Она подошла к буфету, вынула из
него бутылку вина и две рюмки. - Эту бутылку я купила в Тбилиси в прошлом
году. Вы не представляете, какой это красивый город. В мае там все цвело,
можно было задохнуться от воздуха.
Мужчина развернул бутылку этикеткой к себе, затем поднял еђ вверх и
посмотрел на свет. Женщина протянула ему длинную змейку штопора.
- Прекрасно, - отметил Борис Соломонович, отпивая из рюмки вино.
- Говорят, что виноград разминается ногами.
- Да, это так, я даже видела, как это происходит. Давильщик стоит в
деревянном корыте и как будто бежит на месте. Но так делают вино в деревнях.
- Сквозь красный сумрак этой бутылки я вижу волосатую ногу горца. Знаете.
Анна Сергеевна, в средние века раскаленный клинок рыцаря пронизывал
сыроватый мрак будущего. Всякие войны, уничтожения - это гигиеническая
акция. Переизбыток положительного потенциала рождает на другом полюсе
потенциал отрицательный. И вот происходит... Когда Нобель проводил опыты с
нитроглицерином, он и не предполагал, что сделал большой вклад в укрепление
мирового порядка, открыл новую эру, в которой не будет войн. Раньше люди
убивали друг друга камнями, скоро начнут убивать взглядом, а итог один.
Добро и зло придумали не мы, а тот, кто намного умнее нас. Нельзя изменить
мир, потому как люди измениться не могут. Мы видим, как под ударами
многотонных бомб падают прекрасные здания, под обломками их умирают люди,
но это только часть игры. Вторая часть - это вновь рожденные, идущие на
смену погибших.
Глава вторая
Германия 1926 год. Май месяц.
На открытой террасе невдалеке от маленького уютного озера беседуют двое.
Это молодой человек, высокий и очень худой, и пожилой аристократ с
непропорционально большой головой, с синими кругами бессонницы под опухшими
маленькими глазами.
- Я покажу Вам двадцать первый век в зеркале металла, - говорит пожилой,
опираясь на деревянные перила террасы, - но будет кровь, и один из нас
отдаст свое сердце фиолетовой крысе.
- Надо же какая кровожадность. Это что, плата за знание?
- Да.
- Знаете, фон Альбиц, я не верю Вам, но я приду, приду убедиться, что всђ
это вымысел.
Дорогой цвета слоновой кости Хорьх съехал с шоссе на проселок и двинулся
вдоль липовой аллеи. В автомобиле сидел молодой человек, он был в смокинге
и в белых лайковых перчатках. Оставив машину в конце аллеи, он вышел и
пошел пешком. Миновав несколько деревянных мостиков, он пошел по тропе, в
конце которой начинались ступени. На вершине горы был воздвигнут большой
каменный дом. Сам дом был построен таким образом, что у всякого, кто видел
его впервые складывалось впечатление, будто никто его и не строил, а будто
родила его большая скала. Заходящее солнце переливалось в верхней части
готических окон, выложенных разноцветной мозаикой. Поднявшись по лестнице,
мужчина очутился наверху каменной площадки, которая заканчивалась калиткой.
Толкнув металлические створки, он прошел за ограду и, подойдя к парадному,
стал шарить глазами, отыскивая кнопку электрического звонка. Но тут дверь
перед ним распахнулась. На пороге стояла высокая костлявая женщина с
лошадиным лицом. Еђ длинные черно-коричневые волосы сбегали по плечам как
струи расплавленной смолы.
- Прошу Вас, -тихо сказала она и отошла в сторону. Мужчина шагнул за порог,
дверь за ним затворилась. Это было 26 мая 1926 года.
Глава третья
14 декабря 1941 года, десять часов утра.
Начальник специального подразделения МГБ сидел у себя в кабинете. На столе
остывал стакан крепкого чая, в мраморной пепельнице сгорала душистая
папироса. Начальник смотрел на черный эбонитовый диск телефона и размышлял
о нелегкой своей судьбе. Подразделение, которым он руководил, уже несколько
лет располагалось в глубине тихого переулка. Это было ложно -готическое
здание, построенное нуворишем перед октябрьским переворотом.
Организация имела аббревиатуру и гриф с особым шифром. Даже не всђ высшее
руководство МГБ имело представление, чем же занимается данная совершенно
автономная структура, почему-то входящая в состав внешней разведки.
Антона Ивановича Демидова по понятиям советского, да и досоветского,
времени можно было назвать человеком высокообразованным.
В свое время он служил в белой армии, затем эмигрировал, закончил Сорбонну,
вероятно, не без помощи ОГПУ, и как резидент этой организации долгое время
проработал нелегалом сначала в Италии, а потом в Германии. В тридцать пятом
он был отозван домой, где и возглавил вновь созданную структуру МГБ.
