- Берди хочет с тобой потолковать, - добавляет она, выходя. И я слышу, как шлепают по ступенькам лестницы её сандалии.
Мисс Берди со скрещенными на груди руками восседает на софе и, позабыв обо всем на свете, таращится в телевизор, где гоняют очередную «мыльную оперу» для слабоумных. Вера роется в холодильнике. За столом ещё одно опаленное солнцем создание, здоровенный обрюзгший мужик с химически завитой, скверно выкрашенной шевелюрой и седыми, похожими на бараньи ляжки, бакенбардами в стиле Элвиса Пресли. Очки в золоченой оправе. Золотые браслеты на обоих запястьях. Вылитый сутенер.
- Вы, должно быть, и есть этот адвокат, - говорит мне крашеный, когда я прикрываю за собой дверь. На столе перед ним разложены какие-то бумаги.
- Меня зовут Руди Бейлор, - представляюсь я, останавливаясь перед столом.
- А меня - Делберт Берди. Я младший сын Берди. - Делберту уже под шестьдесят, но он отчаянно косит под сорокалетнего.
- Очень приятно.
- И я страшно рад. - Он указывает на стул. - Присаживайтесь.
- Зачем? - спрашиваю я. Эта парочка уже давно здесь. В кухне и примыкающей к ней столовой так и пахнет скандалом. Отсюда мне виден затылок мисс Берди. Трудно судить, нас она слушает или белиберду, что плетут с экрана. Звучит телевизор не слишком громко.
- Так, из вежливости предлагаю, - с хозяйским видом признается Делберт.
Не найдя в холодильнике ничего подходящего, Вера решает составить нам компанию.
- Он на меня наорал, - ябедничает она Делберту. - Велел убираться из его квартиры. Жуткий грубиян.
- Это правда? - хмурится сутенер.
- Еще какая! Я здесь живу, а вас прошу держаться от моей квартиры подальше. Это частное жилище.
Делберт распрямляет плечи. Привык, должно быть, к словесным баталиям.
- Но владеет квартирой моя мать, - напоминает он.
- Кому мать, а кому домовладелица, - сварливо говорю я. - И я исправно плачу ей за каждый месяц.
- Сколько?
- Это, сэр, вас не касается. Ваше имя среди лиц, имеющих права на этот дом, не фигурирует.
- На мой взгляд, гнездышко тянет в месяц сотни на четыре, а то и на пять.
- Очень славно. Еще мнения есть?
- Да. Ты, я смотрю, шустрый малый.
- Прекрасно. Что-нибудь еще? Ваша супруга сказала, что мисс Берди хочет поговорить со мной. - Я нарочно говорю громко, чтобы мисс Берди обратила на меня внимание, но она и ухом не ведет.
Вера подсаживается к Делберту. Они обмениваются понимающим взглядом. Делберт приподнимает за кончик какую-то бумажку. Потом поправляет очки, пялится на меня и спрашивает:
- Вы путались с маминым завещанием?
- Это наша с мисс Берди тайна, - строго говорю я, силясь разглядеть лежащую перед ним бумажку. Да, так и есть, это её завещание; то самое, которое подготовил её последний юрист. Это мне чертовски не нравится, ведь мисс Берди всегда подчеркивала, что ни один из сыновей, ни Делберт, ни Рэндолф, даже не подозревает о её миллионах. Между тем в завещании черным по белому значится сумма порядка двадцати миллионов. И теперь Делберту это известно. Он, судя по всему, изучал завещание уже несколько часов кряду. Насколько я помню, в третьем параграфе ему отводится два миллиона.
Еще менее приятно мне думать о том, как удалось Делберту наложить лапы на завещание. Мисс Берди ни за что не рассталась бы с документом по доброй воле.
- Да, очень шустрый малый, - повторяет он. - Не удивительно, что народ терпеть вашего брата не может. Приезжаю я домой мамочку проведать, и что вижу - она к себе адвокатишку подселила! Как бы ты сам повел себя на моем месте?
Понятия не имею.
- Я живу в этой квартире, - заявляю я. - Это частное жилье за запертой дверью. Сунетесь туда ещё раз, и я вызову полицию.
Вдруг я смекаю, что копия завещания мисс Берди хранится у меня в папке под кроватью. Остается только надеяться, что эта парочка не обнаружила мой тайник. При одной мысли, что я мог столь легкомысленно нарушить тайну завещания старушки у меня душа ушла в пятки.
Не мудрено, что мисс Берди меня не замечает.
Я не представляю, каковы были условия её предыдущих завещаний, а потому не в силах судить, на седьмом ли небе Делберт с Верой от радости, что станут миллионерами, или разгневаны из-за того, что ожидали большего. От меня они правду не узнают.
В ответ на мою угрозу Делберт презрительно фыркает.
- Я тебя снова спрашиваю, - цедит он сквозь зубы - жалкое подражание Марлону Брандо в «Крестном отце». - Ты состряпал для моей матери новое завещание?
- Ваша мать - сами её и спросите, - советую я.
- Она не отвечает, - встревает Вера.
