ну что ж, тебе предстоит поближе познакомиться с ними. Они будут представлять на суде интересы «Прекрасного дара жизни». И Драммонд выступает в качестве ведущего консультанта.
Нетрудно догадаться, что в нашем городе почти сотня юридических фирм, которые представляют интересы страховых компаний. И какая разница, если самая ненавистная мне, «Дар жизни», решила воспользоваться услугами другой фирмы, которую я проклинаю ежедневно, этой самой «Трень-Брень»?
Странно, но я принимаю известие спокойно. И не очень этому удивляюсь.
И вдруг до меня доходит, что Брюзер двигается и говорит слишком быстро. Он беспокоится. Из-за меня он начал судебное дело стоимостью в десять миллионов против большой компании, интересы ее представляет адвокат, которого он боится.
Смешно. Никогда не мог вообразить, что Брюзер Стоун может чего-нибудь бояться.
- Что он сказал?
- Да просто поздоровался и сообщил, что наводит справки. Сказал также, что дело будет вести судья Харви Хейл, его товарищ по оружию и напарник по комнате в Йельском университете тридцать лет назад, где они вместе изучали юриспруденцию, и который, между прочим, если тебе известно, был самым лучшим защитником по делам страховых компаний до того, как у него приключился сердечный приступ и врач велел ему переменить профессию. Он добился должности судьи и всегда соглашается с защитой, что справедливый и верный вердикт стоит меньше десяти тысяч долларов.
- Жалею, что задал свой вопрос.
- Итак, мы имеем в качестве противника Лео Ф. Драммонда и его солидный штат помощников, а они имеют благосклонного к ним судью. И они из тебя всю душу вытряхнут.
- Из меня? А как же вы?
- О, я, конечно, буду рядом. Но это твой ребеночек. Они утопят тебя в документации. - Брюзер идет к двери. - Помни, у них почасовая оплата. Чем больше они сочинят бумаг, тем больше часов подадут на оплату. - Он смеется над моей наивностью и хлопает дверью, и у меня такое впечатление, что ему будет приятно видеть, как эти важные парни зададут мне жестокую трепку.
Итак, меня бросили на произвол судьбы. В «Трень-Брень» больше ста адвокатов, и я вдруг чувствую себя очень, очень одиноким.
* * *
Мы с Деком едим суп в забегаловке Труди. Небольшое число ее посетителей - исключительно «синие воротнички».
В помещении пахнет салом, потом и жареным мясом. Дек любит сюда заходить, потому что подцепил тут несколько клиентов, главным образом из тех, кто получил травму на работе.
Одно дело сладилось за тридцать тысяч долларов. Ему досталась треть от двадцати пяти процентов, то есть две тысячи пятьсот.
Есть также в округе несколько баров, которые Дек нередко посещает, признается он мне шепотом, нагнувшись над супом. Тогда он снимает галстук и старается ничем внешне не отличаться от постоянных посетителей, но пьет только содовую. Он слушает разговоры рабочих, которые расслабляются после трудового дня. Дек мог бы мне подсказать хорошие бары, то есть зеленую травку, как он любит их называть, где можно попастись. Дек просто начинен советами насчет добывания дел и клиентов.
И конечно, он посещает иногда даже злачные места со стриптизом, но только вместе со своими клиентами. Надо циркулировать, повторяет он не один раз. Ему нравятся также казино в штате Миссисипи, но он высказывает дальновидное мнение, что это нехорошие места, потому что там совращают бедных людей, которые проигрывают свои последние деньги.
Однако там может подвернуться выгодный случай. Преступность ведь растет и будет продолжать расти. Чем больше людей играет в казино, тем больше разводов и банкротов. А людям требуются адвокаты. В казино много потенциальных страдальцев, и у Дека на них чутье. Всегда что-нибудь да подвернется. Он и меня направит по верному пути.
Я еще раз вкусно ем в Гауз-гриле, том самом баре в больнице Святого Петра. Я поглощаю макароны с сыром в пластиковой упаковке. Время от времени принимаюсь за учебники, посматривая на часы.
В десять вечера появляется пожилой джентльмен в розовой куртке, но в одиночестве. Он останавливается, оглядывается, видит меня и подходит. Лицо у него суровое, и ему явно не нравится то, что он делает.
- Это вы мистер Бейлор? - спрашивает он вежливо. Старик держит в руке конверт и, когда я утвердительно киваю, кладет его на столик. - Это вам от миссис Райкер, - поясняет он, слегка поклонившись, а затем уходит.
Конверт обычный, белый. Я вскрываю его, вынимаю поздравительную открытку без адреса и читаю:
"Дорогой Руди!
Мой доктор отпустил меня сегодня утром, так что теперь, когда ты это читаешь, я уже дома. Спасибо за все. Ты замечательный".
Потом она подписала свое имя, а затем прибавила постскриптум: «Пожалуйста, не звони и не пиши и не пытайся со мной увидеться. От этого будут только неприятности. Еще раз спасибо».
Она знала, что я буду верно ждать ее в гриле. Мне ни разу не пришло в голову, в которой последние двадцать четыре часа крутились одни похотливые мысли, что она может выписаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162