Он видел, как проходят сквозь стену, как стеклянные шарики под воздействием
взгляда начинают быстро-быстро вращаться, пока в конце концов не
растворятся в воздухе, как твердые предметы буквально испаряются на глазах
в закрытом пространстве.
Чтение мыслей на расстоянии, вот вопрос, который занимал Антона Ивановича в
данное время.
Вчера вечером его люди арестовали старичка колдуна. Соседи описали
происходящее. Синее пламя в квартире, посторонние сквозь которых можно
пройти, как сквозь дым, и сам колдун, не выходящий из квартиры долгое время
и неизвестно чем питающийся. Антон Иванович оторвался от доноса и посмотрел
в окно. Серо металлический утренний свет пробивался в комнату сквозь
полуопущенные шторы. Он выключил настольную лампу, подошел к огромному
кожаному дивану и убрал в шкаф одеяло и подушку. Немолодая женщина в форме
внесла в кабинет чай с бутербродами, поставила всђ это на стол и молча
закрыла дверь. Сев за стол Антон Иванович извлек из нижнего ящика огромную
картонную папку, положил еђ перед собой и развязал тесемки. Первые
несколько страниц состояли из машинописного текста, их он убрал в сторону,
не читая, после чего пошли фотографии. Это были мужские и женские снимки в
профиль и в фас, снятые с тюремной линейкой. Затем пошли фотографии
странных предметов, можно даже сказать, приспособлений, также были фото
геометрических фигур и формул. Антон Иванович открыл ещђ один ящик и
вытащил на свет небольшой металлический куб, легко умещающийся на ладони и
такой же по размеру металлический шар. Затем он раскрыл картонную папку с
конца и вынул из неђ прямоугольный кусок кожи, покрытый разными хитрыми
знаками, соединенными между собой и похожими на бесконечную лестницу. Затем
Антон Иванович вытащил из ящика стола склянку с красными чернилами и самое
настоящее гусиное перо, каким вероятно писал сам великий Пушкин. Затем он
стал обводить нарисованные знаки по существующим линиям. И вот весь кабинет
стал меняться, потолок стал ниже, исчезли углы. Антон Иванович встал,
подошел к двери и запер еђ на ключ... Вскоре на столе, в центре которого
лежал кусок кожи, стали происходить события необычайные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
него бутылку вина и две рюмки. - Эту бутылку я купила в Тбилиси в прошлом
году. Вы не представляете, какой это красивый город. В мае там все цвело,
можно было задохнуться от воздуха.
Мужчина развернул бутылку этикеткой к себе, затем поднял еђ вверх и
посмотрел на свет. Женщина протянула ему длинную змейку штопора.
- Прекрасно, - отметил Борис Соломонович, отпивая из рюмки вино.
- Говорят, что виноград разминается ногами.
- Да, это так, я даже видела, как это происходит. Давильщик стоит в
деревянном корыте и как будто бежит на месте. Но так делают вино в деревнях.
- Сквозь красный сумрак этой бутылки я вижу волосатую ногу горца. Знаете.
Анна Сергеевна, в средние века раскаленный клинок рыцаря пронизывал
сыроватый мрак будущего. Всякие войны, уничтожения - это гигиеническая
акция. Переизбыток положительного потенциала рождает на другом полюсе
потенциал отрицательный. И вот происходит... Когда Нобель проводил опыты с
нитроглицерином, он и не предполагал, что сделал большой вклад в укрепление
мирового порядка, открыл новую эру, в которой не будет войн. Раньше люди
убивали друг друга камнями, скоро начнут убивать взглядом, а итог один.
Добро и зло придумали не мы, а тот, кто намного умнее нас. Нельзя изменить
мир, потому как люди измениться не могут. Мы видим, как под ударами
многотонных бомб падают прекрасные здания, под обломками их умирают люди,
но это только часть игры. Вторая часть - это вновь рожденные, идущие на
смену погибших.
Глава вторая
Германия 1926 год. Май месяц.
На открытой террасе невдалеке от маленького уютного озера беседуют двое.
Это молодой человек, высокий и очень худой, и пожилой аристократ с
непропорционально большой головой, с синими кругами бессонницы под опухшими
маленькими глазами.
- Я покажу Вам двадцать первый век в зеркале металла, - говорит пожилой,
опираясь на деревянные перила террасы, - но будет кровь, и один из нас
отдаст свое сердце фиолетовой крысе.
- Надо же какая кровожадность. Это что, плата за знание?
- Да.
- Знаете, фон Альбиц, я не верю Вам, но я приду, приду убедиться, что всђ
это вымысел.