- Правильно делает. Я тоже не отвечу. Эти сведения сугубо конфиденциальны.
Делберт, похоже, не слишком в этом смыслит, а зайти с другой стороны ума не хватает. Да и боязно, а вдруг он какой-нибудь закон нарушит?
- Надеюсь, парень, ты не собираешься валять дурака, - грозно рычит он.
Мне все это уже порядком поднадоело.
- Мисс Берди! - окликаю я. Она и глазом не ведет, но в следующее мгновение наводит на телевизор пульт дистанционного управления и увеличивает громкость.
Ну и ладно. Я наставляю указующий перст на супружескую парочку.
- Будете ещё ошиваться возле моей квартиры, и я вызову полицию. Ясно вам?
Делберт первым выдавливает смешок, а Вера хихикает вслед. Я хлопаю дверью.
Похоже, папки под моей кроватью сложены в том же порядке, что и были. И завещание мисс Берди, кажется, лежит на прежнем месте. Я уже несколько недель не заглядывал под кровать. Вроде бы ничего не тронуто.
Я запираю дверь и подсовываю под ручку замка спинку стула.
* * *
Я привык приходить на службу рано, около половины восьмого, но вовсе не потому, что перегружен работой или день мой плотно расписан судебными заседаниями и встречами с клиентами, а по той лишь причине, что люблю посидеть и выпить чашку кофе в одиночестве. Не меньше часа в день я трачу на дело Блейков - размышляю, изучаю документы. Мы с Деком стараемся без надобности друг друга не отвлекать, но порой это неизбежно. Телефон начинает звонить все чаще и чаще.
И все же до начала рабочего дня я наслаждаюсь покоем.
В понедельник Дек заявляется поздно, почти в десять. Несколько минут мы болтаем о том, о сем. Дек хочет сегодня пообедать пораньше, уверяет, что это важно.
Уже в одиннадцать мы покидаем контору и проходим два квартала до вегетарианской продуктовой лавки, в тыльной части которой разместился крохотный ресторанчик. Мы заказываем пиццу без мяса и апельсиновый чай. Дек явно нервничает, тик его заметен больше обычного, при малейшем шуме голова его дергается, как у марионетки.
- Дельце есть, - шепчет он.
Мы сидим в кабинке. Остальные шесть столов в столь ранний час пустуют.
- Здесь нас никто не подслушивает, Дек, - ободряю я его. - Что там у тебя?
- В субботу, сразу после допроса, я поехал в аэропорт. В Даллас слетал, а оттуда махнул в Лас-Вегас и снял номере в отеле «Пасифик».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Мисс Берди со скрещенными на груди руками восседает на софе и, позабыв обо всем на свете, таращится в телевизор, где гоняют очередную «мыльную оперу» для слабоумных. Вера роется в холодильнике. За столом ещё одно опаленное солнцем создание, здоровенный обрюзгший мужик с химически завитой, скверно выкрашенной шевелюрой и седыми, похожими на бараньи ляжки, бакенбардами в стиле Элвиса Пресли. Очки в золоченой оправе. Золотые браслеты на обоих запястьях. Вылитый сутенер.
- Вы, должно быть, и есть этот адвокат, - говорит мне крашеный, когда я прикрываю за собой дверь. На столе перед ним разложены какие-то бумаги.
- Меня зовут Руди Бейлор, - представляюсь я, останавливаясь перед столом.
- А меня - Делберт Берди. Я младший сын Берди. - Делберту уже под шестьдесят, но он отчаянно косит под сорокалетнего.
- Очень приятно.
- И я страшно рад. - Он указывает на стул. - Присаживайтесь.
- Зачем? - спрашиваю я. Эта парочка уже давно здесь. В кухне и примыкающей к ней столовой так и пахнет скандалом. Отсюда мне виден затылок мисс Берди. Трудно судить, нас она слушает или белиберду, что плетут с экрана. Звучит телевизор не слишком громко.
- Так, из вежливости предлагаю, - с хозяйским видом признается Делберт.
Не найдя в холодильнике ничего подходящего, Вера решает составить нам компанию.
- Он на меня наорал, - ябедничает она Делберту. - Велел убираться из его квартиры. Жуткий грубиян.
- Это правда? - хмурится сутенер.
- Еще какая! Я здесь живу, а вас прошу держаться от моей квартиры подальше. Это частное жилище.
Делберт распрямляет плечи. Привык, должно быть, к словесным баталиям.
- Но владеет квартирой моя мать, - напоминает он.
- Кому мать, а кому домовладелица, - сварливо говорю я. - И я исправно плачу ей за каждый месяц.
- Сколько?
- Это, сэр, вас не касается. Ваше имя среди лиц, имеющих права на этот дом, не фигурирует.
- На мой взгляд, гнездышко тянет в месяц сотни на четыре, а то и на пять.
- Очень славно. Еще мнения есть?
- Да. Ты, я смотрю, шустрый малый.
