Даже в далекой революционной юности старый Карп, испытавший
действительно испепеляющую страсть к Доре Львовне Рывак, не чувствовал ничего
подобного. Руки его в каком-то сомнамбулическом затмении потянулись к такому
знакомому и такому непреодолимо манящему существу и, судорожно застревая в
складках одежды, распатронил и молодую женщину, которая в действительности ею
и не была. С таким же успехом женщиной мог бы стать встретившийся в лесу
медведь или настольная лампа с бронзовой одалиской, держащей на вытянутой руке
зеленый матовый абажур. Карп Силыч вступил в связь с фантомом прямо на полу
прихожей, и когда его долго не употребляемый по назначению орган проник внутрь
нового Карпа, на мгновение ставшего женщиной, произошло следующее. Тело
фантома и клетки его с непреодолимой страстью к делению стали поглощать
старого Карпа, и старый Карп, взвыв от боли, вдруг почувствовал, как то, что
когда-то являлось им, беспредельно растворяется в Новом Карпе с безумной болью
и отчаяньем для его существа. Через пару минут все было кончено и в прихожей с
висящими над вешалкой козлиными рожками теперь находился один человек, Карп
Силыч Сироткин, объединивший в себе прошлое и будущее этого грешного мира.
Глава двадцать восьмая.
Сложным, запутанным путем добирался Николай Журавлев до первопрестольной. В
закрытом "паккарде" с опущенными занавесками везли его по ночной и безлюдной
Москве. Книга Мордохая Спонариуса была упакована в папиросную бумагу и
погружена в портфель, лежавший на Колиных коленях. Он сидел на широком заднем
сидении комфортабельного автомобиля и думал о превратности судьбы и о влиянии
предметов на жизнь человека. Плавное покачивание большого автомобильного тела
слегка усыпляло капитана НКВД, и сквозь нелегкую память о недавнем своем
поступке на него надвигались сумрачные картины города с оборванными цепями
редких фонарей и беспорядком улиц и переулков, мелькавших перед глазами.
Машина прошла Сокольники и въехала в майские просеки. Пошли бесконечные заборы
и правильные перекрестки. Автомобиль затормозил у дачи министра
Госбезопасности. Ещ„ никогда Николай не забирался так высоко, он не хотел и не
стремился к этому, инстинктом понимая опасность, идущую из этих заоблачных
сфер. И вот они въехали во двор и остановились в глубине у малозаметного
крыльца. Антон Иванович, ехавший вместе с Николаем, прошел вперед и открыл
дверь. В спину им смотрели внимательные глаза Бериевской охраны. Спустившись
вниз по глубокой лестнице, они оказались в длинной прямоугольной зале с
металлической дверью и факелоподобными настенными бра. Металлическая дверь с
тихим щелчком захлопнулась за ними.
- Подождем, - сказал Антон Иванович, и они опустились на стулья. Берия
появился из стены. Створки разъехались, и он шагнул в залу - в темно синем
костюме и легендарном пенсне.
- Сидите, - сказал он, махнув рукой, и демократично опустился рядом, буквально
в каком-нибудь полуметре, от Коли. - Как прошла операция? - спросил Берия,
внимательно разглядывая Колино лицо.
- Успешно, товарищ министр, только мне пришлось принимать незапланированное
решение.
- Какое же? - в свою очередь спросил Берия с почти незаметной улыбкой.
- Я нашел эту книгу так, как будто бы сам бог или дьявол подвел меня к ней. Я
коммунист, но вы знаете, Лаврентий Павлович, когда ты на задании и идешь по
чужому враждебному городу, когда на тебя со всех перекрестков смотрят немецкие
патрули и когда ты заходишь в первый попавшийся антикварный магазин и
начинаешь разговор, рассчитывая только на вежливое внимание, а находишь то,
что искал!
- Так в чем же заключалось Ваше незапланированное решение? - спросил Берия и
цокнул языком.
Журавлев вжал голову в плечи и сосредоточился на темной точке паркета. Пауза
становилась неприличной, разновеликий ранг воинских званий требовал е„
прекращения.
- В отношении хозяйки магазина и е„ гостя я поступил негуманно.
- Как это. Позвольте узнать? - спросил Берия. Ирония дрожала на кончике его
языка.
- Мне … мне пришлось их застрелить.
- Вот как, не очень оригинально, однако, продолжайте.
- Понимаете, Лаврентий Павлович, - голос Журавлева задрожал и сорвался, он
явно был не готов к этому объяснению. - Она назвала слишком высокую цену, у
меня не было таких денег.
- И вы пошли на уголовное преступление? - Берия явно был доволен собой. Глаза
его улыбались, ирония светилась в каждой клеточке его широкого лица.