Дорогой цвета слоновой кости Хорьх съехал с шоссе на проселок и двинулся
вдоль липовой аллеи. В автомобиле сидел молодой человек, он был в смокинге
и в белых лайковых перчатках. Оставив машину в конце аллеи, он вышел и
пошел пешком. Миновав несколько деревянных мостиков, он пошел по тропе, в
конце которой начинались ступени. На вершине горы был воздвигнут большой
каменный дом. Сам дом был построен таким образом, что у всякого, кто видел
его впервые складывалось впечатление, будто никто его и не строил, а будто
родила его большая скала. Заходящее солнце переливалось в верхней части
готических окон, выложенных разноцветной мозаикой. Поднявшись по лестнице,
мужчина очутился наверху каменной площадки, которая заканчивалась калиткой.
Толкнув металлические створки, он прошел за ограду и, подойдя к парадному,
стал шарить глазами, отыскивая кнопку электрического звонка. Но тут дверь
перед ним распахнулась. На пороге стояла высокая костлявая женщина с
лошадиным лицом. Еђ длинные черно-коричневые волосы сбегали по плечам как
струи расплавленной смолы.
- Прошу Вас, -тихо сказала она и отошла в сторону. Мужчина шагнул за порог,
дверь за ним затворилась. Это было 26 мая 1926 года.
Глава третья
14 декабря 1941 года, десять часов утра.
Начальник специального подразделения МГБ сидел у себя в кабинете. На столе
остывал стакан крепкого чая, в мраморной пепельнице сгорала душистая
папироса. Начальник смотрел на черный эбонитовый диск телефона и размышлял
о нелегкой своей судьбе. Подразделение, которым он руководил, уже несколько
лет располагалось в глубине тихого переулка. Это было ложно -готическое
здание, построенное нуворишем перед октябрьским переворотом.
Организация имела аббревиатуру и гриф с особым шифром. Даже не всђ высшее
руководство МГБ имело представление, чем же занимается данная совершенно
автономная структура, почему-то входящая в состав внешней разведки.
Антона Ивановича Демидова по понятиям советского, да и досоветского,
времени можно было назвать человеком высокообразованным.
В свое время он служил в белой армии, затем эмигрировал, закончил Сорбонну,
вероятно, не без помощи ОГПУ, и как резидент этой организации долгое время
проработал нелегалом сначала в Италии, а потом в Германии. В тридцать пятом
он был отозван домой, где и возглавил вновь созданную структуру МГБ.
Он видел, как проходят сквозь стену, как стеклянные шарики под воздействием
взгляда начинают быстро-быстро вращаться, пока в конце концов не
растворятся в воздухе, как твердые предметы буквально испаряются на глазах
в закрытом пространстве.
Чтение мыслей на расстоянии, вот вопрос, который занимал Антона Ивановича в
данное время.
Вчера вечером его люди арестовали старичка колдуна. Соседи описали
происходящее. Синее пламя в квартире, посторонние сквозь которых можно
пройти, как сквозь дым, и сам колдун, не выходящий из квартиры долгое время
и неизвестно чем питающийся. Антон Иванович оторвался от доноса и посмотрел
в окно. Серо металлический утренний свет пробивался в комнату сквозь
полуопущенные шторы. Он выключил настольную лампу, подошел к огромному
кожаному дивану и убрал в шкаф одеяло и подушку. Немолодая женщина в форме
внесла в кабинет чай с бутербродами, поставила всђ это на стол и молча
закрыла дверь. Сев за стол Антон Иванович извлек из нижнего ящика огромную
картонную папку, положил еђ перед собой и развязал тесемки. Первые
несколько страниц состояли из машинописного текста, их он убрал в сторону,
не читая, после чего пошли фотографии. Это были мужские и женские снимки в
профиль и в фас, снятые с тюремной линейкой. Затем пошли фотографии
странных предметов, можно даже сказать, приспособлений, также были фото
геометрических фигур и формул. Антон Иванович открыл ещђ один ящик и
вытащил на свет небольшой металлический куб, легко умещающийся на ладони и
такой же по размеру металлический шар. Затем он раскрыл картонную папку с
конца и вынул из неђ прямоугольный кусок кожи, покрытый разными хитрыми
знаками, соединенными между собой и похожими на бесконечную лестницу. Затем
Антон Иванович вытащил из ящика стола склянку с красными чернилами и самое
настоящее гусиное перо, каким вероятно писал сам великий Пушкин. Затем он
стал обводить нарисованные знаки по существующим линиям. И вот весь кабинет
стал меняться, потолок стал ниже, исчезли углы. Антон Иванович встал,
подошел к двери и запер еђ на ключ... Вскоре на столе, в центре которого
лежал кусок кожи, стали происходить события необычайные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45