- Прекрасно. Что-нибудь еще? Ваша супруга сказала, что мисс Берди хочет поговорить со мной. - Я нарочно говорю громко, чтобы мисс Берди обратила на меня внимание, но она и ухом не ведет.
Вера подсаживается к Делберту. Они обмениваются понимающим взглядом. Делберт приподнимает за кончик какую-то бумажку. Потом поправляет очки, пялится на меня и спрашивает:
- Вы путались с маминым завещанием?
- Это наша с мисс Берди тайна, - строго говорю я, силясь разглядеть лежащую перед ним бумажку. Да, так и есть, это её завещание; то самое, которое подготовил её последний юрист. Это мне чертовски не нравится, ведь мисс Берди всегда подчеркивала, что ни один из сыновей, ни Делберт, ни Рэндолф, даже не подозревает о её миллионах. Между тем в завещании черным по белому значится сумма порядка двадцати миллионов. И теперь Делберту это известно. Он, судя по всему, изучал завещание уже несколько часов кряду. Насколько я помню, в третьем параграфе ему отводится два миллиона.
Еще менее приятно мне думать о том, как удалось Делберту наложить лапы на завещание. Мисс Берди ни за что не рассталась бы с документом по доброй воле.
- Да, очень шустрый малый, - повторяет он. - Не удивительно, что народ терпеть вашего брата не может. Приезжаю я домой мамочку проведать, и что вижу - она к себе адвокатишку подселила! Как бы ты сам повел себя на моем месте?
Понятия не имею.
- Я живу в этой квартире, - заявляю я. - Это частное жилье за запертой дверью. Сунетесь туда ещё раз, и я вызову полицию.
Вдруг я смекаю, что копия завещания мисс Берди хранится у меня в папке под кроватью. Остается только надеяться, что эта парочка не обнаружила мой тайник. При одной мысли, что я мог столь легкомысленно нарушить тайну завещания старушки у меня душа ушла в пятки.
Не мудрено, что мисс Берди меня не замечает.
Я не представляю, каковы были условия её предыдущих завещаний, а потому не в силах судить, на седьмом ли небе Делберт с Верой от радости, что станут миллионерами, или разгневаны из-за того, что ожидали большего. От меня они правду не узнают.
В ответ на мою угрозу Делберт презрительно фыркает.
- Я тебя снова спрашиваю, - цедит он сквозь зубы - жалкое подражание Марлону Брандо в «Крестном отце». - Ты состряпал для моей матери новое завещание?
- Ваша мать - сами её и спросите, - советую я.
- Она не отвечает, - встревает Вера.
- Правильно делает. Я тоже не отвечу. Эти сведения сугубо конфиденциальны.
Делберт, похоже, не слишком в этом смыслит, а зайти с другой стороны ума не хватает. Да и боязно, а вдруг он какой-нибудь закон нарушит?
- Надеюсь, парень, ты не собираешься валять дурака, - грозно рычит он.
Мне все это уже порядком поднадоело.
- Мисс Берди! - окликаю я. Она и глазом не ведет, но в следующее мгновение наводит на телевизор пульт дистанционного управления и увеличивает громкость.
Ну и ладно. Я наставляю указующий перст на супружескую парочку.
- Будете ещё ошиваться возле моей квартиры, и я вызову полицию. Ясно вам?
Делберт первым выдавливает смешок, а Вера хихикает вслед. Я хлопаю дверью.
Похоже, папки под моей кроватью сложены в том же порядке, что и были. И завещание мисс Берди, кажется, лежит на прежнем месте. Я уже несколько недель не заглядывал под кровать. Вроде бы ничего не тронуто.
Я запираю дверь и подсовываю под ручку замка спинку стула.
* * *
Я привык приходить на службу рано, около половины восьмого, но вовсе не потому, что перегружен работой или день мой плотно расписан судебными заседаниями и встречами с клиентами, а по той лишь причине, что люблю посидеть и выпить чашку кофе в одиночестве. Не меньше часа в день я трачу на дело Блейков - размышляю, изучаю документы. Мы с Деком стараемся без надобности друг друга не отвлекать, но порой это неизбежно. Телефон начинает звонить все чаще и чаще.
И все же до начала рабочего дня я наслаждаюсь покоем.
В понедельник Дек заявляется поздно, почти в десять. Несколько минут мы болтаем о том, о сем. Дек хочет сегодня пообедать пораньше, уверяет, что это важно.
Уже в одиннадцать мы покидаем контору и проходим два квартала до вегетарианской продуктовой лавки, в тыльной части которой разместился крохотный ресторанчик. Мы заказываем пиццу без мяса и апельсиновый чай. Дек явно нервничает, тик его заметен больше обычного, при малейшем шуме голова его дергается, как у марионетки.
- Дельце есть, - шепчет он.
Мы сидим в кабинке. Остальные шесть столов в столь ранний час пустуют.
- Здесь нас никто не подслушивает, Дек, - ободряю я его. - Что там у тебя?
- В субботу, сразу после допроса, я поехал в аэропорт. В Даллас слетал, а оттуда махнул в Лас-Вегас и снял номере в отеле «Пасифик».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162