- Я выполнил задание и свой долг, - тихо сказал Журавлев. Взгляд его
остановился на синем плече министра, после чего плавно перешел на нагрудный
карман, где покоились золотые колпачки Уотерманов.
Берия демонстративно похлопал в ладоши.
- Дорогой Антон Иванович, если бы все Ваши сотрудники работали с такой
самоотверженностью. Он явно переводил стрелки и Антон Иванович, старый
энкаведешный волк, почувствовав это, в свою очередь передвинул их подальше от
себя.
- Как же это произошло, Журавлев? Ведь вы прекрасно понимаете, что не
скоординированные действия …
- У меня не было выбора. - Впервые он оборвал на полуслове старшего по званию.
- У меня не было явок, не было связи с резидентом и потом она
колабрационистка, е„ любовник гестаповец.
- Вы не имели права убивать их без соответствующих санкций. Достаточно было
связаться со Швейцарской резедентурой, и деньги бы Вам нашли, - продолжал
отчитывать Антон Иванович.
- У меня была цель, я думал, что результат важнее всего, мне казалось, что
победителя не судят, - тихо сказал Журавлев, и пальцы его заскользили по
кожаным граням портфеля.
- Судят, судят, ещ„ как судят, - хохотнул Берия и этой своей фразой разрядил
обстановку.
- Деньги, отпущенные на поездку со мной, я почти ничего не истратил. - Коля
говорил и чувствовал, как его бросает то в жар, то в холод.
- Деньги сдадите под опись. Давайте книгу, - сказал Берия и протянул вперед
пухлую руку с обручальным кольцом.
Министр щелкнул замком и перевернул обложку.
- Бафомет, - сказал он будто бы про себя, пальцы его заскользили по
многовековым страницам. - Скажите честно, капитан, вы верите в судьбу? -
спросил Берия и пристально посмотрел на Журавлева.
Сам вопрос был поставлен так, что честно на него отвечать было никак нельзя.
- В судьбу я не верю.
- Ну и напрасно, а я верю. То, что Вы нам рассказали, и то, что Вы поступили
не совсем правильно, это была судьба, и не в Вашей власти было изменить ход
этих событий. Вы теперь майор Журавлев и я благодарю Вас за службу.
Глава двадцать девятая.
Несколько дней Коля отдыхал. Он спал и читал Жуль Верна. По утрам он видел
растрепанную мятую жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
действительно испепеляющую страсть к Доре Львовне Рывак, не чувствовал ничего
подобного. Руки его в каком-то сомнамбулическом затмении потянулись к такому
знакомому и такому непреодолимо манящему существу и, судорожно застревая в
складках одежды, распатронил и молодую женщину, которая в действительности ею
и не была. С таким же успехом женщиной мог бы стать встретившийся в лесу
медведь или настольная лампа с бронзовой одалиской, держащей на вытянутой руке
зеленый матовый абажур. Карп Силыч вступил в связь с фантомом прямо на полу
прихожей, и когда его долго не употребляемый по назначению орган проник внутрь
нового Карпа, на мгновение ставшего женщиной, произошло следующее. Тело
фантома и клетки его с непреодолимой страстью к делению стали поглощать
старого Карпа, и старый Карп, взвыв от боли, вдруг почувствовал, как то, что
когда-то являлось им, беспредельно растворяется в Новом Карпе с безумной болью
и отчаяньем для его существа. Через пару минут все было кончено и в прихожей с
висящими над вешалкой козлиными рожками теперь находился один человек, Карп
Силыч Сироткин, объединивший в себе прошлое и будущее этого грешного мира.
Глава двадцать восьмая.
Сложным, запутанным путем добирался Николай Журавлев до первопрестольной. В
закрытом "паккарде" с опущенными занавесками везли его по ночной и безлюдной
Москве. Книга Мордохая Спонариуса была упакована в папиросную бумагу и
погружена в портфель, лежавший на Колиных коленях. Он сидел на широком заднем
сидении комфортабельного автомобиля и думал о превратности судьбы и о влиянии
предметов на жизнь человека. Плавное покачивание большого автомобильного тела
слегка усыпляло капитана НКВД, и сквозь нелегкую память о недавнем своем
поступке на него надвигались сумрачные картины города с оборванными цепями
редких фонарей и беспорядком улиц и переулков, мелькавших перед глазами.
Машина прошла Сокольники и въехала в майские просеки. Пошли бесконечные заборы
и правильные перекрестки. Автомобиль затормозил у дачи министра
Госбезопасности. Ещ„ никогда Николай не забирался так высоко, он не хотел и не
стремился к этому, инстинктом понимая опасность, идущую из этих заоблачных
сфер. И вот они въехали во двор и остановились в глубине у малозаметного
крыльца. Антон Иванович, ехавший вместе с Николаем, прошел вперед и открыл
дверь. В спину им смотрели внимательные глаза Бериевской охраны. Спустившись
вниз по глубокой лестнице, они оказались в длинной прямоугольной зале с
металлической дверью и факелоподобными настенными бра. Металлическая дверь с
тихим щелчком захлопнулась за ними.
- Подождем, - сказал Антон Иванович, и они опустились на стулья. Берия
появился из стены. Створки разъехались, и он шагнул в залу - в темно синем
костюме и легендарном пенсне.
- Сидите, - сказал он, махнув рукой, и демократично опустился рядом, буквально
в каком-нибудь полуметре, от Коли. - Как прошла операция? - спросил Берия,
внимательно разглядывая Колино лицо.
- Успешно, товарищ министр, только мне пришлось принимать незапланированное
решение.
- Какое же? - в свою очередь спросил Берия с почти незаметной улыбкой.
- Я нашел эту книгу так, как будто бы сам бог или дьявол подвел меня к ней. Я
коммунист, но вы знаете, Лаврентий Павлович, когда ты на задании и идешь по
чужому враждебному городу, когда на тебя со всех перекрестков смотрят немецкие
патрули и когда ты заходишь в первый попавшийся антикварный магазин и
начинаешь разговор, рассчитывая только на вежливое внимание, а находишь то,
что искал!
- Так в чем же заключалось Ваше незапланированное решение? - спросил Берия и
цокнул языком.
Журавлев вжал голову в плечи и сосредоточился на темной точке паркета. Пауза
становилась неприличной, разновеликий ранг воинских званий требовал е„
прекращения.
- В отношении хозяйки магазина и е„ гостя я поступил негуманно.
- Как это. Позвольте узнать? - спросил Берия. Ирония дрожала на кончике его
языка.
- Мне … мне пришлось их застрелить.
- Вот как, не очень оригинально, однако, продолжайте.
- Понимаете, Лаврентий Павлович, - голос Журавлева задрожал и сорвался, он
явно был не готов к этому объяснению. - Она назвала слишком высокую цену, у
меня не было таких денег.
- И вы пошли на уголовное преступление? - Берия явно был доволен собой. Глаза
его улыбались, ирония светилась в каждой клеточке его широкого лица.
- Я выполнил задание и свой долг, - тихо сказал Журавлев. Взгляд его
остановился на синем плече министра, после чего плавно перешел на нагрудный
карман, где покоились золотые колпачки Уотерманов.
Берия демонстративно похлопал в ладоши.
- Дорогой Антон Иванович, если бы все Ваши сотрудники работали с такой
самоотверженностью. Он явно переводил стрелки и Антон Иванович, старый
энкаведешный волк, почувствовав это, в свою очередь передвинул их подальше от
себя.
- Как же это произошло, Журавлев? Ведь вы прекрасно понимаете, что не
скоординированные действия …
- У меня не было выбора. - Впервые он оборвал на полуслове старшего по званию.
- У меня не было явок, не было связи с резидентом и потом она
колабрационистка, е„ любовник гестаповец.
- Вы не имели права убивать их без соответствующих санкций. Достаточно было
связаться со Швейцарской резедентурой, и деньги бы Вам нашли, - продолжал
отчитывать Антон Иванович.
- У меня была цель, я думал, что результат важнее всего, мне казалось, что
победителя не судят, - тихо сказал Журавлев, и пальцы его заскользили по
кожаным граням портфеля.
- Судят, судят, ещ„ как судят, - хохотнул Берия и этой своей фразой разрядил
обстановку.
- Деньги, отпущенные на поездку со мной, я почти ничего не истратил. - Коля
говорил и чувствовал, как его бросает то в жар, то в холод.
- Деньги сдадите под опись. Давайте книгу, - сказал Берия и протянул вперед
пухлую руку с обручальным кольцом.
Министр щелкнул замком и перевернул обложку.
- Бафомет, - сказал он будто бы про себя, пальцы его заскользили по
многовековым страницам. - Скажите честно, капитан, вы верите в судьбу? -
спросил Берия и пристально посмотрел на Журавлева.
Сам вопрос был поставлен так, что честно на него отвечать было никак нельзя.
- В судьбу я не верю.
- Ну и напрасно, а я верю. То, что Вы нам рассказали, и то, что Вы поступили
не совсем правильно, это была судьба, и не в Вашей власти было изменить ход
этих событий. Вы теперь майор Журавлев и я благодарю Вас за службу.
Глава двадцать девятая.
Несколько дней Коля отдыхал. Он спал и читал Жуль Верна. По утрам он видел
растрепанную мятую жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45